«Если бы к малышам до трех лет и детям дошкольного возраста мы относились кое в чем более „старомодно", мы реже бы сталкивались с серьезными нарушениями в обучении и поведении», — говорит Марина Шиманова, специальный педагог из центра «Нормальная семья», которая помогла уже сотням детей.
По словам Шимановой, природой заложено так, что небольшие разочарования двигают детей вперед. Но некоторые родители слишком их опекают. «Поэтому мозг этих детей не формирует необходимых связей (синапсов) для обучения. Правда, это совсем не означает, что не нужно относиться к детям позитивно», — утверждает специальный педагог.
Дети с нарушениями обучаемости нуждаются, прежде всего, в спокойной твердости, а их родители — в соответствующих ноу-хау. «Родители играют при коррекции буквально незаменимую роль. Не стоит думать, что кто-то другой скорректирует вашего ребенка. Это миф», — предупреждает специалист.
iDNES: Как я, родитель, пойму, что у моего ребенка проблемы с обучаемостью и ему нужна помощь?
Марина Шиманова: Родители часто сами очень рано понимают, что что-то не в порядке. Трудно обобщать, но ребенок может, например, уже в младенческом возрасте отставать в психомоторном развитии, или он пропустил какую-нибудь фазу развития, скажем ползание. Такие дети с раннего возраста не хотят делать привычные вещи, которые мы им предлагаем. Они не хотят сидеть над книгой, мало играют или играют однообразно. В общем, они на своей волне, и если родитель предлагает что-то новое или более сложное, они нередко реагируют агрессией, гневом и отказом. Некоторые дети очень не уверены в себе. То, насколько ребенок хочет учиться, понятно еще по младенцу, по тому, как он на вас реагирует и насколько интересуется окружающим миром.
— А что делать, если большого интереса ребенок не проявляет?
— Некоторые родители успокаивают себя тем, что, мол, некоторые дети просто такими уродились. Другие пытаются сделать все возможное, но, не видя явных результатов, сдаются. Третьи, напротив, стараются преодолеть сопротивление. Чтобы реагировать правильно, нужно понимать, что то, как ребенок будет учиться и вести себя, предопределяют, во-первых, гены, а во-вторых, стимуляции извне. Среда, которая стимулирует ребенка, позволяет максимально развить генетические задатки, в том числе те, которых не очень много. Если стимуляция слабая, а генетика великолепная, то результат тоже может быть неплохим. Когда появляется стимул, ребенок быстро им пользуется.
Самые серьезные проблемы возникают там, где есть генетически обусловленные трудности. Ребенок отказывается идти на контакт и очень трудно стимулируется к тому, что должен уметь. Например, задержка в развитии речи и ее дальнейшие нарушения встречаются сегодня все чаще. Детям с трудом приходится догонять многолетнее отставание. Специальная педагогика, как мы ее понимаем, заключается в том, чтобы убедить ребенка делать те вещи, которые кажутся ему сложными. Мы их понимаем, но не оставляем в комфортных условиях выученной беспомощности.
— Некоторые дети сами учатся ездить, например, на велосипеде, а другие не умеют этого до десяти лет…
— Тут важно подумать, почему ребенок не умеет или не хочет ездить на велосипеде. У него могут быть проблемы со зрением, плохая техника; он может бояться упасть… Или, скажем, ему трудно держать равновесие. Для лучшего равновесия я рекомендую одно упражнение на мяче, которое родители с детьми делают на протяжении двух недель. Добавьте сюда основные правила обучения, и через несколько дней ребенок уже ездит сам.
Чтобы не требовать от детей слишком много или слишком мало, нужно знать, чему и примерно в каком возрасте дети учатся. Если ребенок не освоил что-то, нужно задуматься почему. Чтобы не тормозить его развитие, мы должны ему вовремя помочь. Велосипед — это мелочи. Хуже, когда тормозит, например, речь. Пускать на самотек подобное нельзя. Есть определенные столпы развития, которые необходимо освоить. А есть вещи необязательные. Например, кататься на коньках можно начать и в семь лет. Не стоит заставлять ребенка кататься на коньках в четыре года, если можно развивать его координацию и чувство равновесия иначе.
— А что делать, если ребенка интересуют только музыка и, например, паровозики?
