EurasiaNet: СВО изменила компартию и теперь она придерживается властных правил игры

Год назад многие считали КПРФ единственным реальным оппонентом партии власти на выборах, а перспективы внутреннего обновления и радикализации партии активно обсуждались в оппозиционных кругах.

Однако после 24 февраля старейшая политическая сила страны, заявляющая о 160 тыс. активных членов, погрузилась в экзистенциальный кризис.

В то время как заметная часть коммунистов открыто или кулуарно выступила против начала спецоперации, верхушка безоговорочно ее поддержала, присягнула на верность Владимиру Путину и начала внутрипартийные чистки.

Ситуация, напоминающая раскол социал-демократии на интернационалистов и "социал-патриотов" в годы Первой мировой войны, имела болезненные последствия для партии, ещё недавно привлекавшей в свои ряды протестующих самого разного толка – от ковид-диссидентов до троцкистов и бывших навальнистов.

Многие из тех, кто поверил в возрождение оппозиционности КПРФ, чувствуют себя обманутыми и предвидят конец партии в её нынешнем виде. Другие стали искренними или конъюнктурными "Z-патриотами". Большинство выжидает, куда вынесет колесо истории.

В последние годы надежды значительной части демократической оппозиции парадоксальным образом сосредоточились на компартии, долгое время считавшейся осколком прошлого. Подобные настроения усилились после того как в 2021 году российские власти посадили Алексея Навального и разгромили связанные с ним структуры.

Несмотря на свойственную компартии сталинистскую, националистическую и консервативную риторику, а также долгую историю соглашательства, она казалась силой, способной аккумулировать протестные голоса, несмотря на идеологические различия.

Для подобных расчётов были определенные основания. В условиях, когда выборы окончательно превратились в плебисцит о доверии власти, консолидированное голосование за сильнейшую партию легальной оппозиции могло нанести удар по легитимности режима, доказывали сторонники тактики "Умного голосования".

Возражения некоторых либералов, считавших такую позицию беспринципной, казались им доктринерскими. Тем более, что технология "УГ", основным бенефициаром которой были именно коммунисты, блестяще показала себя на выборах в Мосгордуму в 2019 году.

Сама КПРФ старалась оправдать общественные ожидания и в то же время сохранить симбиотические отношения с властью. Пока бессменный вождь партии, 78-летний Геннадий Зюганов поносил Нвального, либералов и "майдан", не жалея крепких выражений, другие партийные лидеры, такие как глава московского горкома Валерий Рашкин, делали осторожные реверансы несистемной оппозиции.

Молодые политики-коммунисты, вроде получившего широкую известность в период протестов против пенсионной реформы саратовского парламентария Николая Бондаренко или депутата Мосгордумы Евгения Ступина, даже участвовали в несогласованных митингах в поддержку Навального, что по меркам системной оппозиции выглядело бунтом против системы.

К радикализации КПРФ толкала и сама власть, в одностороннем порядке изменившая правила политической игры, считает политолог Александр Кынев и некоторые другие эксперты. В эпоху "крымского консенсуса" лояльность системных партий представлялась Кремлю залогом политической стабильности, поэтому её покупали.

"После больших протестов 2012 года [с требованием честных выборов] мы несколько лет видели квоты, выделенные для системной оппозиции. Например, когда на выборах в Мосгордуму предыдущего созыва выделялся одномандатный округ под КПРФ-ника, ЛДПР-овца и справедливоросса, в котором не ставился кандидат от “Единой России”", – говорит московский политик Михаил Лобанов, баллотировавшийся от КПРФ на думских выборах 2021 года.

Однако после непопулярного повышения пенсионного возраста, спровоцировавшего череду поражений "Единой России" на губернаторских выборах, сама системная оппозиция стала потенциальным полюсом притяжения протестной энергии. В итоге администрация президента во главе с Сергеем Кириенко начала перекрывать кислород, в том числе парламентским партиям.

