Уже долгие годы эксперты предупреждают, что президент России Владимир Путин увел свою страну прочь от хрупкой демократии, зародившейся лишь в 1991 году с распадом Советского Союза, к реваншистской, ревизионистской державе, которая агрессивно пытается утвердить первенство Кремля — как на мировой арене, так и внутри России. Об этом говорят вспыхнувшие за последнее десятилетие горячие точки — вторжение на Украину, гибридная война против Запада и политические репрессии внутри страны, все сильнее душащие российское гражданское общество. Сегодня мы видим, как все эти проблемы обостряются — упрочивая облик ревизионистской державы на мировой арене.

Важнейшее политическое событие в России за последние два десятилетия — это путинская попытка развернуть страну вспять, параллельно экспериментируя с новыми способами авторитарного контроля над обществом. Эксперты и политики должны видеть путинскую Россию такой, какая она есть, — а не такой, как им хочется, — тем более что те же самые авторитарные инструменты уже прокладывают себе путь на Запад далеко за пределы России грязными деньгами и подкупом авторитетных лидеров, а также информационной войной, подогревающей наши собственные политические потрясения.

Мощь Кремля Путин пустил в ход на укрепление собственной власти, нередко делая российскую политику более предсказуемой, но одновременно сея хаос за границей, не позволяя международному сообществу выступить единым фронтом против его злоупотреблений.

Мир возмутился, увидев всю полноту внутренних репрессий Путина против лидера российской оппозиции Алексея Навального, который сначала был отравлен службами безопасности, а затем арестован по надуманным обвинениям, вернувшись домой в Россию после выздоровления за границей. Пока Навальный отбывает наказание в колонии строгого режима, Кремль объявил его сеть «экстремистской организацией» наравне с ИГИЛ* и распорядился о ее ликвидации.

К репрессиям Кремль привлек даже американских технологических гигантов. Когда остатки сети Навального попытались посоветовать россиянам, за кого голосовать на парламентских выборах в этом году, российское правительство жестко надавило на Apple и Google, чтобы те ввели цензуру. Под угрозой ареста местных сотрудников компании уступили.

Пусть и не заходя так далеко, как Коммунистическая партия Китая, которая по сути создала свой отдельный интернет, российское правительство все же играет мышцами и силой ограждает россиян от «нежелательной» информации. Кремль уже пробовал ограничить социальные сети вроде Twitter и пригрозил полным запретом YouTube. В то же время независимые издания по всей стране получают ярлык «иностранного агента», после чего многие закрываются. Образовавшуюся пустоту заполняют неумолчные государственные СМИ, и в результате россияне вынуждены жить в более замкнутой экосистеме с ограниченным доступом к достоверной и независимой информации.

Последний удар был нанесен по давней опоре российского гражданского общества. На НПО «Мемориал»**, которое хранит историческую память о зверствах советского режима, обрушилось мощное давление: власти вознамерились его закрыть. Последовало незамедлительное, но безрезультатное осуждение этого шага. В организации, которая напоминает о вопиющих несправедливостях прошлого, Путин видит угрозу собственной несправедливости в настоящем. Закрывая «Мемориал», он рассчитывает устранить любые противоречия с героической версией истории, которую уготовал россиянам, — ничуть не заботясь, реальна она или вымышлена.

В результате мы имеем, может, и не тоталитарный ад, но страну существенно более закрытую — по сути песочницу для грабительских элит, которые расправляются со всеми, кто жаждет альтернативы.

Но самого Путина — предположительно богатейшего человека в мире — сегодня волнует не столько нажива. Он хочет установить прочную связь своего правления в качестве одного из самых волевых лидеров в российской истории с правлением царей и цариц, носивших имя «Великий». Как недавно отметила Мелинда Харинг (Melinda Haring) в журнале Foreign Policy, для российских правителей мерилом величия всегда была широта их владений.

И важнейшим трофеем в истории для Путина всегда была Украина.

Когда в 2014 году он вторгся и оккупировал Крым, русские приветствовали возвращение «своей» территории, — не считаясь с протестами украинцев и крымскотатарского меньшинства, на которое обрушились политические преследования.

Сейчас в оккупированном Крыму и вдоль границ Украины сосредоточены около 100 000 российских военнослужащих, и весь мир следит, перейдут ли они в наступление. Очевидно, немногие понимают, чем это чревато. Хотя сформировавшаяся сила вторжения кажется достаточной, чтобы разбить украинские вооруженные силы, ее явно не хватит, чтобы завоевать страну и подавить неминуемое кровавое восстание.

Майкл Кофман (Michael Kofman) предполагает, что одна из вероятных целей Москвы — быстро парализовать украинское государство и силой сменить режим на более сговорчивый.

После вторжения на Украину в 2014 году Путин выстроил целую систему поддержания своей власти: он подавляет инакомыслие у себя дома, поддерживает начинающих диктаторов везде, где только сможет, и разжигает хаос в демократических странах, которым по силам дать ему отпор.

Будь то отравление оппозиционных политиков или силовой захват территории — впервые в Европе со времен Второй мировой — все действия Путина исходят из того, что Запад не ответит единодушным осуждением и в конечном счете даст ему искомое, лишь бы смягчить спровоцированный им кризис.

Если лидеры трезво смотрят на вещи, то поймут, что возмутительные действия Путина укладываются в определенную тенденцию. А если они будут честны сами с собой, то признают, что эта тенденция показывает, что его действия сами по себе не кончатся. По сообщениям, президент Байден планирует еще одну встречу с Путиным, одновременно предостерегая Москву от эскалации конфликта с Украиной. В этой связи особенно важно, чтобы лидеры в Вашингтоне перестали делать вид, будто агрессивные действия Кремля никак друг с другом не связаны.

___________________________________

* запрещенная в России террористическая организация, — прим. ИноСМИ

** организация включена Минюстом РФ в список «иностранных агентов»