Jerusalem Post: роль Запада в новом мире по-прежнему не определена

Идея некоего постзападного мира не только ничуть не эфемерна, но и не нова в политической литературе. В высших политических кругах она обсуждалась как минимум после выступления российского министра иностранных дел Сергея Лаврова на Мюнхенской конференции в феврале 2017 года, когда он призвал к справедливому многостороннему миропорядку, свободному от господства и влияния Запада.

Хотя из политических дебатов с тех пор она исчезла, но в умах экспертов и ученых мужей – осталась.

Обострение борьбы за власть и влияние между Китаем и США в конечном счете резко изменит стратегическую расстановку сил и структуру нынешнего мирового порядка, в чьей основе лежит американское лидерство после распада бывшего Советского Союза.

Дестабилизация этой системы с ее правилами стала очевидной в 2020 году с началом пандемии коронавируса, а о постпандемическом мире заговорили после того, как американское влияние сократилось в пользу Китая, который воспользовался шансом и примерил на себя роль мирового лидера.

На протяжении всей истории мировой порядок точно не менялся в одночасье.

Ничуть не легче разрешить спор о решающих элементах этого конфликта, будь то экономическая мощь (есть ожидания, что Китай будет лидировать в мире как раз благодаря своей стремительно растущей экономической мощи), технологическая и интеллектуальная (во многом производная экономической) или военная, поскольку в этом плане в центре внимания по-прежнему находятся США.

Как бы то ни было, подходящим выходом из этого спора представляется возврат к идее некой всеобъемлющей национальной мощи. Это подпитывает ожидания, что переходная фаза глобального порядка окажется относительно продолжительной и продлится десятилетие или два, учитывая перехлест ролей и ограничения силовых факторов среди основных претендентов на лидерство.

Представление о многоглавом или многополярном мироустройстве близко к идеалу. В свете сегодняшнего опыта в него поверить трудно. Гегемонистской сверхдержаве, такой как США, трудно смириться с тем, что она оказалась в равном положении с соперником.

Более того, опыт многосторонности в международных институтах Совета Безопасности оказался полным провалом. Кроме того, он стал синонимом хаоса, слабости и неэффективности механизмов международных действий.

Однако многосторонность может быть компромиссом — воротами, через которые та или иная держава поднимается на вершину пирамиды власти и влияния в миропорядке, как это произошло между окончанием Второй мировой и распадом бывшего Советского Союза, когда двуполярность оказалась лишь переходной фазой.

Некоторые рассчитывают, что это повторится на более поздних этапах биполярной системы, в которой власть и влияние делят США и Китай. Сегодняшний ожесточенный конфликт и острая поляризация замешаны на экономике и торговле, а не идеологии, в отличие от эпохи холодной войны. Рост китайского могущества не должен отвлекать внимание от других факторов, которые неизбежно повлияют на будущее мира.

В первую очередь это подъем других соперничающих держав (например, Индии и России), который во многом зависит от исхода конфликта на Украине.

Мы не можем закрывать глаза и на то, что формирование грядущего миропорядка связано с тайваньским вызовом: как Китаю справиться с ним и выйти из него с наименьшими потерями, избежав при этом конфликта, истощающего силы и возможности.

Единственная подлинная истина сегодняшнего мира такова, что его порядок анархичен: он страдает от вакуума лидерства, и это объясняет многочисленные кризисы, которые переживают ряд регионов и стран. Ни одна держава не обладает необходимой силой, чтобы возглавить мир, подобно, например, США два десятилетия назад.

Другой момент заключается в том, что будущее мирового порядка будет во многом определяться последствиями конфликта на Индо-Тихоокеанском театре. В обостряющемся геостратегическом конфликте участвуют США и их союзники с одной стороны и Китай с другой.

Моя личная точка зрения такова, что пока окончание конфликта на Украине остается неопределенным, трудно делать точные выводы о контурах следующей фазы мироустройства. Складывается ощущение, что конфликт далек от завершения, и ситуация может измениться в любой момент, тем более что Запад не оставляет попыток поставить президента Владимира Путина в неловкое положение и унизить его, а тот в ответ угрожает применить ядерное оружие.

Прежде всего нам нужно учитывать позицию Китая, чей президент в начале кризиса обещал безграничный союз с Россией. Кроме того, мы должны получить представление о ряде других переменных. В первую очередь, это продолжающаяся торговая война между США и Китаем.

Это война, чей исход во многом определит облик постукраинского мира. Будет ли это мир без Запада, или Запад останется в нем партнером? И какую роль в управлении мировыми делами и определении стратегических направлений будут играть крупные блоки, такие как БРИКС и другие, на годы и десятилетия вперед?

На международную арену постепенно выходит многосторонность. Мир больше не поддерживает американское лидерство, тогда как склонность к Китаю и России, наоборот, усиливается — особенно в Африке и на Ближнем Востоке.

А в Европейском блоке, которому выйти из украинского кризиса ничуть не легче, появились признаки раскола. Скорее всего, нам предстоит новая геостратегическая реальность, которая отразит состояние дел в этом историческом конфликте.

На ум также приходят гнев США на Саудовскую Аравию из-за решения ОПЕК+ сократить добычу нефти и тот факт, что западное влияние в ряде стран африканского континента смещается в пользу Китая и России. Все эти факторы отражают стремительные перемены в глобальном ландшафте. Еще несколько лет назад никто и подумать не мог, что в Буркина-Фасо и Мали будут реять российские флаги.

Никто не ожидал ни того, что глобальный энергетический ландшафт развернется к новой нефтяной эре, которую многие уже похоронили, воспевая вместо нее "зеленую энергию", ни того, что нефть снова окажется на острие стратегических конфликтов. Ближайшие месяцы и годы таят в себе стремительные перемены, многие из которых трудно предсказать.

Несомненно, однако, что мир движется в направлении, отличном от всего того, о чем трубят в политической литературе о глобализации, свободной торговле и так далее. И с этим приходит крах таких известных теорий, как "конец истории" американского ученого Фрэнсиса Фукуямы, в которой он провозгласил в 1989 году об окончательной победе либеральных ценностей Запада, или "столкновение цивилизаций" Сэмюэля Хантингтона, в которой он предвидел конфликт, основанный на цивилизационных различиях, идентичности и культуре.