"Договорняков стало меньше. При этом жестких санкций за то, что ты активно ведёшь избирательную кампанию, не было. А поскольку функционеры [КПРФ] сами пытаются угадать рамки, в которых они могут активничать, то, если они чувствуют, что им ничего за это не будет, они могут радикализироваться", – объясняет собеседник Eurasianet.org.

Как следствие, компартия стала притягивать самых разных противников власти – от националистов до демократических социалистов. Этому способствовали относительный плюрализм и автономия, характерные для партийных структур.

"КПРФ – более живая и идейная организация, чем другие партии системной оппозиции. В отличие от ЛДПР, “Новых людей” или “Справедливой России [за правду]”, в КПРФ есть заметное число действующих первичек (первичных партийных организаций). В Москве в них обычно состоит 100-200 человек, очень разных по взглядам. Они не только платят взносы, но и проводят собрания, что-то обсуждают… В 2019-2021 годах этих людей вовлекло в политическое участие. Их кандидаты оказывались заметными, за них голосовали, о них рассказывали, на них смотрели с надеждой в связи с консолидированным протестным голосованием. К тому же в первички пришло много новых членов, в том числе молодежь", – рассказывает Лобанов.

Тенденция одновременно пугала партийных функционеров и привлекала возможностью снять сливки с протестных настроений, усилившихся с началом пандемии.

Выступая на прошлогоднем партсъезде, Зюганов обрушился на "идейную всеядность" местных отделений и призвал "очистить КПРФ от тех, кто чужд ей по способу мышления". Несмотря на это, "чуждые элементы", вроде близкого к несистемным левым троцкистского толка Михаила Лобанова, получили карт-бланш на ведение эффектной и неожиданно результативной думской избирательной кампании.

В сентябре прошлого года КПРФ увеличила свое представительство в нижней палате парламента с 42 до 57 мест, заручившись поддержкой 19% избирателей по данным ЦИК и 25% – по оценкам независимых экспертов. Если бы не масштабные фальсификации, это позволило бы ей обойти единороссов в четверти регионов страны.

"КПРФ из нишевой ретро-партии превращается в реального конкурента “партии власти”, который буквально дышит ей в затылок", – констатировали авторы доклада фонда "Либеральная миссия".

Однако начало спецоперации РФ на Украине обнулило репутацию компартии в глазах той части общества, которая надеялась на её превращение в действительно оппозиционную силу.

Верхушка КПРФ не только горячо поддержала "спецоперацию" (как и все системные партии), но и часто бежала впереди паровоза, пытаясь перещеголять конкурентов по части патриотизма. Например, проект обращения к Путину о признании независимости самопровозглашённых "ДНР" и "ЛНР" коммунисты внесли ещё в январе, за месяц до того, как это произошло официально, а призыв к "мобилизации сил и ресурсов" прозвучал из уст Зюганова за неделю до того, как о мобилизации объявил Кремль (что было истолковано некоторыми как зондаж общественного мнения).

Лидер КПРФ считает присоединение украинских территорий "исключительно важным шагом в деле восстановления российской государственности, а точнее державности", и торжеством "русской идеи" (неотделимой, по его мнению, от советской). От риторики Путина, также отождествляющего Советский союз с "исторической Россией", обличающего коварных "англосаксов", западный "глобализм" и империализм, речи Зюганова отличаются разве что акцентом на необходимости социальных реформ, вродевведения прогрессивной шкалы налогообложения.

Подобную реакцию трудно назвать неожиданной, поскольку КПРФ и раньше солидаризовалась с военными авантюрами Кремля в Грузии, Сирии и Украине. Тем не менее для многих коммунистов, сочувствующих и экспертов, поддержавших "Умное голосование", безоговорочная лояльность верхушки компартии Путину стала разочарованием.

"Клоун вызывает смех […] несоответствием между своими претензиями и ничтожным местом, которое он занимает в реальности. Кто может поддержать установление открытой диктатуры и массовые репрессии против своих сторонников, и просить взамен введения социализма? Только клоун, персонаж самой дешевой комедии", – написал политолог и левый публицист Илья Будрайтскис, комментируя иронично-благосклонную реакцию Путина на предложение Зюганова отказаться от капитализма, прозвучавшее на встрече с лидерами думских фракций.

