Onet (Польша): как Минск и Москва могут спровоцировать эскалацию конфликта на границе? Они склонны к безрассудству

Каковы причины миграционного кризиса на границе с Белоруссией, зависит от того, кто на самом деле выступает нашим противником. Сценарии развития событий могут быть разными, но самый опасный подразумевает такую эскалацию напряженности, которая даст Москве предлог для размещения базы на белорусской территории. Что Польша может и должна предпринять?

Во-первых, Минск мстит Западу, а в особенности Польше, за поддержку протестных акций, начавшихся после фальсифицированных президентских выборов летом 2020 года, а также за санкции, которые стали реакцией на жестокое подавление оппозиционных выступлений. Во-вторых, он старается заставить западные страны отменить ограничительные меры без предварительных условий, например, об освобождении политических заключенных. В-третьих, он хочет добиться такого обострения отношений с Западом, которое позволит втянуть в конфликт Россию и таким образом обеспечить себе ее поддержку.

В таком случае она может состоять в том, чтобы дискредитировать Польшу, выставив ее страной, которая не в состоянии защитить восточную границу НАТО и ЕС. Россия заинтересована в этом, поскольку Польша — крупнейший член Евросоюза и Альянса, выступающий за жесткую политику в отношении Кремля.

Кризис может служить проверкой сплоченности НАТО на случай возобновления боев на Украине. Кроме того, и это самый плохой с польской точки зрения сценарий, речь может идти о провоцировании такой эскалации напряженности (например, перестрелки на границе), которая даст Москве предлог разместить в Белоруссии базу. Официальным объяснением станет стремление «защитить ее от стягивающего силы к границе Альянса» или «от атак польских военных».

Да, ведь россияне получат возможность внезапно напасть на нашу страну (если они начнут атаку с баз под Смоленском, у НАТО будет как минимум 3-4 дня на реакцию и переброску войск).

Нет, поскольку вероятность вооруженного нападения России на члена НАТО минимальна.

Да, поскольку появление российской армии в Белоруссии означает, что Украина будет зажата в тиски, и ее положение резко ухудшится.

В первую очередь следует вывести конфликт на международный уровень. Это можно сделать, пригласив «Фронтекс», организовав визиты аккредитованных в Варшаве послов к границе и запустив Четвертую статью Вашингтонского договора (механизм политических консультаций). К НАТО на востоке относятся гораздо серьезнее, чем к ЕС.

Можно также обратиться к США, попросив их надавить на Россию и склонить ее завершить кризис. Еще один вариант — полностью закрыть границу, в том числе для грузовых перевозок, таким образом фактически введя полное торговое эмбарго. Раньше, правда, всегда существовал риск, что такие шаги подтолкнут Лукашенко в объятия Москвы, но после того как он на днях подписал интеграционные соглашения, это, пожалуй, уже не имеет значения. Белоруссия в любом случае уже находится в ее руках. Введение экстремально жестких санкций даст шанс спровоцировать общественные волнения, хотя при том уровне политического террора, какой мы сейчас наблюдаем в белорусском государстве, они, пожалуй, ничего не дадут. Белоруссию мы, по всей видимости, уже проиграли.

Эффекта не возымеет попытка ограничить деятельность авиакомпаний, ведь мигранты всегда могут прилететь в российские аэропорты, а полеты в Россию нам заблокировать не удастся. В контексте того, что значительное количество мигрантов попадает в Белоруссию через Турцию, следует задаться вопросом, насколько реалистичными были надежды «Права и справедливости» (PiS) на союз с Анкарой. Напомню, что не так давно та блокировала даже утверждение натовских планов по помощи Польши в случае развязывания войны.

Москва и Минск могут обострять конфликт, как им только вздумается, поскольку у них нет никаких моральных ограничителей, а в политическом плане они склонны к безрассудству. Белоруссия может приговорить Анжелику Борис и Анджея Почобута к многолетнему заключению, и это, скорее всего, в любом случае произойдет. Кроме того, она может развернуть дальнейшие репрессии в отношении польского меньшинства (например, закрыть польские школы) или перейти к задержаниям польских предпринимателей и туристов по надуманным обвинениям.

Не исключено повторение «глайвицкой провокации»: переодетые в польскую военную форму сотрудники КГБ или ГРУ могут начать стрельбу по белорусским пограничникам. Это дополнительная причина, по которой на границе следовало бы находиться «Фронтексу», а также представителям польских и западных СМИ. Минск также может завербовать какого-нибудь мигранта и поручить напасть на сотрудника польских силовых структур, спровоцировав того открыть огонь. Короче говоря, возможны любые провокации.

СМИ должны там быть. Если власть хочет ограничить число находящихся у границы журналистов, например, опасаясь, что кто-то раскроет места дислокации военных подразделений, можно рассмотреть возможность введения специальной аккредитации.

Нет, поскольку за ним стоят не мигранты, а реализующие свои цели Лукашенко и Путин могут привезти любое количество людей.

Этого никто не знает, ведь и Лукашенко, и Путин действуют, ориентируясь на ситуацию. Если нам удастся убедить мир в причастности к кризису России, появятся минимальные шансы на то, что Москва решит добиться своих целей относительно быстро.

Да, ведь Евросоюз до сих пор нас в этом поддерживал, а сейчас, когда появились доказательства того, что к кризису причастны белорусские силовые структуры, он не изменит своего мнения.

Да, ведь у нас нет иного выхода.

Нет, ведь выдворяя мигрантов при нынешней погоде, мы подвергаем их жизнь смертельной опасности. Это серьезная моральная дилемма.

Кто несет ответственность за то, что в 1994 году Польша поддержала Лукашенко в ходе его избирательной кампании? Кто виноват в том, что за 25 лет мы не смогли выстроить с ним отношений или добиться его свержения? По чьей вине год назад польские политики поспешно решили, что Лукашенко утратил власть, а в итоге основывались в своих действиях на абсолютно неверных посылках?

Почему Польша за многие годы не завязала отношений с представителями белорусского режима (поражение революции в значительной степени было обусловлено тем, что они отказались «дезертировать»)? Кто несет ответственность за то, что у нас, несмотря на очевидные неудачи на белорусском направлении, не разворачивалась нормальная дискуссия о стратегии в отношении Белоруссии? Почему много лет граница не имела защиты?

Какие выводы мы сделаем из того факта, что наша восточная политика, которая в последние три десятилетия якобы была блистательной, привела к чудовищному провалу?