Европа зажата в тисках энергетического кризиса. Поставки природного газа просели настолько, что с начала года цены подскочили почти на 400%. Коммунальные службы переходят на электричество из угля и даже мазута, двух грязнейших видов топлива в мире. Некоторые винят Россию, на которую приходится 35% газа в Европейском союзе, в энергетическом шантаже. Нервы ничуть не успокоились, когда посол России при Европейском союзе Владимир Чижов предположил связь между поставками газа и поведением Европы, намекнув, что нехватку удастся ликвидировать, если Европа перестанет видеть в России врага.
Однако обвинения, что Россия намеренно удерживает газ, — «не что иное, как политически мотивированная и совершенно беспочвенная болтовня», — заявил на прошлой неделе президент России Владимир Путин на долгожданной энергетической конференции в Москве. Посыл Путина прозвучал на фоне жарких споров о том, пользуется ли Россия своей ведущей ролью на европейском газовом рынке во имя политических целей — например, чтобы принудить Германию дать окончательный зеленый свет спорному газопроводу «Северный поток — 2» или нанести урон Украине, лишив ее транзитных сборов за прокачку российского газа Европу.
Критики газового гиганта «Газпрома» ссылаются на оценку Международного энергетического агентства от 21 сентября, где говорится, что «Россия может сделать больше для увеличения доступности газа в Европе». Путин же доклад МЭА гневно опроверг, заявив, что «Газпром» и так уже поставил в Европу на 10% больше газа, чем за аналогичный период 2020 года. Если же учитывать поставки сжиженного природного газа (СПГ) с полуострова Ямал, то общий объем газового экспорта из России в Европу вырос еще больше — на 15%.
Но даже из стана критиков России немногие возьмутся утверждать, что нынешний европейский энергетический кризис — целиком и полностью вина «Газпрома». К кризису привел «идеальный шторм», неудачное сочетание отрицательных факторов — холодной зимы, за которой последовало жаркое лето, высокого спроса на СПГ в Азии, дефицита энергии ветра и резкого сокращения внутренней добычи газа в Европе. Но ключевые вопросы остаются: почему же Россия не качает больше газа, если пропускной мощности трубопроводов хватает? Она, что, умышленно не пускает газ на европейские рынки? И если да, то чего Кремль добивается?
Ответы на эти вопросы должны учитывать как сугубо рыночные факторы, так и геополитику. Действия Москвы на фоне энергетического кризиса в Европе — это трудное равновесие. Российское правительство ставит перед собой три цели: убедиться, что у России у самой в хранилищах хватит газа на зиму, приблизить запуск «Северного потока — 2» и лишить Украину нежданных прибылей от транзита дополнительного российского газа в Европу.
По оценкам Bloomberg, внутренние хранилища «Газпрома» в апреле были загружены лишь на 16% по сравнению с обычным весенним уровнем в 35-40%. Как и в Европе, запасы истощили морозы и восстановление промышленного производства после спада из-за пандемии. Получается, что для обеспечения стабильных поставок российским потребителям грядущей зимой компания должна закачать во внутренние хранилища до 60 миллиардов кубометров газа — а это более двух третей от потребления Германии за весь 2020 год.
Поэтому «Газпром» и пополняет внутренние резервы, одновременно выполняя свои контрактные обязательства в Европе, — но избегая при этом дополнительных поставок. Это ограничение «Газпрома» в сочетании с высоким спросом в Азии, куда сейчас уходит большинство поставок СПГ, и ударило по европейскому рынку. По словам российского замминистра энергетики Евгения Грабчака, российские хранилища будут заполнены к 1 ноября. Именно тогда Газпром сможет наладить значительные дополнительные поставки в Европу, но дотоле, предупреждают аналитики, помощи на фоне резкого скачка спроса не будет.