В первые дни военных действий немало известных и рядовых коммунистов публично выступили против начала спецоперации на Украине. Некоторые из них были готовы защищать Донбасс, но не захватывать новые территории или бомбить Киев. Другие апеллировали к большевистской традиции пролетарского интернационализма.

Например, депутат Мосгордумы от КПРФ Евгений Ступин охарактеризовал военные действия как захватнические и ведущиеся в интересах олигархов.

Приморский парламентарий Леонид Васюкевич потребовал вывести войска из Украины, чтобы не множить число калек и сирот.

Депутатка воронежского райсовета Нина Беляева назвала российскую спецоперацию военным преступлением и попранием христианских заповедей.

Член Госдумы от Бурятии Вячеслав Мархаев высказал мнение, что "демилитаризации и денацификации надо подвергать конкретно неонацистов и фашистов, а не всю Украину".

"В XX веке наши деды и прадеды заплатили за мир в Европе высокую цену. Разве для того, чтобы в XXI веке Россия напала на Украину?!" – ставил вопрос глава франции КПРФ в Госсовете Коми Виктор Воробьев.

А депутат городской думы Владивостока Виктор Каменщиков вышел из партии, объяснив это нежеланием быть "молчаливым пассивным соучастником начала военных действий на Украине".

Спецоперацию осудили многие молодые коммунисты. Так, один из московских райкомов комсомола в духе Ленина призвал трудящихся РФ, Украины и Донбасса сплотиться против общего врага – капитала, а их тверские товарищи выпустили заявление, озаглавленное "Нет войне между народами! Нет миру между классами!".

Насколько массовыми были подобные выступления, сказать сложно, поскольку лишь некоторые из них просочились в публичное поле.

"Верхушка стала успокаивать остальную партию. В итоге сложился консенсус: вы не делаете то, что реально напрягает [власти] – коллективные, публичные заявления, но отдельные организации могут проводить собрания, принимать антивоенные резолюции и отправлять их по внутренним инстанциям. Члены партии на своих личных страницах могли высказывать личную позицию, если она не преподносилась как мнение какой-то группы внутри партии и не связывалась с партией", – говорит Лобанов.

Несмотря на первоначальные попытки объединить антивоенно настроенных левых, оппозиция части коммунистов военным действиям так и не стала организованной.

"КПРФ раздроблена, но в ней нет оформленных крыльев и фракций. На всех уровнях есть небольшие группы или кланы, но нет никого, вокруг кого выстраивалось бы хоть какое-то сплоченное объединение – ни с правых, ни с левых позиций. Внутренняя дискуссия никак не структурирована… Все боятся высовываться из-за угрозы не столько внутренних (по партийной линии), сколько внешних (государственных) репрессий. Все считают, что, если начнешь что-то делать, тебя просто “срубят” безо всяких шансов на успех", – объясняет политик.

За месяцы, прошедшие с начала "спецоперации", антивоенные голоса в КПРФ стали звучать намного реже. Некоторые противники СВО со временем перешли на провоенные позиции, другие – упали духом и/или выжидают.

"Они деморализованы, так как понимают, что рост популярности и оппозиционности партии в предыдущие годы сошел на нет. Со стороны оппозиционно настроенной части общества они видят негативное к себе отношение, и непонятно, как с этим быть. Многие рассматривают вариант: выйти из партии и заниматься чем-то другим. Но перспектив, что они смогут включиться в деятельность структуры, созвучной их мировоззрению, нет. Поэтому в основном они ждут, что давление общественного мнения вынудит верхушку уйти с тех позиций, которые она заняла с конца февраля", – описывает настроения партийных диссидентов Лобанов.

Другой известный политик-коммунист, пожелавший сохранить анонимность, отмечает растущее недовольство среди партийцев, зарекомендовавших себя как "Z-патриоты".

