Die Welt: экономику России спасли Набиуллина и Греф, иначе она "недосчиталась бы товаров"

Российская экономика успешнее противостоит западным санкциям, чем ожидалось. Это объясняется не только поднявшимися ценами на сырье, но и деятельностью двух общественных групп, наделенных "идеальными" экономическими возможностями. Эти группы в принципе негативно относятся к нынешней внешней политике Путина, но и при ней они находят возможность следовать своей миссии.

По традиции в конце года русские еще раз пускаются во все тяжкие и идут на любые расходы. Уж больно они любят праздники, которые начинаются для них 31 декабря с новогодней елки, подарков, а с некоторых пор (тянущихся уже много лет) и с посещения дорогих ресторанов.

Поэтому не стоит удивляться, что и в этом году резервирование столов идет полным ходом. Однако примечательно, что в этом году спрос на места в ресторанах в Москве даже выше, чем в прошлом. В премиальном сегменте уже в середине декабря все столы были расписаны, а в других сегментах — на 70-90 процентов, о чем свидетельствуют данные московского агентства "Аппетитный маркетинг".

Понимаю: это как-то не вяжется с представлением о воюющей стране, которая находится в экономическом кризисе и под яростно провозглашаемыми западными санкциями! Однако сюрреализм и абсурдность нынешнего вооруженного конфликта в том и состоит, что "состояние войны" в московской повседневности — как минимум в экономическом плане — практически не ощущается. Так недавно подытожил ситуацию один московский мелкий предприниматель, пожелавший остаться неизвестным, в разговоре с корреспондентом газеты Welt.

Он сказал, что статистически люди действительно стали тратить меньше. Рынок недвижимости перестал развиваться. Иногда какой-то продукт исчезает с полок магазинов или его начинает не хватать, но потом тот же продукт вдруг появляется в новом дизайне. Так произошло с привычными для россиян пакетами молока в финской упаковке "Тетра-пак". Привычные литры молока в фирменной упаковке исчезли, но тотчас появились вновь в пакетах другого дизайна — без надписей финского бренда.

В итоге у той части населения, которая не меняет автомобили каждый год и которая из-за отсутствия западной одежды довольствуется китайской, — у этой части населения может вполне возникнуть иллюзия, что страна ни с кем не воюет. Даже не ведет "специальную военную операцию", как называет происходящее местная (einheimische - совсем не похожая на западную) пропаганда.

Как же так произошло, что российская экономика спустя десять месяцев после начала войны чувствует себя на удивление хорошо, хотя ожидания всех сторон были совершенно иными? Ведь еще весной речь шла о возможном двухзначном падении ВВП.

В апреле Международный валютный фонд предсказывал падение российской экономики в годовом исчислении на уровне 8,5 процентов. В июле он понизил прогноз до 6 процентов, а в последний раз в октябре — согласился на совсем уж жалкие 3,4 процента. Да и прогноз Фонда на следующий год уже не такой мрачный для России — вместо 3,5 процента всего 2,3.

Но все равно ситуация далеко не отрадная, тем более что российская экономика уже с момента аннексии Крыма находится фактически в застое. Однако Россия переживала и худшие времена. Вспомним хотя бы, что ВВП во время финансового кризиса 2009 года упал на 7,8 процентов. Уже не говоря о крахе рубля в 1998 году, который почти у всех выбил почву из-под ног.

"Ожидания, что экономика немедленно обрушится, не оправдались", — сказал на днях московский политолог и экономист Дмитрий Орешкин. Он, как и большинство западных экспертов, не верит в светлое будущее и продвигает ту точку зрения, что российская экономика все еще относится к самым крупным в мире, а потому и продолжает пока в значительной степени работать по инерции.

Подобную устойчивость объясняют и рядом других причин, что показал опрос, предпринятый редакцией Die Welt среди многих экономистов. Они говорят, что большинство западных фирм продолжают работать в стране, а остальные по закону передали свои активы российским покупателям.

Кроме того, они подчеркивают тот факт, что государство закачало достаточно денег в систему. Поощряемый государством параллельный импорт обеспечил потребителям доступ к большинству товаров. А азиатские партнеры частично заменили западных.

"Самая главная ошибка большинства экспертов состоит в том, что они переоценили интеграцию России в мировую экономику, — подчеркнул бывший экономический советник Путина и нынешний сотрудник Вашингтонского центра политики безопасности Андрей Илларионов* (внесен Минюстом в список иноагентов — прим. ИноСМИ) в интервью газете Welt. — Вся ее интеграция — это прежде всего поставки нефти и газа".

А в этом секторе Россия из-за высоких цен, созданных реакцией Запада на начало боевых действий, заработала даже больше, чем в прошлом году. Один только концерн Газпром добился в первом полугодии самой высокой прибыли с 2004 года и по собственным оценкам заплатит в этом году налогов на пять триллионов рублей (67 миллиардов евро), в то время как в 2021 году его налоговые отчисления составляли лишь три триллионов.