— Такие «узкопрофильные» дети в дошкольном возрасте должны развиваться всесторонне, а иначе столкнутся с проблемами в школе. Пусть интересуются чем хотят, но иногда вы должны отрывать их от паровозиков и отправляться на прогулку, чтобы размяться и рассказать про лиственные и хвойные деревья. Хуже ребенку вы этим не сделаете. Функции, которыми мы пользуемся при обучении, есть в мозгу у всех, поэтому мы должны развивать их у детей, чтобы потом они пользовались ими в учебном процессе. Конечно, это не означает, что мы все будем одинаковыми. Все не могут научиться всему. Это уже вопрос генетики. Но важно, чтобы ребенок не боялся пробовать новое, сталкиваться со все более сложными вещами и не сдавался сразу же, как у него что-то не получится.
— Как можно помочь ему в обучении?
— Многие дети и взрослые привыкли к тому, что если рядом есть кто-то «умнее», они тут же отключают мозг и полностью полагаются на другого человека. Такое бывало с каждым: идешь по чужому городу с экскурсоводом, а обратной дороги не запоминаешь, потому что не твоя забота, куда и откуда вы идете. Так и у детей, которым вы слишком помогаете, не формируются связи так, как должны бы. От этого они не уверены в себе, боятся пробовать новое и развиваются очень медленно. Нельзя ставить перед ними нереальные цели, но если мы действительно хотим им помочь, нужно подводить их к тому, чтобы они старались сделать снова и снова то, что им под силу.
Радость и внутреннее удовлетворение ребенка от того, что он не сдался, — вот что в будущем гарантирует ему уверенность в себе и устойчивость, благодаря которой его не будет пугать каждая новая проблема. Проблем в будущем таким детям не избежать, потому что есть определенная генетическая предрасположенность, но эти проблемы будут меньше. Комфорт цивилизации довел нас до того, что дети не развиваются так, как развивались тысячелетиями согласно законам природы, когда суровые условия жизни вынуждали их к этому. Я сама не хотела бы отказываться от современного комфорта, но нужно больше думать о том, как мотивировать мозг работать. Если всего достаточно, то зачем еще стараться, да?
— Не вырабатывает ли как раз школа у детей страх совершить ошибку?
— Я могу говорить, только исходя из собственного опыта, но мне жаль, что мы продолжаем искать виноватых. Педагоги винят родителей, а родители — педагогов. Я же в своей работе сталкиваюсь с родителями, которые работают с детьми по максимуму, и с отличными педагогами, которые понимают, что все дети не могут научиться сразу всему. Я вижу, что оба лагеря хотят одного и того же — довольного ребенка, который с радостью учится и ладит с окружающими.
— Так что насчет ошибок?
— Отношение к ошибкам очень индивидуально, и роль играют многие переменные. Что ранит одного, совсем не обязательно повлияет на другого. Самое важно, чтобы ребенок не сдавался, когда у него что-то не выходит, когда он считает это глупым и предпочитает отказаться. Вот в чем основа моей работы. Ты плохо читаешь, пишешь? Неважно. Например, мы тренируемся в письме до тех пор, пока ребенок сам не прочитает свой текст. Он должен учиться преодолевать свои проблемы. Пусть у каждого из нас свои пределы в разных областях, но мы все радуемся достижениям. Неважно, три нам года, и мы учимся говорить, или нам шесть, и мы учимся писать. Шаг за шагом мы продвигаемся так, чтобы ребенок наконец со всем справился сам.
— Помимо детей, вы также работаете и с родителями?
— Да, я работаю со всей семьей. Я тестирую ребенка, чтобы понимать, как он относится к обучению и какие функции у него ослаблены. Я учу родителей, как работать с ребенком, чтобы научить его тому, что у него не получается, но что понадобится в жизни. Идеально, чтобы родители осваивали подобные техники прежде, чем ребенок пойдет в школу и начнутся проблемы. Если знать, что существуют определенные столпы развития, на которые нужно обратить внимание, и понимать, как ребенка мотивировать, чтобы его мозг обучался естественным образом, то количество проблем можно сократить.
(…)
— Как бы вы описали эти «столпы развития»?
— Главное, чтобы ребенок вел себя, так сказать, прилично. Мы обучаем его жить в нашем обществе и объясняем ему, где заканчивается его свобода, объясняем, что люди не бьют друг друга, а уважают один другого. Большинству детей, в особенности детям с нарушениями развития, мы повторяем правила по сто раз, прежде чем ребенок их усваивает. Плюс это развитие тела и крупной моторики: бегать, прыгать, лазать, укреплять мышцы ног, координировать движения. Все это намного важнее, чем в четыре года писать буквы.
