SCMP: Россия и Иран опережают другие страны в борьбе с западным шантажом

Западная Европа столкнулась с серьезнейшими за последнее время перебоями с электроэнергией. Целое поколение западноевропейцев выросло в привилегированных условиях и привыкло, что в домах, на фабриках и в школах всегда есть свет.

Ввод российских войск на Украину и последовавшие за этим события положили этому конец и возобновили споры об усугубившейся зависимости от враждебных стран. В этой связи ряд стран начал переосмысливать глобализацию в том ее виде, в каком она осуществлялась в последние два десятилетия.

В 2017 году президент США Дональд Трамп предостерег Германию от строительства газопровода "Северный поток — 2" на фоне сопутствующих рисков. Немецкие представители при ООН над его комментариями лишь посмеялись. Перенесемся в 2022 год, и его зловещее предостережение, к несчастью для европейцев, сбылось.

Помимо перебоев с электроэнергией, под сомнением оказались и цели Европы в борьбе с переменой климата. Энергия дорожает, и страны могут отказаться от перехода на чистую энергию и вернуться к прежней зависимости от полезных ископаемых вроде угля, как уже сделала Германия. Это урок, как взаимозависимость может стать оружием.

До украинского кризиса лишь немногие страны Запада отдавали себе отчет в том, чем чревата взаимозависимость. Австралия и Южная Корея же столкнулись с экономическим принуждением со стороны Китая, который ввел заградительные пошлины на говядину, ячмень и вино. Против Южной Кореи это была месть за развертывание ракетной системы THAAD — так Пекин воспользовался зависимостью торговых партнеров в собственных интересах.

Но не только Запад обжегся и теперь дует на воду. Если западные страны пересматривают отношения с Россией, Китаем или обоими сразу, то государства Глобального юга сознают риски, исходящие от стран на вершине цепочки создания стоимости, подчеркнули ученые Генри Фаррелл и Абрахам Ньюман из Джорджтаунского университета в своей статье "Вооруженная взаимозависимость: как глобальные экономические сети формируют принуждение на государственном уровне".

Государства, подвергшиеся экономическим санкциям, особенно заинтересованы в том, чтобы не допустить шантажа взаимозависимостью. И в этом Иран и Россия намного опережают страны Запада.

Иран, давний объект экономических санкций, уже несколько лет торгует с окружающим миром в обход международной банковской системы Swift. Российский президент Владимир Путин последовательно пытается свергнуть доллар с позиции основной резервной валюты и наращивает резервы сырьевых товаров и других валют.

Нельзя сбрасывать со счетов и проекты вроде пекинского "Сделано в Китае 2025" и "Самодостаточной Индии" от Нью-Дели, которые также служат замещению импорта. Обе крупные азиатские экономики уже ощутили на себе всю тяжесть экономических санкций Запада и не желают связывать с ним свою технологическую или экономическую судьбу.

К тому же своими мерами экспортного контроля в надежде противостоять технологическому прогрессу Китая в передовых технологиях администрация Байдена лишь дает Пекину повод еще активнее добиваться самодостаточности и не полагаться на поддержку ни США, ни других враждебных стран.

Точно так же на Индию обрушились санкции за ядерные испытания в 1998 году. Стремление страны к самостоятельности продиктовано теми же соображениями, что у Китая и России, а ее министр иностранных дел превратился в поборника многополярности. Группа БРИКС разделяет его опасения и на недавних встречах обсуждала энергетическую безопасность, поставки сырья и гегемонию доллара.

Кроме того, страны, у которых с Вашингтоном политические разногласия, вроде Саудовской Аравии, тоже переосмысливают зависимость от американских товаров и поддержки на мировой арене. В пример можно привести недавнюю заявку Эр-Рияда на вступление в БРИКС и попытки заручиться китайскими инвестициями.

Превращение взаимозависимости в оружие со стороны России может подготовить почву для того, чтобы многие страны задумались о целесообразности дальнейших торговых связей на фоне угроз национальной безопасности.

Но если усугубится конкуренция США с Китаем, то даже такие государства как Германия могут не увидеть в Пекине врага и, как следствие, не станут сокращать взаимозависимость с китайской экономикой.

На фоне предложения китайской судоходной компании Cosco выкупить долю в порту Гамбурга канцлер Германии Олаф Шольц в ответ на вопросы о предстоящей поездке в Пекин заявил: "ЕС гордится тем, что как союз он заинтересован в мировой торговле и не поддерживает тех, кто продвигает деглобализацию".

Хотя в подходах к Китаю лидеры ЕС расходятся, слова Шольца говорят о том, что договорные союзы не будут диктовать ни торговых интересов, ни опасений насчет шантажа взаимозависимостью. Так что покуда Германия не сочтет взаимосвязанность с Китаем угрозой национальной безопасности, она может и не встать на сторону США.

Предполагалось, что глобализация станет противоядием от конфликтов, а растущая взаимосвязанность — рецептом сохранения мира. Однако на фоне конфликта на Украине и усиления соперничества между США и Китаем страны начинают осознавать, чем чревата взаимозависимость от враждебных стран, и принимают соответствующие меры.

Мир движется к многополярности, но над экономиками нависла угроза "вооруженной" взаимозависимости. В результате они могут не захотеть, чтобы горстка стран контролировала целые цепочки создания стоимости в жизненно важных отраслях — как последние 20 лет делают США и Китай. Следовательно, стремление к диверсификации приведет к дальнейшей фрагментации цепочек создания стоимости — или, иными словами, к "Глобализации 0,5".