Посмеяться над Лиз Трасс проще простого, но навредить она может даже больше, чем Борис Джонсон

Габи Хинслифф (Gaby Hinsliff)

Лиз Трасс обожает математику. Причем настолько, что на совещаниях задает госслужащим задачи по арифметике в уме, а однажды заявила аудитории из высокопоставленных женщин, что ее лучший совет их дочерям, если те хотят чего-то добиться, — это учить именно этот предмет. Настолько, что к политическим решениям подходит как к уравнению. Дочь профессора математики методично прорабатывает все возможные варианты, включая те, что другие сочтут немыслимыми. Она проверяет все переменные, причем по многу раз. (Как пошутил один из ее помощников: какая разница между ротвейлером и Лиз Трасс? Ротвейлер рано или поздно отпустит). Со своим математическим подходом, логичным и беспристрастным, она — грозный переговорщик и холодный стратег, который запросто меняет позиции, если они больше ей не выгодны.

Однако те, кто знает ее ближе всего, говорят, что это чревато странной эмоциональной отчужденностью — не сказать неспособностью представить себе реакцию окружающих. Причем раскрываться это начало только сейчас. Наедине она прекрасный собеседник — живой и веселый. Но называя ее "слегка неуклюжей" или даже "самой чокнутой во всем парламенте" (причем это заявил сам Доминик Каммингс, которому самому регулярно доставалось на орехи), они имеют в виду именно этот эмоциональный разрыв. Он и предопределил предвыборную кампанию женщины, которая, если не случится политического землетрясения, наверняка станет следующим премьером и будет вершить судьбу Великобритании.

Первым ее промахом стала региональная политика оплаты труда, от которой она вскоре отказались на фоне вполне ожидаемого возмущения, если зарплаты учителей и медсестер на севере страны сократятся. Вторым и еще более серьезным — обещание помочь со счетами на топливо за счет снижения налогов, но "безо всяких подачек". (Теперь она утверждает, что ее неправильно поняли, и что прямых пособий она ни в коем случае не исключала). Даже горячие сторонники Трасс предвидят, что вскоре она пойдет на попятную, ведь, судя по опросам, все больше людей собираются забрать к себе на зиму пожилых родителей, потому что это — единственный способ согреться. "Политика — это эмоции, а не математическое уравнение, — заметил бывший коллега, работавший с ней накоротке. — В сложившейся ситуации, когда люди искренне напуганы, все эти призывы, грубо говоря, обмотаться флагом и петь осанны великой Британии — это невероятная глухота". Трасс сохраняет завидное спокойствие в трудной ситуации, добавил он, как раз потому, что не дает волю эмоциям. Но проблема в том, что именно эмоции подчас выходят на первый план: важно элементарное человеческое сочувствие. Чем все кончится, если она все же возглавит страну в эпоху невиданного кризиса, остается лишь гадать.

Со своим обширным послужным списком в кабинете министров и невероятным честолюбием она ни в коем случае не "Корбин в стане Тори". Но и не "Борис в юбке", хотя ее потакание нелепице, будто это СМИ повинны в политическом самоубийстве Джонсона, напоминает трамповские замашки. У нее нет ни тяги Джонсона к шикарной жизни (скандал если и возникнет, то всяко не из-за золотых обоев), ни его жажды нравиться всем подряд: она приучила себя не обращать внимания на то, что о ней думают другие политики. Но если Джонсон растерялся и не сумел воспользоваться своим сверхбольшинством, то Трасс, трудоголичка и одержимица, возьмется за дело с маниакальной энергией. И в худшем случае нанесет еще больше вреда, чем он.

"Она все делает наперекор. Даже если 90% скажут ей: "Надо делать так-то", она все равно с ними не согласился. Само по себе это и неплохо, но может стать проблемой, если зайти слишком далеко и априори считать, что большинство никогда не право, — заявил бывший сотрудник Даунинг-стрит, 10, который согласен с Трасс, что Казначейство порой ошибается, но все же считает, что консенсуса есть уважительные причины. — Для нее мир черно-белый. В нем нет места ни выдумкам, ни серым зонам". И все же парадокс Трасс в том, что в некоторых вопросах она проявляет удивительную гибкость.

При Дэвиде Кэмероне она была влиятельной центристкой. В своих мемуарах он даже записал ее свою "команду мечты" наравне с Ники Морган (Nicky Morgan), Мэттом Хэнкоком (Matt Hancock) и Анной Субри (Anna Soubry). Теперь она любимица правого крыла. Три года назад она поддержала застройку в зоне зеленых насаждений, чтобы молодежь смогла поскорее приобрести жилье, но с тех пор передумала. Всю свою карьеру она ратовала за гибкий график для родителей, но теперь подключилась к войне Джейкоба Рис-Могга (Jacob Rees-Mogg) с "удаленкой". В 2016 году она была апатичной "евросоюзницей" (не голосовать за выход на референдуме о Брексите ее уговорил Джордж Осборн, о чем она впоследствии пожалела). Спустя три года, когда власть начала перетекать от Терезы Мэй к Борису Джонсону, Трасс переметнулась в лагерь "уж лучше Брексит как есть, чем на плохих условиях".

