В своей предыдущей статье («Российская нефть: падение и восстановление мощи») я рассказывал, как Россия преодолела кризис после распада СССР. Сейчас я затрону тему нефти во внешней политике Кремля.
Нефть имеет особое значение в контексте российских доходов, поскольку ее экспорт в последние годы приносил казне более 100 миллиардов долларов в год (а порой и 180 миллиардов). Если добавить к этому еще более 60 миллиардов долларов от продажи нефтепродуктов и сравнить с поступлениями от продажи природного газа (примерно 50 миллиардов долларов), можно увидеть, насколько это сырье важно для российской экономики. Добавлю также, что 200 миллиардов долларов — это треть ВВП Польши.
Россия заняла активную позицию в глобальной нефтяной политике, когда под угрозой оказались ее доходы. В начале 2016 года котировки опустились ниже отметки в 30 долларов. Москва всегда отказывалась вступать в ОПЕК, не желая связывать себя на постоянной основе с нефтяным картелем, но в тот момент она начала плести интриги вместе с Саудовской Аравией, стремясь совместными усилиями добиться повышения цен.
На подчиненных спекулянтам рынках, где финансовые игроки диктовали цены этого важнейшего для мировой экономики ресурса, была развернута тонкая игра. Россия делала вид, что ведет сотрудничество с Эр-Риядом, подписывая не имевшие особого значения соглашения и распуская слухи. Инвесторы проглотили наживку, цены стабилизировались на уровне в 45 долларов.
Позднее, однако, потребовалось сделать следующий шаг, поскольку рынкам был нужен импульс для повышения котировок. Так что в декабре 2016 года появился ОПЕК+. К картелю нефтедобывающих стран присоединилась Россия и несколько менее крупных государств-экспортеров. Добычу ограничили, цены на несколько лет взлетели выше отметки в 60 долларов за баррель. Это, конечно, еще не был уровень в 100 долларов, как в прежние «золотые годы», но такие доходы Москву устраивали. Она взимала с экспортеров высокие пошлины и наполняла казну.
Потом пришла пандемия, а с ней кризис. Именно тогда Саудовская Аравия, стремясь ослабить Россию, порвала соглашение и начала заливать мировые рынки своей нефтью. Та добралась даже до Польши. Огромная флотилия танкеров отправилась в разные уголки мира, событие широко освещалось, Эр-Рияд преисполнялся гордости. Одновременно уже началась пандемия Covid-19, а в результате развернутой борьбы с ней резко снизился спрос на топливо.
В Вашингтоне за саудовскими танкерами следил рассвирепевший Трамп, который решил вмешаться в ситуацию. Он потребовал незамедлительного прекращения торговой войны и ограничения добычи государствами ОПЕК+. Это имело мало общего с нормами свободного рынка, мифы о котором Америка продвигает по всему миру, однако, невероятно низкие цены стали проблемой для американских нефтяников. Именно их интересы, а не низкие цены для водителей (борьба с covid-19 смела их тогда с дорог), оказались тогда в американской политике приоритетом.
Так что Трамп спас российскую нефть, пригрозив Саудовской Аравии лишить ее защитного американского «зонта», а Москва этим воспользовалась. Она согласилась на резкое ограничение добычи, но спасла свою позицию и стабильность мирового рынка. В течение всего 2020 года она выступала неотъемлемым элементом мировой мозаики, который был так необходим мировому гегемону, чтобы спасти американских нефтяников.
Политика США и России привела к росту нефтяных цен, финансовые рынки (в первую очередь американский капитал) за этим проследили, а «Голдман Сакс» дирижировал инвесторами, шаг за шагом повышая котировки. В конце концов американским нефтяникам нужны были деньги, чтобы выплачивать большие долги по кредитам.
Россия — не главный игрок на глобальной нефтяной сцене, она лишь принадлежит к большой тройке производителей, в которую входят также США и Саудовская Аравия, но старается извлечь из этой игры все, что возможно. Россияне подходят к нефтяной политике прагматично. Когда Трамп ввел запрет на импорт венесуэльской нефти в США, ее место заняла российская, так что теперь Россия занимает второе место в списке экспортеров этого сырья в Америку. Одновременно она поддерживала венесуэльское руководство как в военной сфере, так и на нефтяном рынке. Правда, до определенных пределов. Когда Вашингтон ввел санкции в отношении «дочек» компании «Роснефть», российский гигант отказался от непосредственной помощи Каракасу. Его роль взяли на себя другие российские компании, но они действуют более осторожно и с меньшим размахом.
Россия сейчас не имеет статуса мировой державы, которую можно было бы сравнить с США, Китаем или Европой, но свою позицию «менее крупного и сильного игрока» она использует мастерски.