The Economist (Великобритания): технологии для того, чтобы видеть и убивать своих врагов

Война в Нагорном Карабахе, начавшаяся 27 сентября 2020 года, когда Азербайджан напал на соседнюю Армению, была кровавым конфликтом, в результате которого погибло более 7000 человек. Предыдущая война между этими странами, длившаяся с 1988 по 1994 год, привела к тому, что армянские силы оккупировали большую часть Нагорного Карабаха, анклава этнических армян в Азербайджане. Когда в 2020 году орудия замолчали всего через 44 дня, Азербайджан вернул себе три четверти территории, которую армяне удерживали в анклаве и вокруг него. Эта победа стала такой же решительной, как и во многих других конфликтах в последние годы.

У Азербайджана изначально были преимущества. У него больше населения и больший военный бюджет, гораздо большее число артиллерийских орудий и лучше оснащенная авиация. При этом основная часть его вооружений восходит к советским временам, то есть к той предыдущей азербайджанско-армянской войне, в которой оно оказалось неэффективными. Военной догмой является то, что, при прочих равных условиях, атакующему, чтобы одержать победу, нужна сила, как минимум в три раза превышающая ту, которую он атакует.

Но у азербайджанцев также был большой флот беспилотников, в который входили TB2, закупленные в Турции, и Harops, купленные в Израиле. Турецкие TB2 с размахом крыльев в 12 метров управляются дистанционно, могут стрелять ракетами и осуществлять бомбовые удары, и находиться в воздухе до 24 часов. Harops меньше, незаметнее, автономнее и предназначаются для атак типа "камикадзе" (самоуничтожение) на радары. Вместе они подорвали более двух десятков зенитно-ракетных комплексов и десятки артиллерийских орудий. Были уничтожены сотни единиц бронетехники. Такой же костер бронетехники разгорелся ранее в том же году в сирийской провинции Идлиб, где турецкие БПЛА TB2S уничтожили сирийский танковый парк в течение двухдневного блиц-налета.

Военные руководители всего мира обратили на эти события пристальное внимание. "Уже очевидны признаки другой формы наземной войны, — заявил генерал сэр Марк Карлтон-Смит, начальник британского генерального штаба, на конференции, которая состоялась через год после конфликта. - Маленькие войны… уже преподносят нам довольно большие уроки".

Сами дроны были лишь частью тактики. Другими ее составляющими стали новые системы командования, управления и связи, которые собирали информацию о том, что нужно было поразить, определяли приоритеты и реализовывали их. Спутниковая связь позволяла командирам видеть то, что видели дроны, и передавать им цели, определенные другими средствами. В Азербайджане турецкие дроны-разведчики, по-видимому, обеспечили большую часть обнаружений целей. Турецкая наземная система KORAL, которая обнаруживает и блокирует вражеские радары, помогла беспилотникам в уничтожении танков в Идлибе.

Военные технологи работали над такого рода сетевыми системами вооружений на протяжении десятилетий. Их подлинные приверженцы представляют себе "пространство битвы" — то старомодное двухмерное пространство, просматриваемое в бинокль, на котором в контактном бою сражаются корабли, солдаты и танки, совершенно по-другому. Теперь это пространство, вытянутое вертикально до космической орбиты и с электронным управлением в инфракрасном и радарном диапазонах, в которых всевидящие сенсоры могут передавать целеустанавливающую информацию всем видам "стрелков" через "бесшовные" сети связи.

Огромные инвестиции обеспечили великие державы, и прежде всего Америку, и ее союзников из развитых стран некоторыми из таких вожделенных возможностей. Как сказал в прошлом году генерал Марк Милли, начальник Объединенного комитета начальников штабов, "у нас теперь появилась такая способность видеть и поражать противника на расстоянии, которой никогда не было в истории человечества". Такая способность, вероятно, будет иметь большое значение в некоторых видах обычных военных конфликтов. Однако в войнах, которые Америка в последнее время вела против повстанцев и партизан, вооруженных самодельными взрывными устройствами (СВУ) и подобным оружием, такие возможности оказались мало действенными.