Важно развитие мелкой моторики, которая связана с речью. Брать в щепотку за монитором не научишься, но этот навык будет востребован на протяжении многих лет во время письма в школе. Речевые умения необходимо развивать с младенчества, но сегодня мы все реже играем речью, меньше говорим, поем, учим детей стишкам и в общении довольствуемся малым. Многим родителям достаточно одного сухого предложения, которого ребенок еще не понимает. Приходится снова знакомить их с тем, как передавать речь детям, хотя раньше мало кто испытывал с этим трудности, и всего нескольким нашим сверстникам приходилось годами посещать логопеда.
— Что вы думаете об альтернативных системах типа Монтессори и вальдорфской педагогики?
— Я с уважением отношусь к альтернативным направлениям, но важно задумываться, насколько тот или иной подход годится именно для вашего ребенка. То же можно сказать о современном воспитании. Если выбрать какую-нибудь философию и придерживаться ее как догмата, не обязательно что-то получится. Как мне сказала одна мама: «Я не та мать, какой хотела быть, но я такая мать, которая нужна моему ребенку». Очень правильно. Я работаю для того, чтобы помогать родителям и их детям. Буддисты они или поклонники вальдорфской педагогики, мне на самом деле все равно. Мы всегда стараемся договориться. А девиз Монтессори «Помоги мне, чтобы я смог сам!» можно применять при любом образовательном подходе.
— То есть важно, чтобы метод развития соответствовал потребностям моего ребенка?
— Именно. Что подходит одному ребенку, не обязательно подходит другому. Но нельзя слишком облегчать ему жизнь. Раньше детям приходилось работать, чтобы просто наестся. Сегодня мы отправляем их играть, а до настоящей работы просто не допускаем. Одни играют, а другим это быстро надоедает, и они начинают капризничать. Мы должны приучать их к тому, что у них есть обязанности, что дома мы помогаем друг другу.
При труде сосредоточивание происходит естественным образом, и дело приходится доводить до конца. Конечно, нужно учитывать возраст и способности. Если мой 11-летний сын вымоет несколько тарелок так, что их нужно перемывать, я отправлю его переделывать работу, чтобы он научился делать свою работу хорошо. Дома и в школе. Как правило, когда речь идет о похожих вещах, он делает все как надо, но нет-нет и проверит меня на внимательность.
— Нормально ли, что дети упрощают себе жизнь, «халтуря»?
— Да, если у вас в генах нет тяги к перфекционизму. Быть родителем — значит все время искать компромисс между тем, что хочет родитель, и тем, что хочет ребенок. Это бесконечный процесс. Особенно с детьми, у которых есть нарушения в развитии, проявляющиеся при обучении или в поведении. Приходится долго ждать, прежде чем видишь результат. За три дня ничего не изменить.
— А что если ребенок сопротивляется?
— Если между вами начнется то, что я иногда называю «войной», то есть несколько вариантов. Можно дать ребенку «волю» и возможность выдохнуть. Иногда достаточно просто проявить в чем-то одном твердость, и об остальном вы договоритесь. Вы заключите мир. С некоторыми детьми долгую паузу выдерживать нельзя, потому что отставание в развитии слишком велико. Я применяю упражнения, которые занимают десять минут, и ребенку это по силам. Если делать их каждый день, тенденция к сопротивлению постепенно ослабнет. Ребенок привыкнет к тому, что вы не уступаете, а по мере улучшений поймет, почему упражнения столь важны. Борьба на этом закончится. Родитель должен проявлять твердость. Придется потрудиться, но вы заслужите восхищение.
— Случалось ли вам сталкиваться со случаями, где вы были бессильны?
— После многих лет практики я знаю, как действовать. Набор проблем в основном один и тот же. Правда, это не означает, что мы всегда добиваемся успеха. У родителей, бывает, не хватает сил и возможностей заниматься с детьми, или родители ставят нереальные цели. Поэтому в процессе коррекции мы также учимся постепенно принимать личный максимум ребенка. Мы отработали все, что было возможно, а остальное оставляем жизни. Ребенок должен научиться жить и без нашей помощи. Если родители и педагоги поинтересуются, как развивать и активизировать мозг детей, которые не горят желанием учиться и ходить в школу, они узнают, что и таких детей можно многому научить.