Почему Турция не присоединилась к западным санкциям и будет ли она помогать России их обходить

Турция – член НАТО, входит в Таможенный союз с ЕС и является стратегическим партнером Украины. Вместе с тем официальная Анкара не присоединилась к санкционному режиму против России.

Даже больше, с началом российской спецоперации на Украине Турция постепенно превратилась в тихую гавань для российского подсанкционного бизнеса, олигархов и туристов.

Этот тренд получил продолжение во время недавней встречи президентов РФ и Турции в Сочи. Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган дополнительно договорились о частичном расчете за российский газ в рублях. Турция также согласилась ввести российскую платежную систему "Мир" в пяти своих банках.

Стоит напомнить, что накануне этой встречи The Washington Post сообщала, что Путин будет просить у Эрдогана помощи в обходе западных санкций. В частности, речь идет о покупке доли в турецких нефтеперерабатывающих заводах, нефтяных резервуарах и терминалах, чтобы скрыть происхождение нефти после введения нефтяного эмбарго ЕС.

И теперь, по информации Financial Times, западные страны, в частности члены ЕС, рассматривают возможность введения санкций против самой Турции.

Возникает вопрос: что предопределяет такой курс Анкары? И способна ли угроза западных санкций заставить ее изменить эту позицию?

"Особая" позиция Турции относительно неприсоединения к санкционному режиму имеет несколько причин – от концептуальных до вполне прагматичных.

Во-первых, турецкие власти не признают санкции действенным инструментом внешней политики.

Анкара неоднократно отвергала возможность присоединения к санкциям и ранее, настаивая на их неэффективности, контрпродуктивности, содействии изоляции стран-нарушителей и эскалации напряжения.

Зато риторика турецкого руководства традиционно сводится к призывам к миру, диалогу со всеми сторонами конфликта, продолжению экономического сотрудничества и готовности выступить модератором на переговорах.

Это не только помогает Турции сохранять рабочие политические контакты и экономические связи с обеими сторонами конфликта, но и существенно усиливает позиции на международной арене как страны, выступающей "арбитром над схваткой" и дает дипломатические ресурсы для эффективного посредничества.

Кстати, подобной же позиции Анкара придерживается и в отношении Ирана. На недавней встрече с иранским коллегой в июне этого года глава турецкого МИД Мевлют Чавушоглу в очередной раз заявил, что Турция выступает против "односторонних санкций" против Ирана, и призвал их снять.

Во-вторых, отказ присоединяться к санкционному режиму против РФ Анкара объясняет необходимостью сохранения диалога с Москвой для успешного посредничества.

После подписания зерновой инициативы и создания Совместного координационного центра у Стамбула добавился еще один аргумент – якобы санкции помешают сохранению этой "питательной артерии", которая должна обеспечить поставки зерна в страны Африки и Ближнего Востока.

После сочинской встречи и заявлений Эрдогана о необходимости возобновления переговоров между Зеленским и Путиным эти аргументы лишь усилятся.

Кроме того, посредническая роль Турции если не полностью оправдала ее экономическое сотрудничество с РФ, то, по крайней мере, обеспечивала частичный иммунитет против критики Запада.

В-третьих, вопрос санкций является чрезвычайно чувствительным для самой Анкары, ведь Турция много лет находится под санкциями западных партнеров – ЕС, Канады и США, прежде всего в оборонно-промышленной сфере.

Американский пакет CAATSA за покупку Анкарой российских систем ПВО С-400 и персональные санкции против руководства турецкого оборонпрома; исключение Турции из программы F-35 и приостановка сотрудничества по F-16; европейские санкции за нарушение прав человека; эмбарго на поставки вооружений из-за военных операций против курдов в северной Сирии и Ираке в 2019 году; и даже запрет поставок канадских оптических электронных систем для знаменитых байрактаров во время Карабахской войны 2020 года – это не исчерпывающий список санкций против самой Турции.

В-четвертых, в стране растут антизападные настроения.

