Как Путин получил столько власти в Африке?

Многие удивились, когда второго марта 16 африканских стран воздержались от голосования по резолюции ООН, осуждающей российские действия на Украине… а Эритрея даже проголосовала против. Так мировая держава, влияние которой оставалось практически незамеченным для миллионов европейцев, показала свою силу.

Тогда мы не знали, каким образом Россия может использовать поставки зерна, чтобы оказывать давление на других по мере завоевания новых украинских территорий. Не знали мы и тот факт, что Россия и Украина вместе производят 40% зерна, импортируемого в африканские страны.

Не слышали мы и об активном размещении российских наёмников (группа "Вагнер") в Ливии для поддержки полевого командира, который, как ожидает Россия, будет править страной с большими запасами нефти, стратегическими портами и тесными связями с НАТО. Наёмники Путина заняли позиции в Мали. Как ожидается, они помогут военной хунте сорвать планы по переходу к демократии после недавнего госпереворота.

При этом россияне не переставали расширять своё присутствие в Порт-Судане, занимающем привилегированное положение в Красном море, и завоёвывать симпатии суданской армии.

По мнению Брукингского института, в следующие месяцы тень Москвы упадёт на Гвинейский залив (Гвинея, Республика Конго, ДРК и Габон) и Анголу.

Москва оказывала сильное влияние на Гвинею (раньше через президента Альфу Конде, а теперь через хунту во главе с полковником Мамади Думбуей (Mamady Doumbouya)), чтобы обеспечить себе доступ к бокситовым рудникам. С некоторого времени Россия начала сближаться с Республикой Конго, ДРК и Габоном, чтобы вести прибыльную торговлю нефтью и полезными ископаемыми в Центральной Африке.

Но в случае с Анголой всё, пожалуй, куда интереснее. Страна стала естественной мишенью Москвы не только из-за огромных запасов нефти, золота, алмазов и других полезных ископаемых. Дело в том, что её президент Жуан Лоренсу сейчас несколько изолирован и, чтобы оставаться у власти, ему нужна поддержка мировой державы. Лоренсу прошёл подготовку в советской военной академии благодаря обширным связям между двумя странами во время холодной войны.

Для СССР идея связей с Африкой не всегда была очевидна. Для Ленина и Сталина это были колонии, находившиеся под жёстким контролем европейских империй. Советские руководители могли выступать с напыщенными речами о всеобщей солидарности, но усилия к сближению были минимальными.

Они считали, что им не стоит рассчитывать на симпатии не только лидеров колоний, назначенных Лондоном, Брюсселем и Парижем, но даже местных, преимущественно сельских, элит, которым практически ничего не было известно о марксизме, социализме и коммунизме. На фоне господства каст и племён вопрос о классовом сознании звучал риторически.

После Второй мировой войны многие европейские державы потерпели крах как крупные мировые игроки. Уже тогда были видны трещины, которые потом привели к распаду империй. Появление националистических движений и сторонников деколонизации не заставило себя ждать.

Обстановка, казалось, располагала к тому, чтобы единственная уцелевшая империалистическая европейская держава — СССР — пришла в Африку с обещаниями равенства, процветания, антиимпериализма, которые соответствовали её доктрине. И это, собственно, произошло в Египте и Гвинее в 50-х.

Президент Гамаль Абдель Насер тяготел к СССР из оппортунизма, а также из-за схожих идей. Он пытался купить оружие у США, но Вашингтон закрыл перед ним двери. С СССР всё было по-другому.

Москва сразу нашла точки соприкосновения в стремлении Насера национализировать производственный сектор и крупные инфраструктуры (включая Суэцкий канал), в его диктаторском руководстве, которое прикрывалось коллективизмом (Насер говорил, что представляет военных, как военную хунту, а Никита Хрущёв "один" был лидером Коммунистической партии), и в ненасытном желании перейти к плановой экономике (под предлогом возвращения народу принадлежащих ему благ и перераспределения богатств).