Ее вера в низкие налоги и сдержанные государственные расходы гораздо честнее и последовательнее: на посту секретаря Казначейства она была лютым "ястребом" и сражалась за каждый пенс и до сих пор главной проблемой Национальной службы здравоохранения считает бюрократию, а не недофинансирование. Но вместо того, чтобы развивать экономику и пустить вырученные средства на снижение, как собирался Кэмерон, она рассчитывает начать с того, что попроще, и надеется, что за этим сам собой придет рост. "Всякий раз она оказывается там, где власть, и это попросту удивительно, — отозвался бывший член кабинета министров. — С другой стороны, именно такие как правило и побеждают".

Уже на Даунинг-стрит она вполне может все переиграть, без малейшего смущения отказавшись от непопулярных позиций, как уже не раз делала. Однако пространства для маневра у нее будет маловато. В премьерское кресло ее усадят правые тори, и уж они-то не потерпят отказа ни от снижения налогов, ни от Североирландского протокола (хотя торговые войны с Европой лишь усугубят грядущую рецессию), ни от угроз выйти из Европейского суда по правам человека. Столкнувшись с несколькими кризисами один сложнее другого, ей будет сложно действовать в своеобычной манере: на то, чтобы регулярно сверяться с тем, куда дует ветер, уйдет слишком много времени. Как бы то ни было, осечки от этого лишь участятся.

Многие до сих пор не воспринимают Лиз Трасс всерьез, но, кто знает, может именно насмешники ее и создали. Пока критики издевались над ее речами, она методично оттачивала ораторское мастерство. Даже обзаведясь собственными сторонниками, она оставалась у всех на виду, при этом ни Мэй, ни Джонсон ее не уволили: не считали достаточной угрозой. Риши Сунак явно недооценил, какую домашнюю работу она проделала среди однопартийцев. И вот она смеется последней — вот только никому не смешно. Через четыре недели она будет управлять страной. Если и это не серьезно, то что тогда?

Великобританию, а, точнее, Англию, нагибает гнусный правый "Пузырь" численностью всего в 200 тысяч человек — настоящее "глубинное государство".

И это мои соотечественники, причем многие даже ровесники. Они наперебой вам расскажут, какие они патриоты, но от ужасного ущерба нашей стране, путинская ухмылка Ставро Блофельда станет еще шире.

Мы еще толком не начали, однако, судя по ее недавним заявлениям, она наверняка будет еще хуже Джонсона.

Трасс напрочь оторвана от жизни простых людей. Она словно неприятный персонаж из книжек Айн Рэнд.

Это жалкое подобие Тэтчер едва ли кого-то впечатлит. Но журналисты почему-то без ума!

Какая феерическая посредственность — и какая угроза! Как мы до такого докатились?

Тори опять усадят худшего кандидата из возможных.

Трасс снюхалась к крайне правыми. Это они будут ей помыкать, а не наоборот. И это самое тревожное. То есть безумная политика экономического изоляционизма продолжится. И бюрократия никуда не денется.

Упадок Британии продолжится.

Это, что, про какую-то совсем другую Лиз Трасс статья?

Потому что у той, что я знаю, нет ни ума, ни совести, ни убеждений, ни сочувствия.

Сначала я было решил, что Трасс — это шутка ходячая. Она настолько комична и настолько не в своей тарелке, что задавать вопросы такому премьеру — все равно что издеваться над щенком.

Но теперь я испугался. Она — сущий кошмар!

У этой женщины нет вообще никаких убеждений — кроме тех, что приносят ей пользу. Я не про всякий там свободный рынок или систему социальной защиты. А про то, что она попросту не верит в личную ответственность — разве что перед теми, кто ей помогает.

Она — худший тип политика. И нанесет невероятный урон, причем не по идеологическим причинам, а просто по незнанию — или потому, что ей плевать на последствия. Она считает, что вообще никому ничем не обязана.

Люди безо всяких принципов, хотя бы таких, как у Тори, действительно опасны. Мне страшно.

Она нахальная оппортунистка, лгунья и пустышка. Никаких принципов, как и у Джонсона. Закиньте ей в голову какую-нибудь идею, и вы услышите, как она там перекатывается.

Она тщеславный хамелеон и охочая до власти социопатка. Теперь вот заигрывает с ярыми консерваторами с задней скамейки. Из-за своего бескомпромиссного честолюбия Трасс нанесет Британии ужасный вред.