Atlantic: Китай использует экономику в качестве стратегического оружия против США

Дэн Блументаль (Dan Blumenthal), Дерек Сизорс (Derek Scissors)

Соединенным Штатам сейчас грозит опасность пропустить глубокие перемены в экономическом компоненте геополитической стратегии Китая. Си Цзиньпин старается постепенно переместить фокус Коммунистической партии с необходимости обогнать Соединенные Штаты по размерам экономики (хотя официально это все еще остается одной из важнейших целей). Вместо этого его приоритетом становится минимизация зависимости Китая от других стран и максимальное увеличение способности принуждать их с помощью экономических рычагов. Эта позиция основана на скрытом признании того, что в ближайшее время Китай не сможет достичь одной из своих поставленных целей, а именно стать по-настоящему богатой страной. Но Соединенные Штаты не должны излишне легкомысленно относиться к происходящему: Китай способен использовать свою огромную экономику в качестве стратегического оружия.

Подобно тому, как ранее Соединенным Штатам необходимо было реагировать на Китай, стремившийся стать крупнейшей экономикой в мире, теперь Вашингтону необходимо реагировать на Китай, решительно настроенный применять инструменты экономического принуждения на протяжении длительного периода времени, чтобы обеспечить реализацию интересов Коммунистической партии и китайского народа. Действия администрации внутри Соединенных Штатов имеют большое значение, и их легче осуществить – начиная с необходимости лучше понимать цели Си. Но на международном уровне, чтобы убедить друзей и союзников ограничить их зависимость от Китая, Соединенным Штатам придется возродить свою угасающую торговую политику.

Си подробно изложил свой новый подход в серии выступлений в 2020 году. Он заявил, что "мощное гравитационное поле" контролируемого государством китайского рынка можно использовать для того, чтобы перестраивать глобальные цепочки поставок в пользу Пекина. С точки зрения Си, это имеет огромное значение в рамках "великой борьбы" против попыток Запада ограничить технологический прогресс Китая и нанести удары по слабым звеньям в его импорте.

Китай уже долгое время занимается промышленным шпионажем и давно применяет методы принудительной передачи технологий. А план Си под названием "Сделано в Китае 2025" начиная с 2015 года обеспечивает всеобъемлющую правительственную поддержку таким секторам, как производство полупроводников и электрокаров. По всей видимости, сейчас Си убежден, что Китаю необходимо удвоить усилия, чтобы склонить чашу экономического влияния в свою пользу, поскольку Пекину приходится реагировать на формирующуюся американскую стратегию сдерживания. Возможно, Си рассматривает разъединение экономик этих двух стран как нечто неизбежное. Также возможно, что сейчас он активно продвигает этот процесс – на нужных ему условиях.

Если говорить о ситуации внутри Китая, Си, по всей видимости, опасается, что расцвет частного сектора может привести к тому, что некая прослойка людей, крепко стоящих на ногах, может выйти из-под контроля партии, и он старается подавить любую деятельность, которую считает опасной в этом смысле. Поскольку партия решительно настроена сохранить контроль над экономикой, потенциально продуктивные отрасли сталкиваются с множеством барьеров, не имея возможности расширяться. Их место занимают секторы, которые в первую очередь обслуживают интересы партии. Это не способствует инновациям и научным прорывам, и – наряду с ухудшающейся демографической ситуацией – это будет и дальше ограничивать рост.

Это вряд ли означает, что Китай отказался от конкуренции с Соединенными Штатами и другими странами, однако он собирается делать это посредством технологического развития, вектор которого будет определять государство, и, что еще важнее, посредством своей исключительной позиции в мировых цепочках поставок. Китай не будет ни примитивной "фабрикой" мира, ни пионером в технологической области, но он постарается стать совершенно незаменимым в качестве производителя ценных товаров, от поставок которых будут зависеть его противники. Это весьма разумная и потенциально очень плодотворная альтернатива стремительному экономическому росту.

Возьмем, к примеру, электромобили. Китаю принадлежат весьма внушительные зарубежные месторождения лития и кобальта, и он стремится увеличить их число. Он также работает над тем, чтобы стать ведущим переработчиков этих минералов. Оборудование для получения экологически чистой энергии можно производить где угодно, однако оно все равно будет зависеть от поставляемых Китаем материалов. В области биофармацевтики Китай доминирует в производстве и экспорте базовых фармацевтических ингредиентов и стремится расширить свои мощности для производства готовых лекарственных форм.

В аэрокосмической области таким компаниям, как Airbus, Boeing, и Bombardier, скоро придется конкурировать с китайским соперником COMAC, чьи самолеты очень похожи на их продукцию. Если качество китайских самолетов улучшится, иностранным компаниям станет гораздо труднее продавать свои в Китай. А потом COMAC начнет экспортировать свою продукцию в больших объемах, и первыми его покупателями станут более бедные страны. Что касается полупроводников, Китай занимает крепкую позицию в области тестирования и упаковки в конце цепочки поставок. Он стремится значительно расширить производство недорогих чипов. В отсутствии более совершенных механизмов защиты от избыточного предложения со стороны Китая его иностранные конкуренты будут попросту уничтожены, а Китай сможет занять господствующие позиции в этой отрасли.

Если новый порядок окажется таким, Соединенные Штаты и некоторые другие страны все равно будут оставаться более богатыми, чем Китай, и их промышленные отрасли даже смогут достичь серьезных прорывов, таких как, к примеру, производство РНК-вакцин и высококлассных микрочипов. Пекин продолжит поглощать иностранные инновации, а затем в конечном счете начнет выдавливать иностранных производителей из бизнеса. Основной чертой коммерческого соревнования между Китаем и Америкой будет вовсе не гонка за экономический рост или технологический прогресс, как многие ожидают. Вместо этого посредством субсидий, механизмов принудительной передачи технологий и перекоса в доступе на рынки китайские компании будут получать все более значительные доли на рынке в ущерб своим более динамичным конкурентам.

