Правительство учит молодых людей и девушек сопротивлению: вести против русских партизанскую войну в афганском стиле. Ночь же превращается в череду вечеринок, позволяющих забыть о страхе

Киев. "Бум-бум" грохочет техно. Бум-бум, грохочут калашниковы. Киевские ребята не останавливаются: они живут на скорости 300 км/ч, успевают в караоке и на герилью, в офис и на полигон, отстаивать родину и пить просекко. Вот Вова, танцующий, разинув рот и воздев руки к небу, в этом секторе бывшего кирпичного завода, ставшего музыкальной студией. Настоящий андеграунд: если вам нужен Киев для иностранцев, ищущих новых ощущений, вам не сюда. Сюда попасть можно только через знакомых, только если вас пригласили, если вы понравитесь охраннику этого комплекса. Белый дым, красный свет, качающий ди-джей-сет, торт на день рождения, сегодня суббота, и здесь празднование затянется до утра понедельника. Это карусель выпивки и свободы. "The times they are a-changin", − пел Боб Дилан ("Времена меняются"). "Времена меняются, и чем больше катастроф происходит во власти, − говорит Вова, днем зарабатывающий свой хлеб пиарщиком, а по вечерам превращающийся в лидера группы "Хамерман знищує віруси" (Хамерман уничтожает вирусы), − тем лучше она работает. Мы можем наконец перестать быть провальным государством, зависящим от других, теперь мы сотрудничаем с Великобританией и Польшей, делаем все возможное, чтобы спасти Украину. Военные говорят, что мы, гражданские, служим не на фронте, а в территориальной обороне: я пойду добровольцем, если я должен буду воевать, значит, буду воевать".

Так, надеясь на лучшее, но готовясь к худшему варианту развития событий, Киев привлекает к обороне гражданское население, обходя дом за домом. "Мы готовы к нападению России, гибридному, военному, любому. Нам не нужна паника, как в 2014 году, − говорит Евгений Енин, первый заместитель министра внутренних дел Украины, − а в этот раз они не застанут нас врасплох. Эффективность и готовность полиции и национальной гвардии, армии и специальных подразделений находится под нашим контролем". Но правительство хочет одержать победу над русскими при помощи других методов, как в Афганистане, когда танки Красной армии потерпели поражение в войне на истощение с моджахедами. "С первого января, − говорит Енин, − вступает в силу закон о территориальной обороне. Отряды будут набираться из гражданского населения, их задача будет состоять в том, чтобы защищать страну. Они будут сформированы и вооружены. Ответственные за это официальные лица уже назначены и приступили к набору добровольцев". "Территориальная оборона" и "гражданская оборона". Два отдельных формирования, первое – для герильи сопротивления. Второе – для оказания помощи военным в тылу.

Иван Алексиевич, 27 лет, инженер, специализирующийся на оптических технологиях, выпускник Киевского политехнического, уже подал заявку на участие в территориальной обороне. "Я пришел в призывной центр, мне сказали принести медицинские справки и другие документы. Я их делаю, не хочу быть одним из тех, кто сбегает в безопасное место. Мы с папой были на полигоне, принесли винтовку, которая у нас была, но мы не знали, как ею пользоваться". В прошлую субботу Иван развлекался на концерте "Цвинтар" в "Малой Опере", украинской группы, играющей дарк-кантри, и кого же он там встретил? "Там была Алена. У нас, патриотов, общие вкусы", − улыбается он. Аленка Айликова, 37 лет, отвечает за контроль за качеством в финской компании, у нее есть винтовка и она умеет с ней обращаться, причем весьма неплохо. "Мы с мужем – парамедики, он специализируется на действиях в боевых зонах, а в случае нападения будет работать в военных госпиталях, а я – в гражданских".

Первая задача, поставленная перед гражданскими, − доставить в безопасное место тех, кто не может оказывать никакой помощи. "Мы приготовили место для размещения на западе, в доме друзей. "Мой муж сразу же отправится воевать, − говорит Аленка, — а я возьму свою винтовку и провожу маму Викторию, бабушку Галину и свёкров. Потом вернусь обратно и тоже буду воевать, как парамедик".

