Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
У текущей внешней политики США нет ключевого фактора, который долгие годы помогал сохранять стабильность и порядок, — конечной цели. Автор статьи в The Hill сетует, что Вашингтон ведет опасную политику "стратегической неопределенности".
Внешнюю политику США преследует один тревожный вопрос: какова окончательная цель американской стратегии? Чего ей как будто не хватает, так это гармонии интересов и власти — основы стабильности и порядка на протяжении всей истории.
Послушай Белый дом, так выходит, что главная его цель — коалиция единомышленных демократий, которая будет жить долго и счастливо, а державы противоположных взглядов (например, Россия и Китай) либо признáют верховенство США, либо смирятся со сменой режима. И неважно, что по данным Freedom House, мировые демократии уже почти два десятилетия как пребывают в упадке и что политическая система США сломалась, не работает, накалена до предела и вообще в смертельной опасности.
Трудно назвать стабильным и процветающим миропорядок, где крупнейшая торговая держава и экспортер капитала, а также две зрелые ядерные державы оказались в изоляции, вне каких-либо рамок и гарантий, которые бы учитывали их интересы. Возьмите хотя бы боевые действия на Украине и напряженность вокруг Тайваня — обе эти нестабильные ситуации чреваты прямыми конфликтами с Россией и Китаем соответственно.
Эту сложную ситуацию, которая вот-вот выйдет из-под контроля, с присущей ему проницательностью подытожил бывший госсекретарь Генри Киссинджер в недавнем интервью The Wall Street Journal: "Мы оказались на грани войны с Россией и Китаем по вопросам, которые сами отчасти создали, не представляя ни чем это закончится, ни к чему должно привести".
Нынешнее геополитическое положение напоминает прелюдию к Первой мировой. То было тоже время беспрецедентной глобализации — а также ошибок и просчетов крупных держав. От искры — убийства австрийского эрцгерцога Фердинанда — вспыхнул пожар. Полыхнет ли от Украины или Тайваня?
Я не фанат катастрофизма, но эта истерия вокруг Тайваня настораживает. Обозреватели из округа Колумбия уже почти два года как нагнетают страхи, что Китай вот-вот вторгнется на Тайвань.
Америка должна готовиться к войне из-за ТайваняБывший помощник министра обороны США Элбридж Колби считает, что администрация Байдена проигрывает Китаю в конфликте вокруг Тайваня. Вашингтону нужно заниматься не риторикой, а срочными реальными мерами по исправлению ситуации, пишет он в статье для Foreign Affairs.
13.08.202200
Тайвань для Коммунистической партии Китая — вопрос не только легитимности, но и жизни и смерти, поэтому она незыблемо добивается воссоединения. Но это отнюдь не неизбежность. Возмутительными военными провокациями Пекин рассчитывает не дать Тайбэю провозгласить формальную независимость а, судя по недавнему визиту спикера Палаты представителей Нэнси Пелоси на Тайвань, это еще и предлог для блокады острова и военно-воздушных и военно-морских учений НОАК.
Американскую политику "стратегической неопределенности", уходящую корнями в Закон об отношениях с Тайванем, нередко ругают как устарелую. По этому закону США обязуются помочь острову защититься, хотя никакого военного вмешательства в случае нападения Китая в нем не предусмотрено.
Этот закон поддерживает стабильность в Тайваньском проливе уже почти полвека. В чем критики заблуждаются, так это что политика США не даст ни одной из сторон изменить статус-кво в одностороннем порядке. НОАК должна исходить из того, что нападение повлечет за собой американское вмешательство независимо от заявленной политики. Так что отказ от двусмысленности особого влияния на Пекин не окажет. Зато может подтолкнуть тайваньских сторонников независимости к формальной декларации — а это, в свою очередь, спровоцирует нападение.
Для вторжения на остров потребуется десант, невиданный со времен Второй мировой и высадки США и их союзников в Нормандии. У китайцев такой возможности нет. На самом деле у Пекина масса некинетических средств принуждения, и он может ими воспользоваться, чтобы победить Тайвань без боя — как учил конфуцианец Сунь-Цзы. Военное нападение как таковое не исключено, но едва ли случится до конца десятилетия.
И США, и Тайваню пошло бы на пользу, если бы мы отказались от громких жестов и вместо них сосредоточенно крепили на пару с Тайбэем "защиту дикобраза" и заключали торговые соглашения и развивали экономические связи.
На Украине США действуют осторожнее: объединяют союзников, предоставляют ключевую военную технику и обучают личный состав, исключая при этом прямое вмешательство. В отличие от Тайваня, никаких оборонных обязательств перед Киевом у США нет. Бодрые кричалки из округа Колумбия о "полной победе" постепенно сменяются суровой реальностью затянувшегося конфликта с неопределенным исходом, а оттого, что Киеву поставляют все более сложные вооружения, крепнет страх эскалации. Как тут не вспомнить вопрос Киссинджера, чем всё это закончится: переговорами, патовой ситуацией или переходом в ядерную плоскость по инициативе Путина?
Можно ли взять и "отменить" Россию? Из-за экономических санкций Путин со временем и так лишится возможности поддерживать свою державу в конкурентоспособном и современном виде, чем бы там ни закончился украинский конфликт.
Не застят ли Украина и Тайвань отношений США с двумя ядерными государствами? В случае с Китаем в подвешенном состоянии остается целый комплекс пересекающихся интересов и традиционных областей сотрудничества: перемена климата, борьба с наркотиками, неопределенное будущее товарооборота на сумму 657 миллиардов долларов и стратегический диалог по снижению рисков.
В общем, вопросов к американской стратегии больше, чем ответов. Например, может ли Азия быть главным приоритетом, если США наращивают обязательства и ресурсы в Европе и на Ближнем Востоке? Всем без исключения американским администрациям досаждают волокита и канцелярщина. Но мы оказались в переломном моменте истории, когда несколько судьбоносных событий разворачивается одновременно. Немного ясности бы не повредило.
Роберт Мэннинг — заслуженный сотрудник Центра Стимсона. С 2001 по 2004 год работал старшим советником заместителя госсекретаря по глобальным вопросам, с 2004 по 2008 год — членом штаба госсекретаря по планированию политики, а с 2008 по 2012 год — член группы стратегического будущего при Национальном разведывательном совете. Бывший директор по азиатским исследованиям при Совете по международным отношениям.