Китай все равно продолжит стремиться к экономическому росту, просто это не будет его важнейшим приоритетом. Он будет вкладывать огромные средства в науку и технологии. Но Пекин сосредоточится в первую очередь на достижении стратегического экономического влияния. В условиях этого столкновения теория победы Пекина заключается в том, что сочетание стратегического планирования, производственного мастерства и огромного рынка в конечном счете подорвет иностранные инновации, избавит партию от американского давления и вооружит Пекин большим количеством инструментов экономического принуждения. Все это также может привести к ускорению процесса деиндустриализации в Соединенных Штатах.

Если американские политики и частный сектор хотят избежать этой участи, им необходимо как следует продумать процесс отделения от китайской экономики. Соединенным Штатам необходимо пересмотреть свою экономическую стратегию, иначе они так и будут двигаться по пути к ассиметричной зависимости от Китая. Все должно начаться с внесения изменений в самую богатую в мире национальную экономику. Малозатратное потребление, которым американцы наслаждаются благодаря торговле с Китаем, должно уступить место более надежному собственному производству. Это один из важнейших приоритетов. Поначалу это, разумеется, вызовет ощутимую экономическую боль, однако в дальнейшем именно это станет защитой от неизбежных сбоев в американских цепочках потребления, спровоцированных действиями Китая.

Пандемия коронавируса уже подтолкнула частный сектор в этом направлении. Теперь правительство должно закрепить этот сдвиг на законодательном уровне. И такую политику невозможно реализовать лишь посредством президентских указов. Она должна быть подкреплена консенсусом обеих партий, а также новыми законами.

Часть производства должна уйти из Китая, чтобы в обмен на отказ от дешевых товаров Соединенные Штаты могли обрести больше экономической устойчивости. Новая экономическая стратегия должна сочетать увеличение производства в Северной Америке с импортом товаров от надежных торговых партнеров. Уже сейчас обе партии поддерживают наращивание производства внутри Соединенных Штатов, и закон 2022 года о чипах и науке (CHIPS and Science Act) служит тому лучшим подтверждением.

Международный компонент американской стратегии – это более сложный вопрос, потому что обе партии поддерживают идею протекционизма. Чтобы справиться с этой проблемой, Вашингтону следует рассмотреть возможность внесения поправок в соглашения о свободной торговле – как бы сложно это ни было, – предварительно изучив варианты с заключением более узких, отраслевых соглашений для ключевых цепочек поставок и разработав двусторонние соглашения касательно передачи технологий. И все эти меры должны быть одобрены конгрессом.

Двусторонние соглашения о передаче технологий – это относительно простая задача: лишь немногие страны обладают весом в сфере технологий, и цель Америки заключается только в том, чтобы ограничить передачу технологий Китаю. Партнеры Америки будут руководствоваться их собственными соображениями национальной безопасности, а также тревогами по поводу склонности Китая сначала копировать чужие технологии, а потом выдавливать с рынка их первоначальных разработчиков. Но некоторым из них тоже придется освободиться от укоренившейся зависимости от Китая, для преодоления которой потребуется время и последовательная американская политика.

В этом смысле полезными могут оказаться соглашения, касающиеся конкретных секторов промышленности – не только технологий, но и, к примеру, фармацевтической продукции. Такой подход предполагает наложение жестких ограничений на участие китайцев в цепочке поставок, обслуживающей интересы Соединенных Штатов. Такой порядок создаст возможности для того, чтобы компании продвигались вперед на американском рынке, поскольку субсидируемые китайские конкуренты будут лишены такого шанса. Некоторым партнерам, которые обеспокоены участием Китая в цепочках поставок, возможно, даже не нужны будут особые стимулы.

Администрация и конгресс – наблюдая несправедливую конкуренцию со стороны Китая – должны договориться о необходимости проведения таких переговоров в рамках механизма Trade Promotion Authority, посредством которого конгресс предоставляет президенту рекомендации по проведению переговоров. Если такое случится, следующим шагом будет убедить партнеров частично передать ту роль, которую играет гигантская рабочая сила Китая, другим производителям – к примеру, таким странам Южной и Юго-восточной Азии, как Индия, Индонезия и Филиппины.

Пока неясно, насколько далеко и насколько быстро будет развиваться новая экономическая стратегия Си, однако некоторые признаки его экономики принуждения уже заметны. В 2017 году Китай заблокировал торговлю потребительскими товарами, путешествия и культурный обмен с Южной Кореей, потому что та разместила у себя американскую противоракетную систему (направленную против Северной Кореи). В 2020 году Пекин ограничил торговлю с Австралией, наказав таким образом Канберру за стремление найти ответ на вопрос о происхождении COVID. В конце 2021 года Китай начал бойкотировать продукты литовского производства после того, как Литва укрепила свои дипломатические связи с Тайванем. Если оставить этот вопрос без внимания, готовность Китая воздействовать на цепочки поставок еще больше сместит баланс в производстве и торговле в пользу Пекина.

Китай создает все больше компаний, таких как Huawei, в области производства полупроводников, биотехнологий и других сферах. В какой-то момент, если Вашингтон вдруг сделает что-то, что не понравится Пекину, Китай может попросту перестать поставлять ключевые товары в этих секторах. Характер экономического вызова со стороны Китая изменился. И Америка должна адаптироваться, чтобы эффективно противостоять этому вызову.