Растущая напряженность, связанная с размещением примерно 100 тысяч российских военных и внушительных танковых сил у границы с Украиной, заставляет западных политиков и аналитиков задуматься, не грозит ли Европе война. Такой сценарий, конечно, вероятен, но также возможно и то, что Россия просто стремится договориться с Западом. Соглашение, которое она предлагает, может, однако, оказаться хуже войны. Нам выгоднее рискнуть развязыванием конфликта, чем соглашаться на российские условия.

Российская внешняя политика имеет несколько отличительных особенностей, обуславливающих ее эффективность, а с чисто профессиональной точки зрения вызывающих уважение. Во-первых, Россия в отличие от Польши действует последовательно и придерживается одного и того же внешнеполитического курса на протяжении многих лет. Во-вторых, она может проводить такую политику в том числе потому, что имеет (вновь в отличие от Польши) искусных дипломатов и хорошо работающую разведку. В-третьих, наконец, Россия реалистично оценивает свой потенциал, то есть осознает, что ее значение на политической сцене мира снижается.

Кремлевские элиты смотрят на вещи исключительно реалистично и прекрасно понимают, что период, в который они могли многого добиться в отношениях с Западом, подходит к концу из-за технологического отставания России и постепенного отказа мира от ископаемого топлива. То, чего еще можно добиться сейчас, через полтора десятка лет станет недостижимым, а поэтому они стараются сохранить или, там, где это возможно, нарастить свои активы. Россияне при этом мастерски ведут более смелую игру, чем позволяет их потенциал.

Как им это удается? Во-первых, они используют дополнительные рычаги, например, деятельность спецслужб. Во-вторых, смело, почти безрассудно задирают ставки так высоко, что боящийся чрезмерных рисков Запад порой уступает, даже если в реальности он сильнее. В-третьих, россияне играют на наивности западных стран, нашептывая им, например, что если они не договорятся с Москвой, та станет союзницей Пекина. На самом деле Россия никогда не сделает ставку на Китай, ведь она прекрасно понимает, что не сможет вертеть им так, как вертит Западом.

Российские элиты на самом деле уже давно выбрали Запад, но, во-первых, на своих условиях, а во-вторых, без демократии, прав человека, либерализма и порядочности властных кругов. Агрессия России, ее спесь и высокомерие — это как раз признаки того, что она увязывает свое будущее не с каким-либо союзом с Китаем, а с западным миром, который, как верит российский истеблишмент, примет Москву к себе на ее собственных условиях.

В первую очередь Россия старается склонить Запад признать за ней право вести реконкисту на постсоветском пространстве и превратить его (за вычетом стран Балтии) в сферу российского влияния или исключительных российских интересов.

В Белоруссии Москву интересует полное доминирование, на Украине ее цели сводятся к тому, чтобы та в будущем не стала частью Запада. Российская политика в отношении Киева на протяжении многих лет ориентируется именно на эту единственную цель.

Когда Россия напала на Украину в 2014 году, многие комментаторы констатировали, что Владимир Путин «совершил ошибку», ведь он «утратил» эту страну. Иными словами, они предполагали, что Кремль, решил развязать войну, стремясь «вернуть» себе Украину, то есть полностью подчинить ее себе, но не понимал, как конфликт отразится на отношении украинцев к России. В действительности россияне прекрасно знали, что они никогда не смогут безраздельно контролировать украинское государство. Цель войны состояла не в том, чтобы «вернуть» Киев, а лишь в том, чтобы не позволить Западу его «получить». В какой-то мере это удалось, поскольку украинцы не имеют сейчас ни европейских, ни натовских перспектив.

Однако структура внешней торговли Украины за последнее время претерпела значительные изменения. Россия уже борется не за первое место в списке ее торговых партнеров с Евросоюзом, а за второе — с Китаем. Москва видит, что хотя украинское государство фактически не имеет перспектив членства в ЕС и НАТО, процесс его интеграции с Западом продолжается. В связи с этим в Кремле, по всей видимости, решили, что Киев все же ускользает из рук. Это склонило Россию сделать то, что она обычно делает в таких ситуациях: поднять ставки.

