Российско-украинский кризис и "разворот" глобального энергетического рынка

В связи с отказом Польши и Болгарии платить за газ рублями Россия с 27 апреля объявила о прекращении его поставок в эти две страны. Онистали первыми государствами, пострадавшими от перебоев с поставками с момента обострения напряженности между Россией и Украиной, а это означает, что ранее изданное Москвой распоряжение "О порядке расчетов в рублях" начало действовать и на сегодняшний день считается ее "самым жестким ответом" на западные санкции.

С прошлого года влияние пандемии коронавируса на цепочку поставок энергоресурсов привело к несоответствию между предложением и спросом на энергию, что спровоцировало резкий рост мировых цен на нефть и газ. Краткосрочное влияние роста цен на эти ресурсы очень заметно: оно привело к инфляции во многих странах и замедлению экономического роста. Международное сообщество надеялось, что последующее восстановление цепочки поставок энергоресурсов снизит высокие цены.

Однако обострение отношений между Россией и Украиной лишь усугубило проблему. Анализируя нынешнюю ситуацию, можно заметить, что российско-украинский кризис привел к еще большей волатильности международного рынка нефти и газа. ЕС в значительной степени зависит от нефти и газа, на которые приходится 59% всей потребляемой им энергии, а Россия является их крупнейшим поставщиком в Европу, поэтому 40% природного газа и почти 30% сырой нефти, импортируемых в Евросоюз, поставляется из России. После эскалации кризиса изменилась структура цепочки поставок на международном рынке нефти и газа: Москва начала искать новые каналы сбыта этих энергоресурсов, а Европа начала активнее пытаться избавиться от нефтегазовой зависимости от России. В апреле Россия объявила о постепенном смещении основного экспортного рынка нефти и газа из Европы на Восток и Юго-Восток. В ответ на это Европейский союз заявил, что будет принимать меры по прекращению импорта российской нефти и газа. В прошлом месяце он предложил сократить импорт голубого топлива на две трети в этом году. Основные защитные меры включают увеличение ежегодного импорта сжиженного природного газа до более 50 миллиардов кубометров из Катара, США, Египта и других стран, а также ежегодного импорта трубопроводного природного газа из Азербайджана, Алжира, Норвегии и других стран до десяти миллиардов кубометров.

Хотя глобальная карта поставок нефти и газа будет изменена, "разворот" рынка нефти и газа требует не только поиска новых партнеров, но и перестройки системы инфраструктуры транспортировки энергоресурсов, что непросто и требует время. Изменения на нефтегазовом рынке приведут к отказу от части существующей инфраструктуры для транспортировки нефти и газа, а также к увеличению спроса на строительство новых каналов транспортировки. В настоящее время соответствующая инфраструктура для транспортировки нефти из России в Юго-Восточную Азию отсутствует, и для перевозки энергоресурсов требуется использовать крупные танкеры, что медленно и дорого. Чтобы справиться с этой новой реальностью, президент России Владимир Путин на недавнем совещании с правительством, на котором поднимался вопрос о текущей ситуации в нефтегазовом секторе, отметил необходимость ускорить реализацию инфраструктурных проектов — железнодорожных, трубопроводных, портовых, — которые уже в ближайшие годы позволят перенаправить поставки нефти и газа с Запада на перспективные рынки — на Юг и Восток. Вместе с нефтегазовыми компаниями России также необходимо составить план расширения экспортной инфраструктуры в страны Африки, Латинской Америки и Азиатско-Тихоокеанского региона. В то же время ей нужно предусмотреть строительство новых нефте- и газопроводов с месторождений Западной и Восточной Сибири, чтобы улучшить возможности транспортировки нефтегазовых ресурсов между Европой и Азией. Очевидно, что Россия осознала важность ускорения строительства инфраструктуры для экспорта нефти и газа.

В то же время Европейский союз сталкивается с той же проблемой. Для достижения эффективного импортозамещения российских нефти и газа ЕС необходимо добавить дополнительный импорт из Катара и США, однако ни у Катара, ни у Америки не налажена масштабная и стабильная нефтегазотранспортная инфраструктура с Европой. Хотя Соединенные Штаты и Европа недавно достигли соглашения о транспортировке сжиженного природного газа объемом 15 миллиардов кубометров, Америка не сможет в краткосрочной перспективе решить проблему нехватки нефти и газа в ЕС из-за дефицита инфраструктуры и ограниченных мощностей. В настоящее время система транспортировки сжиженного природного газа (СПГ) в США уже работает в полную силу, при этом все равно наблюдается нехватка судов для перевозки СПГ, и мощностей не хватает, поскольку судостроительная отрасль в Европе долгое время находится в упадке, а за короткий срок Соединенным Штатам будет трудно значительно увеличить производственные мощности своих судов СПГ.

В то же время строительство новой инфраструктуры сталкивается и с другими ограничениями. По мере того, как мир стремится выработать единую политику по глобальному переходу к низкоуглеродной энергетике и содействию разработки неископаемых источников энергии, в последние годы общемировые затраты на добычу нефти и газа демонстрируют тенденцию к снижению, а объем инвестиций в газовую отрасль в 2021 году составил всего 70% от доэпидемического уровня. Эта стагнация привела к нехватке мощностей для строительства комплексной инфраструктуры, поэтому быстро нарастить поставки в краткосрочной перспективе будет сложно. Кроме того, из-за эпидемии обострились такие проблемы, как нехватка рабочей силы и доступного оборудования в нефтегазовой отрасли. Даже если рынок капитала увеличит инвестиции в нефтегазовую отрасль, из-за высоких цен на нефть и газ строительство масштабной транспортной инфраструктуры, необходимой для "глобального разворота" рынка, по-прежнему затруднено и потребует длительного времени.

С другой стороны, процесс перехода ЕС к новым источникам энергии не может быть завершен в одночасье. В марте этого года Европейский союз наметил амбициозный путь перехода к низкоуглеродной энергетике в новом энергетическом плане, ядром которого является увеличение доли возобновляемой энергии с нынешних 22% до 45% в 2030 году, удвоение установленных мощностей ветровой и фотоэлектрической энергии к 2025 году и утроение текущих мощностей к 2030 году, что, как ожидается, заменит потребность в природном газе в объеме 170 миллиардов кубометров. Поэтому очевидно, что продвигаемая замена ископаемых энергоресурсов на альтернативные источники энергии в краткосрочной перспективе не может быть завершена полностью.

Таким образом, российско-украинский кризис привел к изменениям в структуре международного предложения и спроса на нефть и газ, а также к "развороту" рынка, что окажет огромное влияние на глобальную цепочку нефтегазовых поставок. В ближайшие несколько лет нереализованное строительство инфраструктуры станет серьезным препятствием для торговли нефтью и газом, что приведет к вялотекущим сделкам и более высоким транзакционным издержкам на рынке энергоресурсов. Учитывая несоответствие между предложением и спросом на нефть и газ и отсутствие нормальной инфраструктуры, в ближайшие годы международные цены на энергоносители, вероятно, останутся на высоком уровне. В энергоснабжении Китая преобладает уголь, а на нефть и газ приходится менее 30% потребления энергии. Влияние высоких цен на нефть и газ, вызванное изменениями на рынке нефти и газа, на инфляцию и экономические показатели Китая будет относительно контролируемым.