Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Бывший посол Финляндии называет Россию нерешаемой проблемой для безопасности своей страны. Особая сложность ситуации, по его мнению, заключается в том, что с Москвой приходится постоянно иметь дело. И надежды окончательно разобраться с трудностями в отношениях нет.
Эксперт по российской истории Кристиан Гернер (Kristian Gerner) в двух словах очерчивает российскую внешнеполитическую традицию. Россия знает лишь два традиционных вида поведения: казанский и маньчжурский. Она аннексирует, доминирует или задирает соседа. Или же уважает его как равного себе — например, США и Китай.
У России много соседей — целых 14. Это больше, чем у какой-либо другой страны в мире. И проблемы у нее со всеми, за исключением Финляндии. Соседство с Китаем относится к маньчжурской категории, что не исключает проблем. Россия признала самостоятельность бывших советских республик, но не их суверенитет, за вычетом разве что Эстонии, Латвии и Литвы, хотя и их она может задирать.
География играет важную роль. Известные слова Сталина, которые он адресовал Юхо Кусти Паасикиви (J.K. Paasikivi) осенью 1939 года, не утратили своего значения: «Мы ничего не можем поделать с географией, так же, как и вы». Однако на севере геополитический центр тяжести со времен войн сместился. О безопасности Ленинграда речи больше не идет. Важнее всего теперь побережье Мурманской области, где сконцентрирован в виде подводных лодок, оснащенных межконтинентальными ядерными ракетами, российский потенциал второго удара. Под потенциалом второго удара подразумевается способность совершить ответную ядерную атаку. Ни у одной из двух ведущих ядерных держав нет шансов разоружить другую.
Россия — страна со слабыми институтами, где население не доверяет правительству. Более того, это страна, где спецслужбы всегда играют решающее значение для сохранения власти. Очень быстро выяснилось, что для нового президента Владимира Путина очень опасно предпринимать шаги к развитию демократии и гражданского общества. Сначала заткнули рот телевидению, затем власти показали кулак олигархам, которые быстро стали достаточно ручными.
Особенно разителен контраст между двумя речами Путина: в Берлине перед Бундестагом в 2001 году и во время конференции по политике безопасности в Мюнхене в 2007 году. Мне досталось место рядом с Карлом Бильдтом, когда я слушал Путина в Мюнхене. Комментарий Бильдта был очень точным: «Теперь американцы разозлятся, а немцы испугаются». Следующим спикером был американский министр обороны Роберт Гейтс (Robert Gates), который констатировал, что он уже жил во времена холодной войны и не хотел бы испытать это снова. Затем он добавил: «Хоть я и старый шпион, но уже переобучился и исправился».
Правитель Кремля и те, с кем он прочно связан в кругу так называемых «силовиков» — службе безопасности ФСБ и национальной гвардии — не были готовы отвести избранникам народа или прессе роль, которая могла бы ограничить независимость режима. Тем самым европейский путь был перекрыт, и Россия отправилась прочь, в сторону авторитарного правления.
Украина очень важна, чтобы понять логику Кремля. Перспективу того, что Украина может пойти своим путем, рассматривали как реальную угрозу. Переворот в Киеве привел к аннексии Крыма и военным действиям на востоке Украины. Война на истощение и продолжающаяся вражда между Москвой и Киевом во многом сформировали украинскую нацию. Кремль был прав — Украина превратилась в контрмодель для московского режима. Путин и сам это признает. Другими словами: ситуация заблокирована и все еще очень остра.
Но война на Украине и за нее — это не дело лишь двух сторон. Резкая европейская реакция на аннексию Крыма и военные действия на востоке Украины застали Кремль врасплох. Решительные шаги Ангелы Меркель по закреплению этой реакции и разработке мер противодействия в Европейском союзе и при консультации с США увенчались успехом. Логика полностью соответствовала и финским взглядам и инстинктам. Изменение границ силой недопустимо.
Поразительно, насколько отличаются выводы, сделанные после советской оккупации Чехословакии в августе 1968 года и после украинской весны в 2014 году. Советская демонстрация власти напугала Финляндию и привела к ее самофинляндизации («финляндизация» — политический термин, означающий подчинение политики страны политике большей соседней страны при номинальном сохранении суверенитета, прим. перев.). на протяжении всех 1970-х годов. Хотя в итоге Финляндия не была «финляндизирована» окончательно. Мы заключили соглашение о свободной торговле с ЕЭС, в 1975 году организовали в Хельсинки конференцию по безопасности и сотрудничеству в Европе и отклонили предложение советского министра обороны Дмитрия Устинова о совместных маневрах.
Весной 2014 года реакция была иной. Мы целенаправленно усилили нашу оборону, повысили боеготовность и разработали современное законодательство о разведке, а также наладили глубокое военное сотрудничество со Швецией. Кроме того, мы сблизились с НАТО и позаботились о развитом сотрудничестве с США.
Украина, без сомнения, является фатальной ошибкой Путина и сравнима с вторжением СССР в Афганистан в 1979 году. Война деморализовала Советскую Армию и привела в страну наркотики. Однако различие между обанкротившимся Советским Союзом и сегодняшней Россией огромно. Военная казна путинской России сегодня превышает 600 миллиардов долларов. Но есть ли что-то еще, что может подорвать сегодняшнюю власть в России? Я полагаю, что COVID-19 и особенно рост числа умерших от него вкупе с сенсационно высоким уровнем избыточной смертности в стране еще потрясут режим до основания.
Россия стала первой страной, разработавшей вакцину против COVID-19. Уже одно ее название «Спутник V» свидетельствует, что это научное достижение с самого начала получило геополитический поворот. Вместо того, чтобы пустить все силы на вакцинацию собственного населения, Кремль поручил своей хорошо смазанной машине пропаганды восхвалять это достижение. Результатом стала настоящая катастрофа. Поскольку пропагандисты клеветали на западные вакцины, доверие к российской вакцине не увеличивалось, а наоборот, снижалось. Уровень вакцинации в стране все еще очень низкий. Привилось лишь около трети жителей, число заболевших растет, как и количество умерших.
Но важно не потерять контекст. Россия была и остается мировой державой. Непредсказуемой и порой нестабильной. Однако ни в коем случае нельзя недооценивать ее фундаментальную мощь. Хотя Россия во многих отношениях ослаблена, это по-прежнему крепкое государство с сильной армией и доказанной способностью быстро и целенаправленно на все реагировать, а также имеющее возможность применять военную силу далеко за пределами своих границ. Когда американцы обсуждают Россию, они ее часто недооценивают, оставляя в тени Китая. Но Россия — не просто забияка, но и серьезный военный противник, у которого есть и цели, и средства.
В докладе «Последствия возможного членства Финляндии в НАТО» от 2016 года, подготовленном по заказу министерства иностранных дел, говорится о «геополитической дилемме, связанной с непредсказуемым соседом» Финляндии. Короче говоря, это означает, что финскую проблему безопасности, которую представляет собой Россия, решить нельзя. И особая сложность как раз в том, что с этой нерешаемой проблемой нужно постоянно иметь дело, не надеясь разобраться с ней окончательно. Для этого, помимо прочего, нужен открытый и одновременно доверительный диалог с Кремлем. Финляндия никогда не сможет повернуться спиной к России.