Российские войска на границе с Украиной — это инструмент переговоров, но не с украинцами, а с Западом на тему статуса Киева. В свете того, что популярность Путина снижается (поэтому он нуждается в успехе), что россияне попали в зависимость от агрессивного национализма, а российские офицеры, в отличие от своих предшественников советской эпохи, часто обращаются к чрезмерно рискованным действиям, нового нападения России на Украину исключить, к сожалению, нельзя.

Однако оно сопряжено для российских элит с огромными рисками. Если предположить, что они руководствуются исключительно неоимперскими устремлениями, военный сценарий можно назвать умеренно вероятным. К счастью, истеблишмент в России страдает еще одной болезнью помимо реваншизма и неоимпериализма: это приобретшая невероятный размах коррупция. Попросту говоря, подавляющее большинство представителей кремлевской элиты крадет, что очень плохо для России, и очень хорошо для Польши, а также Запада.

Эти люди хранят присвоенные незаконным путем средства не в китайских, а в западных банках. Санкции нанесут удар не только по российской экономике, но, и что самое важное, по интересам российских властных кругов. Свое значение имеют также расходы, связанные с возможной войной и оккупацией Украины (или борьбой с партизанами в случае захвата значительной части украинской территории).

Если вероятность войны между Россией и Западом близка к нулю, то уже возобновление боев на украинском фронте представляется вполне возможным, однако, по причине потенциальных издержек это наверняка не тот вариант, который Кремль рассматривает в первую очередь. Москва хочет отнюдь не войны.

О том, что стягивание российских войск к украинской границе может быть инструментом для повышения ставок на переговорах, свидетельствует недавнее заявление Путина. Принимая 1 декабря верительные грамоты у пары десятков новых послов, он сообщил о желании России получить от НАТО надежные гарантии того, что организация откажется от расширения на восток (то есть, никогда не пригласит в свои ряды Украину). Российский президент также добавил, что эти гарантии должны иметь юридическую форму, намекая на якобы данные США политические обещания не принимать в Альянс новых членов, которые якобы были нарушены, когда к нему присоединилась, в частности, Польша.

В тот же день глава российской дипломатии Сергей Лавров во время визита в Стокгольм сказал, что Россия может ответить на агрессивные действия НАТО и принять «меры для выправления военно-стратегического баланса». Реагируя на слова министра об угрозах, связанных с расширением Альянса, госсекретарь США Энтони Блинкен отметил, что единственная реальная угроза — это перспектива очередного нападения России на Украину.

Невзирая на то, что российские заявления на тему исходящей от НАТО опасности лживы, следует тщательно проанализировать высказывание Путина о правовых гарантиях. Он намекает, что Россия предлагает Западу подписать договор о европейской безопасности. Деталей пока нет, но, по всей видимости, речь бы шла о каких-то модификациях уже забытого проекта Медведева, то есть предложения, суть которого сводилась к разделу сфер влияния в Европе и замене существующей архитектуры безопасности чем-то вроде «концерта держав». В рамках такой системы Польша, не относящаяся к числу держав, автоматически стала бы объектом, а не субъектом европейской политики.

Сейчас шансы на заключение договора между Западом и Россией, по всей видимости, ничтожно малы. С другой стороны, не следует забывать, что российские дипломаты обладают уникальным талантом продвигать теоретически общие по своему содержанию, но в действительности далеко идущие проекты. Сам план Медведева был, собственно, несколько обновленной версией еще советского предложения времен Андрея Громыко. Европа устала от новой холодной войны, продолжающейся по меньшей мере с момента выступления Путина на Мюнхенской конференции в 2007 году, поэтому нельзя исключить, что там найдутся страны, которые будут готовы согласиться на возможные российские предложения.

