Atlantico: из-за дефицита российского газа жизнь в Европе станет намного хуже, чем в США

Atlantico: Согласно вашему анализу, надвигающаяся экономическая рецессия в Европе будет более значительной, чем в Соединенных Штатах, и увеличит разрыв между этими центрами западной экономики. На протяжении 30-40 лет Европа, имея больше населения, чем США, имела производство на уровне 80% американского ВВП. А теперь мы собираемся пасть до такой степени, что даже задаемся вопросом, сохраним ли мы общую экономическую судьбу с Америкой... Как мы оказались в такой ситуации?

Александр Делег: Очень долгое время между Европой и США существовал разрыв. Европа в целом была беднее Соединенных Штатов, но да, правда, достигала почти 80% американского ВВП. Разница в доходах на душу населения составляла соответственно 20% в пользу США. В основном это было связано с разницей в рабочем времени. У европейцев выходных было больше, но производительность была примерно такой же. Таким образом, выбор — жить в США или в Западной Европе — был сродни выбору стиля жизни и не был судьбоносным решением.

За последние десять лет произошло серьезное развитие событий, прошла порождающая различия эволюция. Подобно американцам, ставшим жертвами кризиса 2000-х годов, европейцы столкнулись с кризисом еврозоны. Но возрождение европейской экономики шло намного медленнее. Таким образом, разрыв между США и Европой начал увеличиваться. Какое-то время после кризиса 2008 года это положение можно было считать временным.

В настоящее время мы находимся в ситуации, когда кризис объясняется энергетическим проблемами. Он оказывает асимметричное влияние на Европу и США. Соединенные Штаты в значительной степени самодостаточны в области энергетических потребностей. Благодаря сжиженному природному газу у них есть возможность прибегнуть к экспорту и стать гораздо более важными поставщиками для Европейского Союза.

Возник перекос. Ситуация в США становится намного лучше, чем в Европе, столкнувшейся с проблемами производства электроэнергии.

Для борьбы с инфляцией США разработали обширную инвестиционную программу в области производства энергии. Политика США в области экологии также более солидна: она заключается в крупном субсидировании низкоуглеродной энергетики и, следовательно, решает экологический аспект проблемы производства электроэнергии. Это приведет к серьезному "эволюционному отрыву" США от Европы. Американцы вырвутся вперед.

Если у вас есть энергия в избытке, можно использовать новые технологии без вредного воздействия на окружающую среду. Но если вы прибегнете к экономике регулирования дефицита, то и проблем в экологии у вас будет гораздо больше. Некоторые экологические реформы станут невозможны.

Возьмите, например, "вертикальную" модель" сельского хозяйства, когда строятся огромные силосы, которые освещаются круглосуточно светодиодами. Это позволяет производить при очень жестко контролируемом количестве удобрений огромные объемы продуктов. В Европе такая технология становится невозможной, потому что она требует много электроэнергии, а цена на электричество в Европе высока. Но если энергия очень дешевая, эта технология вполне приемлема.

А для более традиционного интенсивного сельскохозяйственного производства с использованием теплиц требуется очень много газа. Раньше мы решали ее с помощью русского газа, но американский СПГ намного дороже. С нашей зависимостью от американского газа и с политикой экономии, траектории развития экономики в ЕС и США будут сильно отличаться: Европа будет пребывать в стагнации, а в Америке продолжится рост.

— Это можно увидеть только в долгосрочной перспективе со сбором экономических данных. В течение очень долгого времени США имели постоянный торговый дефицит. Положительное сальдо торгового баланса Европы было признаком не очень хорошей экономической ситуации. Доходы от экспорта не всегда получали европейцы. Часто наши же компании напрямую реинвестировали их за границей, вместо того чтобы поддерживать спрос в Европе. Это было симптомом экономической модели, похожей на нынешнюю немецкую. В этой модели относительно низкая зарплата сотрудников делала их продукт конкурентоспособным по цене и качеству и позволяла осуществлять огромные экспортные поставки. Эту модель поддерживали многие европейские страны. Это экономическая модель "малых стран", стран, неспособных влиять на мировые цены. Они и дальше собирались проводить политику, основанную на их конкурентоспособности.