В информационном поле Турции до сих пор доминирует нарратив, что проблемы глобального Юга вызваны западными санкциями, а не российской спецоперацией. Так же большинство турецких граждан убеждены, что виновными в конфликте на Украине является не Россия, а США и НАТО.

Поэтому убедить их, почему они должны отказываться от сотрудничества с Россией, – совсем сложно.

К тому же Турция не является членом ЕС, поэтому чисто технически не должна присоединяться к его санкционным пакетам. Турецкие чиновники несколько раз заявляли, что теоретически готовы были бы присоединиться к санкциям, если бы они были введены на уровне ООН.

С одной стороны, нереалистичность этого сценария освобождает от ответственности; с другой – если бы такое даже и произошло, зонтик ООН позволил бы избежать прямого конфликта с Россией.

Наконец, ключевую роль играет внутриполитический фактор.

За несколько месяцев до выборов экономическая ситуация в Турции быстро ухудшается, инфляция и курс лиры бьют все антирекорды, а Россия остается важным торговым партнером и источником легких, хоть и обычно непрозрачных, денежных потоков.

К тому же страна критически зависит от поставок российских энергоресурсов, российских рынков сбыта и российских туристов. При таких условиях введение санкций против РФ стало бы шоком для турецкой экономики – и для турецкого избирателя.

Безусловно, Путин имеет все рычаги влияния, чтобы сделать и без того непростую жизнь турецкого президента еще сложнее – от газового шантажа до сирийских беженцев.

В то же время не стоит недооценивать роли западных партнеров для Турции.

Тогда как в торгово-экономической сфере Россия до сих пор остается желанным партнером для Турции, в области безопасности, военно-технического сотрудничества и обороны РФ – это соперник, а НАТО – хоть и проблемный, но партнер, который изрядно усиливает позиции Анкары в ее отчаянной дружбе с Москвой.

Возобновление сотрудничества по F-16 и другим видам вооружения, в которых очень заинтересована Анкара, – не менее привлекательное предложение, чем разовый перевод "Росатомом" нескольких миллиардов долларов на счета турецких банков.

Так же не следует забывать и о том, что именно Евросоюз, а не РФ остается главным торговым партнером Турции.

В 2021 году товарооборот с ЕС достиг более ста семидесяти восьми миллиардов долларов. На фоне многолетних мантр о желанных ста миллиардах долларов товарооборота с Россией – при фактических тридцати пяти миллиардах – эта цифра выглядит, как серьезный аргумент не переходить санкционные красные линии.

Кроме того, доля ЕС в турецком экспорте в прошлом году составила 41,3%, делая его главным импортером турецкой продукции – и "спонсором" турецкого бюджета. В отличие от России, где из 35 миллиардов товарооборота лишь 5,8 миллиарда – турецкий экспорт.

В Турции хорошо помнят имя иранского бизнесмена Резы Зарраба, с которым связывают многомиллионные схемы обхода западных санкций против Ирана.

Так называемое "дело Халк-банка" – турецкого государственного банка, который обвиняется в нарушении санкций – на много лет стало символом глубокого кризиса турецко-американских отношений. Еще одно дело "Газпромбанка" эти отношения могут не выдержать.

Вместе с тем, введение новых западных санкций против Турции вряд ли позволит решить проблему.

Скорее наоборот, вызовет в турецком обществе очередную волну возмущения "коварными западными империалистами", которые "хотят ослабить Турцию" политически и экономически.

Нет никаких сомнений в том, кто с радостью воспользуется этой возможностью подставить плечо "евразийской дружбе".

Приглашения в Шанхайскую организацию и БРИКС от Москвы уже звучали. Следующими будут приглашения в ОДКБ.

Тогда как наказание Анкары "кнутом" за нарушение санкций может иметь обратный эффект, существует много "пряников", которыми можно поощрить Турцию переоценить важность российского "Мира" – в турецких банках и в турецких политических кругах.

Например, вернувшись к вопросу F-16. Или вспомнив о мечте турецкого руководства превратить страну в "энергетический хаб" Европы, на этот раз – без ядовитого российского газа.