Таким государством, определенно, выступит, Франция, которая, кстати, отреагировала полтора десятилетия назад на план Медведева более благосклонно, чем, например, Германия. В этом контексте выглядит совершенно абсурдным то, что польская дипломатия буквально подталкивает Париж к повышению активности в восточной политике, как это сделал недавно в интервью изданию «Дзенник газета правна» Якуб Кумох (Jakub Kumoch), возглавляющий Бюро международной политики Анджея Дуды (Andrzej Duda).

Свойственная польским правым одержимость антинемецкими идеями, судя по всему, не позволяет даже ближайшим соратникам президента заметить, что если в ЕС и НАТО есть какая-то страна, которая не только не оправдывает наших ожиданий в контексте отношения к России (как Германия), но еще и относится к ней благожелательно, так это именно Франция.

24 ноября главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов написал статью, в которой призывал вернуть понятию «финляндизация» положительный смысл. Оно описывало статус Финляндии в период холодной войны. Та не находилась в советской сфере влияния, но ее суверенитет был ограничен: она не имела права присоединяться к западным структурам. Чуть раньше в той же публикации Лукьянов прямо заявляет о необходимости отказаться от идеи, что государство имеет право вступать в такие союзы, в какие захочет.

Этот текст очень важен, поскольку Лукьянов, которого в Польше многие считают либералом, хотя на самом деле его можно назвать, самое большее, человеком, назначенным выступать либералом, очень часто публично говорит то, что позже предлагает российская дипломатия. На первый взгляд, финляндизация или, иначе говоря, соглашение Запада и России о нейтральном статусе Украины и Белоруссии могло бы показаться вполне разумным решением с точки зрения польских интересов, ведь в Белоруссии мы уже проигрываем, а европейские перспективы украинцев выглядят, скорее, миражом, чем реальностью.

Однако никто не предлагает Украине и Белоруссии нейтрального статуса, а разговоры о финляндизации касаются лишь первой. Вторая не обсуждается вообще: подразумевается, что она уже входит в сферу исключительных интересов Москвы.

На белорусской территории Россия рано или поздно разместила бы свои военные базы, которые позволят ей шантажировать страны Балтии, добиваться очередных уступок у Киева и угрожать Варшаве. Вышесказанное означает, что Польша должна выступить против соглашения на тех условиях, которые, по всей видимости, Москва предложит Западу, и последующей «разрядки» в отношениях.

Принятие российских условий «разрядки» будет означать, что новая холодная война, которая началась с мюнхенского выступления Путина, завершилась бы соглашением в стиле Мюнхена 1938 года. Как известно, документ, подписанный 83 года назад, лишь спровоцировал агрессора. Именно так может произойти и сейчас. Следовательно, нужно приложить все усилия к тому, чтобы возможные издержки войны оказались для него как можно более высокими. С Россией, возможно, следует придти к какому-то соглашению, но только не на предлагаемых ей условиях.

В контексте угрозы развязывания войны или появления нового Мюнхенского соглашения Польша должна заняться нормализацией отношений с Западом. Если она этого не сделает, мы можем однажды проснуться в такой реальности, в которой будет объявлено о «разрядке» в отношениях с Россией, но эта «разрядка» лишь вынудит нас вооружаться. Западные базы в Польше не появятся, ведь с Москвой у нас будут «прекрасные отношения». Проблема в том, что под руководством «Права и справедливости» (PiS) Варшава движется в противоположном направлении. Вместо того чтобы перед лицом нарастающей угрозы налаживать контакты с Западом, она всеми силами старается испортить отношения как с Востоком, так и с ним.

Вступая в конфликт с западным сообществом не только в тех сферах, где наши интересы расходятся, но и там, где они совпадают или причины для споров полностью отсутствуют, руководство Польской Республики делает именно то, о чем мечтает Москва, которая предпочитает договариваться с Западом, не прислушивающимся к голосу Варшавы.