Дмитрий Коломойцев, 45 лет, тоже попытался быть полезным. Три часа ночи, а он танцует и рисует под звуки музыки, экстаз вызван алкоголем, но он же художник − "хоть и не профессиональный", по его собственному признанию. Он родом с Донбасса, но кочевал по миру в 2014 году, когда разразилась революция: "Я был в Индии, вернулся, чтобы воевать. Я был на фронте до 2016 года, а потом пошел в увольнение – посттравматический стресс. С тех пор я рисую, война уже не для меня", − поднимает он руку с бокалом.

От гражданских, однако, будет требоваться не только стрельба, даже если всем разрешено применять личное оружие: на Украине "запрещены только пистолеты и автоматы", − говорит Сергей Прохоренко, возглавляющий консалтинговый отдел швейцарской многонациональной фармацевтической компании, отец троих детей, страстный любитель оружия. "Я играл в страйкбол, у меня дома шесть винтовок. Смотри, вот я на полигоне". Бум-бум, учит он стрелять юношу. C 2014 года "помогать солдатам – моя вторая работа. Я спросил, чего им не хватает и сделал все, чтобы это у них появилось: более легкие бронежилеты, измерители расстояния для стрелков. Если русские пойдут в атаку, я вывезу в безопасное место свою семью и вернусь сюда". Сергей – член праволиберальной партии, "Демократический топор", местной ответственной представительницей которой является 28-летняя Богдана Левицкая.

И есть гражданская оборона. "Правительство, − рассказывает Богдана, ее молодой человек – офицер запаса, – расширило обязательную регистрацию до 80% профессий: мне сказали, что я буду работать в бухгалтерии или в редакции военных листовок". Бум-бум-бум, громыхает музыка перед клубом на Кирилловской, историческим местом, куда часто заглядывают художники. На улице ужасный мороз, на часах четыре утра, и Киев охвачен безумной жаждой развлечений, чтобы позабыть о страхе войны, которая скоро может разразиться. В центре все караоке-бары заполнены, пабы до сих пор воняют сигаретным дымом и жареным, в Caribbeanи Queenиграют живую музыку, а за столиками с шампанским сидят даже шестидесятилетние в обществе юных девушек с обложки. В Rioи в Paradise – стриптиз, хохот; долой гривны, местную валюту, счета оплачиваются без лишних раздумий.

Но здесь в "Клубе" мы стоим в очереди на улице. Нужно пройти фейс-контроль на входе, и все это напоминает фильм Троизи и Бениньи: "Кто вы? Откуда?" Окей, контроль пройден, получаем печать на запястье. Можно войти? Нет: "сперва нужно сдать анализ на Covid". В "Келлере", на старом механическом заводе советских времен, расположенном на возвышении в этой промзоне, где клубы выросли как грибы, ограничились просьбой предъявить грин-пасс, обыскали нас и заклеили изолентой фотокамеры мобильных телефонов из соображений "рrivacy". Здесь же этого мало. Куар-код открывает Телеграм, проверка регистрации, и только потом очередь наконец доходит до носа. Теперь нужно подождать 15 минут, но идет снег и мы продрогли. Попытаться выжить можно под навесом и рядом с печкой. На Телеграм приходит разрешение, негативный результат анализа.

Еще одна тату на запястье, теперь мы получили разрешение на вход. Билет, строгий обыск, новые наклейки на мобильный телефон. Объявление у гардероба гласит, что для орального секса можно попросить презерватив. Внутри – настоящий котел. Сообщество покачивающихся инопланетян, танцующих, обратив взоры к ди-джею, под техно, полуголые девушки и молодые люди, гетеросексуалы и представители ЛГБТК, одетые в кожу и латекс, среди дыма и лучей света. За углом есть темная комната, которую, судя по запаху, используют чаще всего для курения марихуаны. Здесь, за коктейлем и разговорами, двое ребят и девушка, валяясь, нежатся вместе, есть лаундж-зона, где на ковриках расслабляется человек десять. Кто-то просто рухнул и задремал, но это ненадолго, вскоре их можно вновь увидеть на танцполе. Шестой час утра. Бум-бум, грохочет киевская ночь, даже не думая поддаваться страху.