Матеуш Пётровский: С точки зрения сторонников жесткого подхода, в контексте стягивания российских войск к границе Украины, конечно, можно было бы требовать этого уже сейчас. Соединенные Штаты подчеркивают, однако, что они не стремятся к эскалации, а хотят снизить напряженность, а поэтому пока не планируют отправлять дополнительную технику на Украину или военных на восточный фланг Альянса.

— Это было запланировано давно в рамках бюджетов 2019 и 2020 годов. Американский конгресс и администрация каждый год оказывают Украине военную помощь.

— Это тоже правда. Если бы США отправили технику и военных сегодня, что бы они стали делать потом? Перебрасывать дополнительные контингенты, задирать планку еще выше и направлять на Украину подразделения не с учебными, а с боевыми задачами? Россия сочла бы это эскалацией и фактическим включением Украины в Альянс.

— Совершенно нет. Там есть стремление к деэскалации, и в этом смысле, как я полагаю, администрация Байдена избрала верную стратегию. Разговор был важен для Путина. То, что он состоялся, а диалог будет продолжен на более низком уровне, склонит Россию отказаться сейчас от эскалации. Сомневаюсь, что российские войска в ближайшее время отведут от границы, но на фоне переговорного процесса наращивать напряженность Москва не станет.

— Она надеется, что ей удастся склонить Украину к реализации минских соглашений, разумеется, в российском понимании этого процесса. То есть Россия своих обязательств выполнять не собирается, но ожидает от Киева предоставления ДНР и ЛНР статуса автономии. В таком случае они фактически станут российскими республиками. Путину также хотелось бы окончательно заблокировать перспективу вступления Украины в НАТО.

— Путь Украины в НАТО, по крайней мере на сегодняшний момент, был заблокирован уже в 2014 году. Так будет, пока на ее территории идет конфликт. Ни в Вашингтоне, ни во многих европейских столицах, действительно, не горят желанием проводить политику открытых дверей, приглашать Украину или Грузию. Многим казалась спорной идея расширения НАТО в 1990-е годы. Надеюсь, что США и Европа не перестанут адресовать украинцам сигналы. Правда, Путин считает неприемлемыми даже эти сигналы и требует письменных заверений в том, что Украина никогда не присоединится к Альянсу.

— На практике это бы означало превращение восточного фланга Альянса в нечто вроде буферной зоны. Как сможет действовать система сдерживания, если будут приняты требования Россия? Путин решит, что ему ничто не мешает пойти дальше. Опасность могут представлять даже неофициальные заявления США, например, об ограничении поставок вооружений странам-союзницам.

К счастью, в свете заявлений американцев о том, что они готовы проводить в отношении России более жесткую политику, чем в 2014 году, эта угроза не выглядит реальной. Процесс диалога нацелен, скорее, не на уступки, а на то, чтобы добиться деэскалации и связать Москву переговорным процессом. Впрочем, разговор Байдена с Путиным не показал, что Вашингтон готов уступать. В иной ситуации россияне сразу подчеркнули бы это в своих сообщениях.

Пользуясь спортивным термином, можно сказать, что беседа завершилась вничью, как и встреча в Женеве. Каждый добился своих целей, которые не были слишком амбициозными. Путин провел переговоры с президентом США, это он может представить как свой успех. Байдену удалось показать, что Россия дорого заплатит за эскалацию конфликта.

— На мой взгляд, второе, но хуже совпасть не могло. Исключение положения о санкциях может быть эффектом каких-то консультаций между Конгрессом и администрацией, но в течение последнего года мы видели много моментов, когда такая координация действий во внешнеполитической сфере отсутствовала. Так или иначе, это оказало воздействие на риторику Байдена. Мы не знаем, касался ли он «Северного потока» в беседе, угрожал ли он, как сообщает «Блумберг», что американская администрация склонит Германию отказаться от использования этого газопровода, если Украина подвергнется нападению. Если да, то, с одной стороны, произошедшее не укрепило его позицию, с другой, в этом есть логика: если бы Конгресс утвердил санкции, их пришлось бы сразу ввести, а тогда американская администрация не смогла бы использовать их в качестве инструмента давления.

— Полагаю, дело было просто в необходимости продвинуться вперед с принятием бюджета, поэтому отказались от всех поправок. Они шли одним пакетом, в целом их было около 25. Поправки, в особенности касающиеся России (личных санкций в отношении олигархов, «Северного потока — 2»), все еще могут вернуться в виде отдельного закона.

Поправка сенатора-демократа Роберта Менендеса (Robert Menendez) предусматривала введение санкций только в случае вторжения. Это, как я понимаю, вариант, которым воспользуется Конгресс, если переговоры с Россией на более низком уровне застопорятся. Если они пойдут не так, как хотелось бы администрации, она наверняка ему об этом сообщит. Информация появится хотя бы благодаря регулярно проводящимся в комитетах Сената слушаниям с участием сотрудников Госдепартамента. На днях выступала Виктория Нуланд, помощник госсекретаря США по европейским и евроазиатским делам, это заседание было открытым, но бывают и закрытые, на которых, по всей видимости, появляется больше подробностей. В свою очередь, предложение республиканца Джеймса Риша (James Risch) подразумевало немедленное введение полного набора санкций, но в таких условиях Байдену было бы сложно вести переговоры.

— Слова Салливана отчасти объясняют, по какой причине (помимо желания наладить американо-немецкие отношения) санкции не вводились раньше. Некая логика в этом есть. Действительно, пока газ не идет, Германия не сертифицировала газопровод, и юридический процесс с немецкой стороны затягивается, в случае какой-то агрессии можно будет воспользоваться таким инструментом.

Разумеется, я не верю, что немцы руководствуются только добрыми намерениями, ведь еще в середине ноября они убеждали американских конгрессменов, что следует, не обращая внимания на размещение российских войск у украинской границы, убрать пункт о санкциях из оборонного бюджета, а также утверждали, что за действиями России не стоят неблаговидные политические намерения. Смена руководства в Германии может привести к изменению подхода.

— Этого ни в коем случае нельзя делать. Сложность ситуации как раз в том, что деэскалация должна произойти без каких-либо уступок. Россия угрожает нарушением территориальной целостности Украины, а Запад в широком смысле этого понятия угрожает своей реакцией, в первую очередь экономической, но также касающейся безопасности, хотя непосредственно о военном ответе речи не идет. Если нападения не произойдет, ситуация должна вернуться к исходной точке: «Северный поток — 2» не заблокирован, но определенные американские санкции действуют, а новые могут быть введены в опоре на существующие механизмы, в свою очередь, новое руководство Германии может принимать свои меры.

Если наградить Россию за отказ от нападения на Украину, например, гарантировать, что США и Германия не станут препятствовать запуску «Северного потока — 2», появится очень опасный механизм стимулирования Москвы за снижение созданной ей же самой напряженности. Тогда Путину ничто не помешает через несколько месяцев в очередной раз проверить, сохраняет ли Запад бдительность, готов ли он реагировать, а потом, в надежде на награду в виде уступок со стороны США и других членов НАТО, объявить о готовности начать переговоры для деэскалации ситуации.