"Сегодня слышнее голоса тех, кто “за”, но при этом критикует Минобороны за неспособность организовать успешное наступление и за коррупцию… Один коммунист, поддерживающий СВО, но уклоняющийся от мобилизации, недавно сказал мне: “Почему я должен воевать за армию, где все разворовано?”" – отмечает собеседник.

Несмотря на глубокий внутренний разлад, спецоперация пока не привела ни к расколу, ни к масштабным чисткам внутри КПРФ. Из её рядов исключили лишь некоторых бунтовщиков, в то время как другие заметные представители антивоенного лагеря остаются в партии, хотя и подвергаются опале. По оценке Лобанова, репрессии против "пацифистов" в компартии не сопоставимы даже с прошлогодними гонениями на симпатизантов Навального в "Яблоке".

Во многом это объясняется самой структурой организации, больше напоминающей слоёный пирог, чем гранитный монолит.

"Существует большая региональная обособленность и определенная автономия местных и районных организаций. В Москве горком не может просто взять и снести руководство какого-то местного отделения, если в самом отделении нет раскола или внутренних лидеров, претендующих на власть. [Первого секретаря столичного горкома Валерия] Рашкина (с именем которого связывали левый поворот компартии в последние годы – прим.ред.) хотели бы убрать раньше, в том числе под давлением властей. Но до “дела с лосем” (обвинение в незаконной охоте, из-за которого Рашкина лишили депутатского мандата – прим.ред.) верхушка партии на это не решалась. Потому что его поддержали бы такие же бароны в других регионах, не заинтересованные в разгроме региональных групп", – объясняет политик.

Однако, как показала последняя избирательная кампания, функционеры сделали всё, чтобы "слишком оппозиционные" коммунисты не приняли участия в выборах. В частности, в СМИ просочилась речь первого зампреда ЦК КПРФ Юрия Афонина, требовавшего исключить из партии и/или прекратить сотрудничество на выборах с противниками военных действий и теми, кто "не хочет разорвать пуповину с навальнятиной".

Вероятно, подобные директивы привели к снятию нескольких партийных кандидатов на муниципальных выборах в Москве. По словам Лобанова, их уличили в сотрудничестве с оппозиционной платформой "Выдвижение", помогавшей избраться антивоенно настроенным городским активистам (в КПРФ не отрицают, что контакты с "Выдвижением" были одной из причин разрыва).

"Функционеры КПРФ запугивали кандидатов от партии, чтобы те не шли на платформу. Угрожали, что их снимут или у них будут неприятности из-за взаимодействия с нами. Насколько я понимаю, это было результатом договоренностей отдельных функционеров КПРФ с властями. Они в интересах властей пресекали взаимодействие партии с независимыми и радикальными политиками", – утверждает собеседник Eurasianet.org.

Взамен, как считает Лобанов, некоторые кандидаты от КПРФ и прочих системных партий получили свою долю фальшивых голосов, вброшенных через систему дистанционного электронного голосования (ДЭГ). Причём для самих кандидатов, получивших такую "услугу" от мэрии, она стала полным сюрпризом.

Например, коммунистка Дарья Багина, незадолго до того принимавшая участие в чистке московского комсомола, отказалась принять мандат, обнаружив вброс в свою пользу.

По мнению Лобанова, речь идёт о возрождении старой системы квот, выделяемых "оппозиции" за лояльность.

"“Не рыпайтесь. Не ведите [активно избирательные] кампании. Просейте свои списки и не выпускайте оппозиционных кандидатов. Играйте по правилам, и мы вас не забудем” – такова была установка всем парламентским партиям, не только КПРФ. И мы видим по результатам муниципальной кампании, что, в отличие от [думских выборов] 2021 года, накрутки с помощью ДЭГ шли не только в пользу кандидатов от “Единой России” и [провластных] самовыдвиженцев", – считает он.

Помогут ли закулисные соглашения с властью сохранить за КПРФ статус второй после правящей российской партии – большой вопрос. На прошедших в сентябре региональных выборах коммунисты выступили значительно хуже, чем на выборах в Думу.

Например, в Курске, Кирове и Петропавловске-Камчатском компартия проиграла не только единороссам, но и другим системным оппозиционерам, откатившись на третье-четвертое место.