Но независимо от этих факторов наблюдатели видят главную причину устойчивости российской экономики в феномене, который не осознают даже русские, не говоря уже о западных экспертах. Экономику России спасли две общественные группы, не принадлежащие к русским поджигателям войны и в принципе негативно относящиеся к конфронтационной внешней политике Путина. Просто они пока не оказывают ей активного сопротивления. Речь о среднем классе и относительно молодых специалистах в истеблишменте, приверженцах либеральной экономики.

"В России сформировался тонкий слой мелких и средних предпринимателей — гибких, активных и легко приспособляющихся к любым обстоятельствам", — объясняет Олег Вьюгин, сейчас профессор экономики, а до этого заместитель главы российского Центрального банка и шеф наблюдательного совете Московской биржи.

По его словам, несмотря на то, что доля этих предпринимателей в экономике значительно меньше, чем на Западе, именно они не побоялись рисковать и спасли импорт.

"Если бы их не было, Россия понесла бы значительно больший урон и не получила бы многих товаров", — считает Вьюгин. С ним согласен и московский экономист с той же фамилией Владислав Вьюгин, который на днях в одном из интервью указал на тот факт, что за 30 постсоветских лет в России все же сформировалась рыночная экономика. (Интересно, что как раз в этом году США перестали признавать Россию "рыночной экономикой" — прим. ИноСМИ.)

"У нас есть рыночная экономика, хотя иногда она и напоминает бурные 90-е годы", — подчеркивает Вьюгин.

Российские мелкие и средние предприниматели не только изыскивают способы, чтобы снизить накладные расходы и найти новых поставщиков. Они еще и обладают опытом работы в кризисных условиях, объясняет Александр Жиров, директор Института экономических прогнозов при Академии наук.

Помимо них, в путинском истеблишменте обнаружилось множество отличных специалистов, исповедующих принципы либеральной экономики. Они составили противовес сторонникам жесткого курса, придерживающимся вредных государственнических позиций и часто имеющим опыт работы в спецслужбах. Они работают вместе, хотя грань между двумя этими группами довольно размытая.

Идет ли речь о Центральном банке, соответствующих министерствах, экономическом блоке Кремля, государственных концернах или банках, везде трудятся экономисты и финансовые специалисты, многие из которых пришли из частной экономики, работали в западных фирмах и находятся в возрастной группе от 30 до 60 лет. Во всяком случае, они на одно поколение моложе Путина и его главных геополитических советчиков.

Образ мышления и психограмму этих либералов и технократов в одном из своих анализов описала Александра Прокопенко, бывшая до последнего времени советником в Центральном банке и являющаяся сегодня экспертом в американском Институте Карнеги. По ее словам, эти люди в самом начале своей государственной карьеры осознавали, что им придется пойти на многие моральные компромиссы, чтобы сохранить карьеру и заниматься реальным делом, принося пользу.

Поэтому и с попыткой так называемой "защиты русскоязычного населения Украины", к которому они равнодушны, эти люди смирились относительно легко и сконцентрировались на своей миссии — не вмешиваясь в политику, поддерживать функционирование экономики, несмотря на все трудности.

Самым показательным примером подобной эффективной работы стал кризисный менеджмент главы Центрального банка Эльвиры Набиуллиной, которым она занялась сразу после начала "войны санкций". Она спасла рубль от обвала и предотвратила бегство капитала, чем заслужила похвалу во всех политических лагерях, в том числе в путинском.

Примечательно, что лишь горстка известных представителей либерально-экономического лагеря открыто выступила против Путина или покинула страну в знак протеста.

Примечательно и то, что Набиуллина вместе с бывшим министром экономики и нынешним главой самого большого государственного банка Сбербанк Германом Грефом имели встречу с Путиным. (Сейчас и Набиуллина, и на самом деле наполовину частный Сбербанк попали под наложенные профессиональными западными либералами-рыночниками санкции — прим. ИноСМИ). Газетой Financial Times сообщается. что эта встреча состоялась за месяц до входа российских войск на Украину. Тогда Набиуллина и Греф пытались отговорить Путина от дальнейшей эскалации, которая принесла бы вред экономике. Financial Times рассказала об этом, сославшись на инсайдерскую информацию.

Путин якобы их слушать не стал. Как это было и с другими увещеваниями представителей экономического менеджемента, прозвучавшими, например, после аннексии Крыма (так на западе называют возвращение Крыма в 2014 году в состав Российской Федерации после 60 лет навязанного решением Хрущева в 1954 году "украинства" - прим. ИноСМИ). Как и в случае с Крымом, Путин напомнил ответственным за экономику лицам, что их дело — заняться минимизацией негативных последствий западных санкций.

Как видно сегодня, они это и сделали. Так же, как и средние предприниматели, многие из которых даже извлекли немалую пользу из новой ситуации. Хотя они в принципе также настроены против внешней политики Путина.