Можно ли сменить соперников, не меняя товарищей по команде? Переместить фронт и перекроить линии разлома, не восстанавливая альянсы и обороны? Грянувшее как гром заявление о заключении нового стратегического соглашения между Австралией, Великобританией и США, вызвавшее гнев Франции, дает категорически отрицательный ответ на эти вопросы. А также доказывает тем немногим, кто еще сомневался, что Америка — будь во главе ее Джо Байден, Дональд Трамп или Джордж Буш-младший — учитывает лишь свои собственные интересы или то, что она воспринимает как таковые. Даже если это подразумевает совершение ошибок с разрушительными последствиями, причем не только для нее самой. Война в Ираке служит тому наиболее наглядным примером.
Как бы это ни было иронично, но Джо Байден — несмотря на то, что фиаско в Ираке уже не вызывает никаких сомнений — сослался на Ирак, чтобы подчеркнуть глубинный характер альянса между Вашингтоном, Лондоном и Канберрой. «Наши страны и наши отважные вооруженные силы более ста лет выступали плечом к плечу», — подчеркнул он, вспоминая «окопы» Первой мировой войны, войну в Тихоокеанском регионе в рамках Второй мировой войны, «морозные зимы в Корее» и «изнуряющую жару в Персидском заливе». Поэтому настоящие союзники — это те, кто покорно принимает участие во всех (моих) затеях, как это делала Великобритания при Тони Блэре и Австралия при Джоне Говарде, единственных руководителях, отправивших своих солдат в помощь американским войскам после первой атаки против Саддама Хуссейна.
Афганское бремя
Подчеркивая надежность этого трио, образующего также вместе с Канадой и Новой Зеландией могущественный англосаксонский разведывательный альянс «Пяти глаз» (Five Eyes), Джо Байден, похоже, разыгрывает карту преемственности. «Наши страны адаптируются и улучшат нашу общую способность вместе противостоять угрозам XXI века, как это происходило в ХХ веке», — заявил он в среду на мероприятии, где присутствовали премьер-министр Австралии Скотт Моррисон и его британский коллега Борис Джонсон. Однако и преемственность имеет свои пределы, так как в мире в последние 20 лет происходили прежде всего разрывы и потрясения: теракты 11 сентября, войны в Афганистане и Ираке, арабская весна, цифровая революция, Брексит, избрание Дональда Трампа… И все это — на фоне экономического и военного подъема Китая, чье вступление в ВТО в 2001 году повлекло за собой те последствия, которых Запад не ожидал.
Экономический блицкриг
«Это одностороннее, жестокое, непредсказуемое решение очень похоже на то, что делал господин Трамп», — заявил в четверг глава французской дипломатии Жан-Ив Ле Дриан. Гнев Парижа, лишенного «контракта века» с Австралией, объясним. Перед самым носом которого захлопнулась дверь Индо-Тихоокеанского региона, вполне понятен. Однако сравнение с эпохой Трампа имеет свои пределы. Как хороший магнат в сфере недвижимости, привыкший выкручивать руки своим собеседникам, Трамп-республиканец пытался — безуспешно — сломить Пекин при помощи таможенных пошлин, что привело к беспрецедентной торговой войне, не пощадившей европейцев. Если Джо Байден частично и полагается на экономический блицкриг своего предшественника, важную ставку он делает и на обновление дипломатических и военных альянсов, подхватив знамя «азиатского поворота», инициированного Обамой в 2011 году.
Соглашение AUKUS является наиболее наглядным тому примером, хоть и не единственным. Сформированная в 2007 году группа QUAD (четырехсторонний диалог по вопросам безопасности) была возрождена в марте Джо Байденом, который встретится на следующей неделе в Вашингтоне с тремя другими ее членами: Индией, Японией и… Австралией, которая определенно оказалась в центре событий. Канберра, уже обжегшаяся на многолетних напряженных отношениях с Пекином, рассчитывает теперь на полноценный союз с Вашингтоном, который предоставит ей свои атомные подводные лодки, — привилегию, которой раньше пользовался только Лондон. Как считает Надеж Роллан, исследователь Национального бюро азиатских исследований, в этом повороте нет ничего удивительного. «Решение Канберры основано на соображениях национальной безопасности, — написала она в Твиттере. — Давайте будем реалистами. Кто будет воевать в Индо-Тихоокеанском регионе в случае конфликта, который представляется с каждым днем все более возможным? Не Европейский союз. И не Франция».