В Европе довольно давно проводилась такая политика. Это привело к разрыву между европейскими странами. Германия и Нидерланды применяли именно этот режим работы. Италия, напротив, отказалась от такого пути. Франция пыталась сориентировать Европу на развитие совсем по другому пути. Торговый дефицит сам по себе не обязательно является признаком. Если бы Европа вкладывала значительные средства в солнечные панели, мы бы не импортировали много солнечных панелей из Китая. Это соответствует крупным единоразовым инвестициям. Когда они сделаны, можно производить энергию в очень больших количествах.

Подобная инвестиционная политика вполне может справиться с большим дефицитом торгового баланса. Реальный вопрос заключается в том, каков уровень ВВП на душу населения. Настоящим ключевым показателем являются долгосрочные темпы роста. Что касается темпов роста, то разницу между ростом в 0,5% и ростом на 2% никто не увидит. Это трудно понять. То же самое с точки зрения зарплат.

Если вы посмотрите на более длительные периоды времени, через 20-30 лет такие вещи накапливаются, и именно тогда можно увидеть значительные различия между странами. Если рост экономики страны увеличивается на 1% в год, ее ВВП удвоится через 70 лет. Если рост страны составляет 2%, ее ВВП удвоится через 35 лет.

С экономической точки зрения можно считать, что Испания и Португалия имеют общую экономическую судьбу очень схожую с другими европейскими странами. С другой стороны, нельзя говорить об общности экономических судеб между Францией и Бразилией, так как они находятся в совершенно разных ситуациях. Некоторые соседствующие страны совсем не похожи друг на друга в экономическом плане. Например, как США и Латинская Америка. Так вот чего нам следует опасаться: нам надо бояться того, что такие различия накопятся — и со временем экономики США и Европы больше совсем не будут похожи. Экономика ЕС будет похожа на отданный варварам Рим.

— Энергия остается центральным вопросом. Решение европейских проблем в области энергетики все еще возможно. До 1970-х годов нефть и нефтепродукты в Европе были дешевле, чем в Соединенных Штатах. Американские производители были защищены таможенными барьерами. Европейцы покупали очень дешевую нефть у стран Персидского залива. Нефтяной кризис начала 1970-х очень сильно подкосил европейцев. Но сработал правильный рефлекс, и внимание европейцев было направлено на цели энергосбережения. Затем был предложен план Мессмера по строительству атомных электростанций. Цель была — уменьшить энергозависимость и иметь другую технологию. За 17 лет мы, французы, построили мощности, позволяющие обеспечивать 80% наших потребностей в электроэнергии. К сожалению, в последние годы возникли проблемы, связанные со строительством ядерного реактора EPR.

Американский план направлен на финансирование неуглеродной энергетики. Речь идет о нескольких областях: солнечные батареи, электромобили и замена угля газом. Тогда как в Европе все, что делается в одной отрасли, непременно наносит ущерб другой. Прогресс не бывает быстрым.

У нас также немало противников любых перемен. Например, некоторые политики выразили свое несогласие со строительством ветряных турбин. Им вдруг показалось, что невозможно одновременно поддерживать атомную энергетику и возобновляемую энергию. Якобы нужно выбрать что-то одно. Мы сейчас являемся свидетелями бесполезной борьбы. На европейском уровне подобные глупости также наблюдаются в области "допуска" нового оборудования к использованию. Надо сначала получить бумажку, что данное оборудование подходит для окружающей среды и т.д. Все должно проходить по регламенту. Мы увлекаемся номенклатурой и вещами, которые не имеют смысла. Мы видим царство абсурда, целью которого является диктовать стандарты и правила. На само же деле нужно работать и производить конкретные вещи.

Такие бюрократические абсурды характерны именно для Европейского Союза — такого вы больше нигде не встретите. Единственное, что мы, европейцы, любим делать все время, так это устанавливать стандарты. А надо бы ту же страсть проявить к производству.

Так что для Европы не все потеряно. Но необходимы значительные изменения в подходах и направлениях, особенно в отношении экономического роста.