Однако тут вмешивается политика. Дело в том, что у ноябрьских поставок есть несколько возможных маршрутов. У украинской газотранспортной системы, выстроенной еще в советское время для перекачки газа из Западной Сибири в Европу, имеется много свободных мощностей. Начиная с 2000-х годов, когда Киев отверг попытки России скупить ее газопроводы, Кремль решил строить новые нитки в обход страны. Некоторые из них, в частности «Турецкий поток», качают газ в Южную Европу со старых месторождений через Турцию, преследуя двоякую цель — обойти Украину и укрепить отношения Москвы с Анкарой.
Другие — «Северный поток — 1» и «Северный поток — 2» — ведут к новым месторождениям и коммерчески более жизнеспособны, поскольку сокращают расстояние для клиентов и в принципе дешевле в эксплуатации. Излишне говорить, что строительство этих трубопроводов влетело в копеечку и изрядно обогатило подрядчиков, — в первую очередь принадлежащих Аркадию Ротенбергу и Геннадию Тимченко (имена этих давних друзей Путина вошли в санкционный список США в марте 2014 года после аннексии Крыма).
В конце 2019 года украинский «Нафтогаз» подписал контракт на транзит газа с «Газпромом» до 2024 года. По контракту «Газпром» обязан каждый год прокачивать через Украину минимум 40 миллиардов кубометров газа — и будет платить, если поставки окажутся ниже. «Газпром» волен приобрести дополнительную мощность на ежемесячном аукционе — как правило, по более высокой цене. На встрече с руководителями и чиновниками российской энергетики 6 октября Путин четко дал понять, что поставлять дополнительный газ по украинским трубопроводам Россия не желает. «Можно было бы действительно увеличить поставки и по ГТС Украины. Только для „Газпрома" это в убыток», — отметил Путин. По его словам, при поставках по новым трубопроводным системам «Газпром» сэкономит до 3 миллиардов долларов в год.
Перевод: Москва не хочет жаловать Киеву лишнюю прибыль. Кремль весьма последовательно осложняет Киеву жизнь и усиливает влияние России на Украину. Удержание доходов от газового транзита — лишь один из инструментов для достижения этой цели.
В то же время Россия подначивает Германию как можно скорее дать зеленый свет «Северному потоку — 2». Путин и другие российские официальные лица явственно дали понять, что устранение оставшихся юридических препон на пути к запуску газопровода — возможность ослабить давление на европейский газовый рынок. Строительство подводного трубопровода завершено, но перед началом поставок требуется окончательное одобрение Федерального сетевого агентства Германии и Европейской комиссии. «Газпром» уже начал заполнять газопровод газом — на это уйдет около месяца и потребуется до 1,5 млрд кубометров газа.
Судьба «Северного потока — 2» в руках нового правительства Германии, которое будет сформировано после сентябрьских выборов в Бундестаг. (Причем «Зеленые», один из вероятных партнеров по коалиции, открыто критиковали проект). Берлину и Брюсселю предстоит договориться, какую часть пропускной способности «Северного потока — 2» сможет использовать «Газпром», поскольку по энергетическому законодательству ЕС трубопроводные сети должны быть открыты для всех компаний. «Газпром» на данном этапе — единственный источник газа, однако Кремль может выйти из тупика, открыв кран для газа «Роснефти» и тем самым нарушив многолетнюю монополию «Газпрома» на экспорт трубопроводного газа из России.
Кроме того, Россия пытается убедить Европу перевести часть своих покупок на спотовом рынке (то есть в дополнение к фиксированным объемам по долгосрочным контрактам) на новую платформу онлайн-торговли в Санкт-Петербурге. Переезд в Санкт-Петербург с европейских газовых бирж вроде Роттердама укрепит рыночные позиции «Газпрома» и других российских компаний и обеспечит прибыль от работы самого торгового центра.
Сможет ли Россия достичь всех этих целей разом, будет зависеть от рыночных условий, европейской политики и, конечно же, погоды: сколько энергии обеспечит сила ветра и солнца и какой будет грядущая зима как в Европе, так и в России. Хотя в одиночку восстановить равновесие на европейском рынке «Газпром» и не в состоянии, выявленные энергетическим кризисом уязвимости показали, что Россия еще долго останется мощным игроком на энергетическом ландшафте ЕС.
Александр Габуев — старший научный сотрудник Московского центра Карнеги