Однако любому настоящему марксисту арабский национализм мог показаться слишком буржуазным, а ещё Насер не раз заигрывал и с Вашингтоном, и с Москвой, чтобы получить то, что ему нужно. Идеальных людей не существует, думал, наверное, тогда СССР.

Можно сказать, что Египет стал хорошей школой для Москвы. Советские руководители поняли, что национализм может быть верным союзником в Африке в борьбе с капитализмом, а именно с США. Насер получил тонны советского оружия, а большая часть египетских военных элит и представителей интеллигенции годами обучались в крупных университетах и офицерских школах коммунистической державы.

Но пример Египта интересен и по другим причинам. Во-первых, СССР начал проявлять интерес к Африке через некоторое время после смерти Сталина и осуждения культа личности. До этого приоритетом Москвы было укрепление империи и сателлитов в Европе, а её присутствие в Африке было обратно пропорционально силе влияния других европейских держав.

Другой важный аспект заключается в том, что пример Египта отражает нестабильный и откровенно индивидуалистический и оппортунистический характер отношений между СССР и африканскими государствами.

Связи между СССР и Египтом распались с приходом к власти преемника Насера, Анвара ас-Садата, который тяготел к американской орбите. Если в 1971 году Каир подписал договор о дружбе с СССР, то через год после смерти Насера, в 1976, его расторгли, а в 1981 дипломатические отношения с между странами были разорваны после подписания мирного договора между Египтом и Израилем.

В 1984 году, с приходом к власти офицера Хосни Мубарака, получившего образование в военном училище в Киргизии, Египет восстановил отношения с Москвой. После распада советской державы они вновь угасли, и в таком состоянии их унаследовала ослабленная Россия.

Для некоторых арабских и африканских стран, которые обрели независимость, Египет стал примером успеха. Вероятно, именно их имел в виду Хрущёв, когда в 1961 году заявлял, что СССР готов вмешаться в любой антиколониальный конфликт, чем он и занимался несколько лет.

В конце 50-х СССР пошёл по схеме, которая очень напоминает нынешнюю ситуацию: Москва поддержала в Гвинее авторитарного лидера Ахмеда Секу Туре (Ahmed Sékou Touré), который тоже был в некоторой степени изолирован на международной арене и отчаянно искал иностранной помощи. Союз с Москвой продержался недолго, но показал масштабы привлекательности СССР в Африке в сравнении с США, и это встревожило администрацию Кеннеди. Мог ли в Африке произойти эффект домино?

СССР не мог остаться в стороне от страшных беспорядков на континенте, в которых Ангола и Эфиопия заручились поддержкой кубинских бойцов. В конце 70-х развязалась война между двумя советскими союзниками, и Москва встала на сторону Эфиопии, воевавшей против Сомали. В результате Могадишо разочаровался в СССР и отдалился от него. Из-за обещаний Африканскому национальному конгрессу Москва влипла на двадцать лет: она спонсировала партизан, проходивших подготовку в Танзании для того, чтобы потом осуществлять атаки из Анголы и Намибии по Южной Африке.

Вероятно, советское руководство верило не только в успех кампании, но и в то, что она завершится гораздо быстрее. В 1986 году Михаил Горбачёв публично отказался от какой-либо военной победы. Апартеид не получалось сокрушить, а южноафриканцы тоже не спешили переходить к коммунизму под руку с советским другом.

Как видно, история России в Африке — это всплеск эмоций, потрясения, союзы и разрывы отношений. За последние десять лет появилось больше коммерческих интересов, которые пересекаются с расширением влияния Китая и господством США в вопросах относительно доступа к таким стратегическим полезным ископаемым, как золото и бокситы. Иногда, например, в Ливии, Мали и, вероятно, в Гвинее, к чиновникам и бизнесменам, связанным с Владимиром Путиным, присоединяются наёмники из группы "Вагнер". Очевидно, украинский конфликт разворачивается и в Африке.