Теперь Азербайджан, определенно не являющийся великой державой, получил аналогичные возможности, причем гораздо дешевле. Аналогичные - еще не значит действительно сопоставимые. Лучше вооруженный и подготовленный противник мог бы их легко превзойти. Но то, что небольшая война на Кавказе послужила предзнаменованием "прозрачного боевого пространства", которое фактически является одним гигантским сенсором, как выразился сэр Марк, все еще является для многих полным откровением.

Телекоммуникации — семафор, затем телеграф, затем беспроводная связь — веками позволяли корректировщикам сообщать стрелкам о целях, которые стрелки не видят. Современные представления о "цепочках поражения" от датчиков до стрелков, существующих в воздухе, восходят к 1970-м годам. Именно тогда советские военные теоретики заговорили о так называемом "разведывательно-ударном комплексе" — сетевой системе, в которой, например, истребитель может направлять данные о цели, которую он не может атаковать, крылатой ракете, выпущенной военным кораблем, который атаковать способен.

Рассмотрим американский истребитель-бомбардировщик F-35 в качестве кульминации такого мышления. Помимо того, что он прокрадывается мимо средств ПВО и сбрасывает на них и другие цели высокоточные боеприпасы, этот ударный самолет также собирает множество информации для других и действует как гигантский летающий маршрутизатор, передавая данные ближайшим самолетам, другим силам в этом районе и командирам, которые могут быть за полмира отсюда.

Таким образом, разведывательно-ударный комплекс достиг совершеннолетия. "Сегодня этот цикл — разведка — огонь — поражение — составляет буквально десятки секунд", — хвастался в 2015 году генерал-майор Владимир Марусин, в то время заместитель главнокомандующего сухопутными войсками России. Совсем скоро может появиться еще большая скорость – сейчас в моду стремительно входят гиперзвуковые ракеты и оружие, действующее со скоростью света, такое, как лазерные лучи и микроволны.

На практике время, необходимое российскому оружию для обработки данных с российских беспилотников во время конфликта в украинском Донбассе, о котором говорил генерал Марусин, не сократилось настолько, насколько могло бы. Но этого достаточно, чтобы сделать жизнь обороняющейся стороны гораздо тяжелее. Когда Мик Райан, генерал-майор, возглавлявший Австралийскую оборонную академию до декабря прошлого года, говорит, что "возможность связывать датчики с командирами и оружием за последние 20-30 лет коренным образом изменила наше представление о времени на поле боя", то таким образом он думает и о боевых действиях на Донбассе. Во время войны в Персидском заливе или, если уж на то пошло, на тропах Хо Ши Мина во вьетнамской войне, между тем, чтобы быть обнаруженным, и тем, чтобы попасть под артиллерийский обстрел или авиаудар, часто проходило около часа. Теперь, говорит генерал Райан, "если мы понимаем, что нас заметили, у нас есть всего десять минут, чтобы уйти, иначе мы уже мертвы".

По мере того, как технологии становятся все более доступными, они распространяются по миру. Bayraktar, турецкий производитель TB2, имеет множество покупателей своих дронов. Однако более важным, чем то, кто использует такие системы, может быть то, как они используются. Наличие нескольких дронов позволяет заменить несколько самолетов. Наличие большого количества дронов позволяет вам делать то, что раньше было невозможно, например, организовывать широкомасштабные и постоянные действующие системы наблюдения. И события, совсем не связанные с военной промышленностью, свидетельствуют о том, что силу сегодня набирает тенденция к тому, чтобы вещи становились меньше, дешевле и многочисленнее.

За последнее десятилетие инженеры по производству смартфонов с таким рвением разрабатывали широкий спектр сенсоров меньшего размера и менее энергоемких, которое может обеспечить только индустрия с триллионными доходами. Телефон за 1000 долларов сегодня оснащен не только множеством камер, направленных в разные стороны и работающих на разных длинах волн, но также с одним или несколькими фотометрами, барометрами, акселерометрами, гигрометрами, магнитометрами, гироскопами и микрофонами. Он также может похвастаться антеннами, которые принимают сигналы от навигационных спутников, ближайших приложений Bluetooth, платежных терминалов, сетей Wi-Fi и даже, время от времени - вышек мобильной связи.

