The Federalist: американцы поставили украинский флаг в один ряд с ЛГБТ-символикой

Одним прекрасным осенним днём, когда мы с женой прогуливались в пригороде Питтсбурга, мы нечаянно набрели на дом местного активиста в богатом районе. Среди обилия других домов с демократическими символами во дворе этот дом по уровню демократичности явно превосходил все остальные. На красной кирпичной стене красовалась радуга. Каждый значимый кандидат от демократов — от Сената страны до Сената штата — на видном месте. Black Lives Matter ("Жизни чёрных имеют значение") тоже на месте, равно как и сине-желтый символ кампании за права человека (лесбиянок, гомосексуалов, бисексуалов и трансгендеров). Таблички на тему опыления, объясняющие причины неухоженности газона. Обитатели дома также верят в науку и другие вещи. И — барабанная дробь — украинский флаг. Символ, не похожий на все остальные.

Но это не исключительный случай. При беглом взгляде на соцсети можно обнаружить бесчисленное множество украинских флагов рядом с радужными флагами и значками с местоимениями. Как человеку, посвятившему большую часть своей жизни изучению Центральной и Восточной Европы, мне кажется это немного странным. Почему украинский флаг вдруг появился в числе модных левых символов нашего времени?

Ответ прост: всё дело в том, что наши социальные элиты уверены в собственной правоте. По тем или иным причинам демонстрация украинского флага — надёжный способ показать своё моральное превосходство, причём даже в случае тех, кто до недавнего времени мало что знал об этой стране.

Теоретически конфликт на Украине вряд ли может вызвать резонанс среди левых. Для их комплекса одержимости самоидентичностью мало чем могут быть полезны славяне, которые являются православными христианами, и причём относительно набожными. Законы и социально-политический климат на Украине не такой, как в Калифорнии, Массачусетсе или в скандинавских странах. Единственное в стране численно значимое "отличное от других сообщество" представлено… русскими.

Отвращение к России, возможно, было бы хорошим объяснением. Те, кто отказывается признать, что Дональд Трамп честно победил на президентских выборах в 2016 году, наверняка уже давно испытывают ненависть к России. Это объяснение может быть в некотором смысле обоснованным, но оно не единственное и даже не самое важное. Украина, в конце концов, тоже была связана с бывшим президентом в политическом показательном процессе. К тому же, если бы это размахивание флагом было бы больше связано с Россией, чем с Украиной, то мы бы скорее всего видели непосредственно антикремлёвские символы, нежели украинские.

Позиции в отношении участия США в конфликте тоже нельзя чётко разделить по партиям. В мае из числа республиканцев только 57 конгрессменов и 11 сенаторов проголосовали против пакета военной и экономической помощи на 40 миллиардов долларов. Бывший вице-президент Майк Пенс назвал противников военной помощи Украине "защитниками" Путина. Споря в Твиттере с Илоном Маском, соратник Трампа сенатор Линдси Грэм (Lindsey Graham) дал банальный совет: "Если хочешь мира на Украине — а мы ВСЕ его хотим, — просто потребуй от России, чтобы она уважала границы, на которые согласилась в 1994 году, и вывела свои войска". Если элиты реагируют на так называемую "любовь к России" со стороны некоторых республиканцев, то оснований на это нет.

Неприятие вторжения и конфликта тоже не может быть достаточным объяснением. Долгая война в Сирии, в которой также активно участвовала Россия, не вызывала подобной реакции в США. Готов поспорить, что мы вряд ли увидим флаги Тайваня, если Китай продолжит бряцать оружием. Если дело в том, что коллективный Запад стал чувствительным к конфликтам, то что-то, наверное, резко изменилось с тех пор, как распалась Югославия в 1990-х.

Поскольку ни одно из этих объяснений не является убедительным, следует посмотреть, что говорят по этому поводу сами социальные элиты. Дэвид Брукс (David Brooks), ведущий колонку в New York Times, говорит о довольно размытом различии между "либеральным национализмом" и противоположным ему "нелиберальным национализмом", приводя в последнем в качестве примера российского президента Владимира Путина и Дональда Трампа. По его мнению, "Владимир Зеленский — националист. Он борется не только за демократию, но и за Украину: за украинскую культуру, украинскую землю, украинский народ и язык. Символ этого конфликта — украинский флаг, националистический символ".

Брукс также подмечает с иронией, что "большая часть людей в стране с гордостью носит украинский флаг, но они бы ни за что в жизни не носили американский флаг, потому что боятся, что на них нацепят ярлык реакционеров, шовинистов и представителей низшего социального класса". Его банальщина о либерализме звучит неубедительно. Зеленский, провозглашённый "Черчиллем нашего времени", виновен в той же самой коррупции, кумовстве и офшорном бизнесе, которые присущи украинским политикам. Если его режим является либеральной формой национализма, тогда так ли уж важно это различие?

Поэтому я предлагаю такое объяснение метаморфозам с украинским флагом: социальные элиты и их онлайн-армии ищут способы выразить собственную значимость и сохранить определённую позицию в обществе. Поскольку Трамп играет все меньше роли в американском политическом дискурсе, образовался вакуум.

Это безобидная причина. Любой разумный человек против бессмысленного конфликта на Украине. Риторически Трамп может быть связан с Путиным, а Путин — с Адольфом Гитлером, и всё это с небольшим риском возражения или обращения к фактам. В отличие от Китая, Россия не может отомстить США разрушением экономики и нарушением цепочки поставок. В отличие от Сирии или Тайваня, на Украину можно экспортировать и войну, и либеральную демократию — искушение, перед которым современным США тяжело устоять. Всё это служит для того, чтобы заполнить вакуум уверенности в собственной правоте, который остался после Трампа.

Всплеск украинского национализма вряд ли сейчас можно считать тревожным фактором в развитии общества США. Если он поможет лучше узнать Украину и регион в целом, то в этом может быть только польза. Но мы должны устоять перед размахиванием флагами самомнения, ведущего к затягиванию и расширению конфликта, который не выгоден никому.