По мнению политолога Александра Кынева, потеря части протестных голосов стала расплатой за оппортунизм партийного руководства во главе с Зюгановым и Афониным. "В стране не может быть двух партий реванша. Если реванш – политика власти, то в оппозиции места для партии реванша просто нет", – написал он, комментируя исход голосования.

Некоторые в КПРФ сомневаются, что партия сможет сохранить себя как, хотя бы отчасти, автономную от Кремля политическую силу.

"Руководство сделало ставку на то, чтобы прижаться к власти. А власть теряет поддержку и в населении, и в элитах, и на международной арене. У этой власти нет будущего. И, поскольку верхушка КПРФ полностью ассоциировала себя с властью в основном вопросе (о военных действиях), то, когда власть будет меняться, КПРФ придется уйти вместе с ней. Ключевой претензией к ней будет: “Почему вы поддержали бессмысленное убийство российских солдат?”. Ответить на этот вопрос ни Зюганов, ни кто-либо другой в руководстве партии не смогут", – убежден видный политик-коммунист, попросивший не называть его имя.

Другие надеются, что, несмотря на поддержку спецоперации, партия сумеет сохранить влияние в массах за счёт антикапиталистических лозунгов и участия в локальных социальных протестах.

"Нужно быть более аккуратными в действиях, не лезть на рожон и не подставлять партию […] Неважно, будет СВО идти или нет, нам нужна сильная экономика в интересах людей. Партия должна продолжать критиковать власть – например, бороться за прогрессивную шкалу налогообложения и против политических репрессий", – говорит мундеп-коммунист Роман Галенкин.

"КПРФ продолжает настаивать на своих программных положениях, таких как национализация промышленности; говорить о разваленном образовании, уничтоженной медицине, невозможности реализации гражданских прав; заниматься региональной проблематикой, вроде намыва на Васильевском острове или ситуации вокруг Шуваловского парка (градозащитные конфликты в Санкт-Петербурге – прим.ред.). Ценность легальной оппозиционной партии сегодня даже выше, чем год назад, поскольку либеральная оппозиция разгромлена", – убеждён помощник депутата петербургского Заксобрания Александр Рогожкин.

Оба собеседника тщательно избегают обозначать собственную позицию по отношению к СВО.

По мнению Лобанова, подобные взгляды типичны для большинства партийных активистов, надеющихся переждать трудные времена, занимаясь "малыми делами". Верхушка поощряет такие настроения в надежде отвлечь явных или скрытых диссидентов от внутрипартийной борьбы.

Однако, сможет ли партия вернуться в состояние "как раньше", зависит от того, как трансформируется политический режим в военное время.

"Сейчас Кремль изо всех сил пытается усилить свою переговорную позицию. Если вдруг он решит: “Хватит! Останавливаемся, договариваемся с Киевом, Европой, США” и бойня прекратится, а дальнейшего ухудшения ситуации внутри России не произойдет, то у КПРФ сохраняется будущее в том же виде, что и её прошлое. Этот сценарий устраивает верхушку, но ему противоречит постоянная эскалация со стороны Кремля", – полагает Лобанов.

Если путинский режим окончательно превратится в тоталитарную диктатуру, то КПРФ как встроенной в систему, но при этом внутренне плюралистичной и позволяющей себе известные вольности структуре едва ли найдётся в место в новой реальности. Часть функционеров, доказавших абсолютную лояльность Кремлю, вероятно, удастся приспособиться. Но идейных коммунистов и гражданских активистов, примкнувших к партии под влиянием протестных настроений, вероятно, принудят к молчанию или репрессируют.

Наконец, если режим падёт, КПРФ, вероятнее всего, ждёт самоуничтожение.

"Сегодня нет ничего, связывающего партию воедино, кроме правил игры, задаваемых Кремлем. В нынешней системе им отведено определенное место, но, если вы распадаетесь на части, эти части нового места в системе не получают.Если исчезнет система, цементировавшая партию, исчезнет и сама партия", – заключает политик.