Невероятная вычислительная мощность, необходимая этим датчикам и сетям, присутствует прямо в телефоне. Больше информации можно найти в облаке, где она может быть передана в системы искусственного интеллекта (ИИ), которые проложат лучший маршрут в сегодняшнем вечернем трафике, переведут с сербского на португальский и узнают ваших друзей на фотографиях.

Эти постоянно совершенствующиеся технологии, применяемые не только в смартфонах, делают возможным все виды волшебства. Например, они значительно расширили возможности использования небольших дешевых спутников, а также гражданских беспилотников. И их теперь можно встроить в артиллерийские снаряды, или в военную амуницию, или просто разбросать по зонам боевых действий. "Раньше мне приходилось очень хорошо напрячься, чтобы решить, как мне подобраться к цели на расстояние менее трех километров", — говорит британский пехотный офицер, который недавно завершил учения с использованием дешевой стандартной камеры, способной распознавать людей на расстоянии трех километров.

Эти слова военного отражают успехи в "интенсивном соревновании между скрытностью и обнаружением", которое делают возможными эти технологии, если использовать фразу из новой "оперативной концепции" британских вооруженных сил, обнародованной в 2020 году. В ней рассматриваются новые доступные способы распознавания, а также способы объединения и анализа собранных таким образом данных. В ней также приводится методика обеспечения скрытности, радиоэлектронная борьба, кибератаки и другие уловки, которые могут использовать скрывающиеся.

Эти изменения имеют большое значение. Тенденция к прозрачности боевых пространств может привести к переосмыслению основных принципов ведения боевых действий. Офицеры, обученные важности сосредоточения своих сил для концентрации огневой мощи, будут учиться сражаться меньшими и более рассредоточенными подразделениями. "Массовость потенциально может быть слабостью", — предупреждал генерал сэр Ник Картер, бывший начальник штаба обороны Великобритании, размышляя об уроках Нагорного Карабаха.

То же самое можно сказать и о маневре — принципе, который, как и принцип массовости, так дорог был раньше военным мыслителям. "Эти коммерческие и военные технологии создают поле битвы, в котором передвижение становится чрезвычайно опасным", — пишет Т. Хэммес из Национального университета обороны США. "Если подразделение движется, оно продуцирует сигналы, и его можно будет атаковать на гораздо больших расстояниях, чем в прошлом". В своей книге "Глаза в небе" Артур Холланд Мишель цитирует представителя министерства обороны США, описывающего, что нахождение под широкомасштабным видеонаблюдением с помощью дронов похоже на сцену из "Парке Юрского периода", где доктор Алан Грант сталкивается с Т. Рексом: "Не двигайся. Он не увидит нас, если мы не будем двигаться".

Преимущество внезапности, ставшие уже идиоматическими со времен Сунь-Цзы, станет более труднодостижимых при массированных атаках. Такие военные решения, как победное китайское наступление через реку Ялу в Корейской войне или блестящий удар Египта по Израилю в октябре 1973 года, будут практически невозможны. Россия испробовала различные тактики, чтобы сбить с толку тех, кто наблюдает за дислокацией ее войск на границе с Украиной, включая удаление знаков обозначения подразделений, их перемещение с места на место по встречным маршрутам и закрытие веб-сайтов с расписанием поездов. Однако полностью факт концентрации войсковых подразделений скрыть невозможно.

Некоторые заходят так далеко, что утверждают, что военные наступления больше вообще не возможны против сил, которые поставили себе на вооружение все, что могут предложить современные технологии. В таких условиях для атакующих двигаться — значит быть увиденным, и значит быть убитым. Другие предполагают, что изменения могут быть менее сильными, чем представляют себе обеспокоенные офицеры. Стивен Биддл из Колумбийского университета отмечает, что еще в Первую мировую войну стратеги научились не подвергать свои войска воздействию современной артиллерии и авиации — возможностей столь же выдающихся для того времени, как и сегодняшние скоростные "цепочки поражения" от сенсора к стрелку. Основы военной скрытности, маскировки и обмана могут и будут обновляться даже и в эпоху цифровых технологий. "Армяне совершили ошибку, недостаточно хорошо обдумав все это, — говорит Биддл. - Никто больше такую ошибку не совершит".