Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Противоречат ли нынешние шаги Байдена его климатическим посулам? Этим вопросом задается журналист Foreign Policy. Он приводит комментарий эксперта, который считает, что Вашингтон расписался в банкротстве зеленой политики.
Кэмерон Абади (Cameron Abadi)
Визит президента США Джо Байдена в Саудовскую Аравию в эти выходные – лишь одна из ряда мер в попытке снизить цены на энергоносители, подскочившие с началом российской спецоперации на Украине. Его администрация уже призвала отменить налог на бензин и ослабила ограничения на импорт нефти из Венесуэлы.
Но что, если правильный ход – с точки зрения климата так уж точно – это просто смириться с высокими затратами на энергию? Если людям придется больше платить за нефть и газ, разве они не станут от этого меньше потреблять?
Этот вопрос возник в моей недавней беседе с Адамом Тузом (Adam Tooze), профессором Колумбийского университета и экономическим обозревателем Foreign Policy. Мы с Адамом ведем подкаст Ones and Tooze, где каждую неделю обсуждаем по две ключевые цифры, объясняющие мировую ситуацию. Далее – отрывок из нашего недавнего разговора.
Кэмерон Абади: за последние месяцы цены на газ и нефть подскочили. Может, надо держать их в уме отдельно, а не смешивать в одно целое? Это же очень разные товары, с очень разными функциями и базовой инфраструктурой?
Адам Туз: да, я считаю, что это хорошая отправная точка для дальнейшего обсуждения. Ведь как правило различные источники энергии смешиваются в одну кучу. У европейцев вообще голова кругом идет. Американцы называют бензин "газом" (в американском английском бензин будет gas, сокращенное от gasoline, – прим. перев.), а газ – "природным газом". Но это совершенно разные вещи. Нефть – главный мировой товар. Ее основная функция – транспорт и, во вторую очередь, химическое сырье. Для отопления или производства электроэнергии она используется гораздо реже. Таким образом, если поначалу двигателем современного экономического развития был уголь, то впоследствии его вытеснила нефть – особенно в транспортном секторе. Газ тоже вытесняет уголь, но именно в отоплении и выработке электроэнергии, – так что они выполняют совершенно разные функции. Разница обусловлена химическим составом. Поскольку нефть плотная и ее сравнительно просто транспортировать, существует единый глобальный рынок. Нефть в США стоит примерно так же, как в других странах. Газ, в отличие от нефти, летучий, поэтому эффективно транспортировать его сложнее. Таким образом, на сжиженный газ приходится лишь небольшая часть рынка (чуть менее 40%). Свыше 60% идет по трубопроводам. Они объединены в жесткую сеть, которую не так-то просто изменить, – европейцы это выяснили на примере России. Единожды заключив сделку по трубопроводному газу, ты так с ней и останешься.
Кэмерон Абади: итак, вернемся к нефти. Осталась ли на рынке в принципе свободная нефть? Есть ли свободные мощности для увеличения поставок?
Адам Туз: если смотреть в долгосрочной перспективе, то с экономической точки зрения нет повода опасаться, что запасы нефти кончатся. Главная проблема в последние годы – недостаток инвестиций в ископаемое топливо, особенно в нефтяной сектор. Из-за этого сегодня мы действительно столкнулись с тем, что мощности ограничены. Поэтому настоящий вопрос стоит так: что привело к такому падению инвестиций? И главное объяснение с экономической точки зрения – это, безусловно, обвал цен на нефть 2014 года. Ведь главные мировые производители сосредоточены отнюдь не на Западе. Это Saudi Aramco и другие компании из Персидского залива. Начиная с 2014 года, когда цены на нефть рухнули, правительствам этих стран понадобились средства на социальное обеспечение и другие вложения, поэтому они просто урезали инвестиции в нефтяную промышленность. В результате даже Saudi Aramco, локомотив мировой нефтяной промышленности (знаете, забудьте вообще об Exxon и остальных западных игроках, большой кит здесь – Saudi Aramco), говорит, что не сможет нарастить добычу на целый миллион баррелей в день аж до 2027 года. Получается, что предложение довольно устойчиво. От этого и берется нервозность на рынках.
Кэмерон Абади: вы упомянули, что Германия получает основную часть газа из России. Россия угрожает перекрыть краны, и я задумался насчет перспективы нормирования. У сегодняшних правительств вообще есть для этого бюрократические возможности?
Адам Туз: вообще-то нет. И они отчаянно их разрабатывают, потому что, как я полагаю, они уже предвидят огромные проблемы осенью и зимой. И им понадобится огромный бюрократический потенциал. Надо же собрать информацию. Наладить каналы связи на местах. Разработать экстренные планы для предприятий, которых коснутся отключения. Как я понимаю, в первую очередь пострадает промышленность, потому что есть четкий политический и социальный императив ни в коем случае не отключать жилые дома. Это непросто, но страны с формирующейся рыночной экономикой регулярно так делают. Называется "аварийная разгрузка". Помимо сугубо технических возможностей Германии следует учитывать и политические вызовы: ведь придется отключить крупных промышленных потребителей газа. А это непросто с политической точки зрения. Мало того, что понадобятся опытные технократы, потребуется еще и политический консенсус.
Кэмерон Абади: Ясно. вернемся к США. Что, по-вашему, период высоких цен на нефть раскрыл об администрации Байдена вообще – и ее климатической политике в частности? Очевидно, что Байден и его команда делают все возможное, чтобы сбить цены, – вплоть до поездки в Саудовскую Аравию, которую сам же раньше обещал сделать изгоем. Противоречат ли нынешние шаги его климатическим посулам? Если у правительства действительно амбициозная климатическая повестка, не должно ли оно просто смириться с высокими ценами на ископаемое топливо?
Адам Туз: да, это как расписаться в банкротстве климатической политики. И высоким ценам на ископаемое топливо, наоборот, надо радоваться. Ну, не вслух, конечно. Не стоит выходить на улицу и ликовать: в США это не принято и даже опасно. Но можно лишь посетовать, что на носу промежуточные выборы. Это имело бы смысл, будь у администрации Байдена больше шансов на политическое выживание. Тогда она добилась бы некого компромисса ради долгосрочной цели. Но, как мы знаем, их реальная повестка разбита. Учитывая решительный отпор республиканцев, программу "Отстроим заново и лучше" благополучно прихлопнули сами демократы. А еще Верховный суд ограничил полномочия Агентства по охране окружающей среды. Так что мы наблюдаем уже даже не тактические маневры, а масштабное сворачивание климатической повестки дня по всем фронтам. И это действительно катастрофа.