Evrensel: Сирия и Турция проводят противоположную контртеррористическую политику

Встреча министра национальной обороны Турции Хулуси Акара (Hulusi Akar) с министром обороны Сирии Али Махмудом Аббасом (Ali Mahmud Abbas) в Москве стала констатацией известного. Турецкие власти вновь официально признали сирийскую администрацию, которую объявили нелегитимной 11 лет назад и выступили с целью ее свержения. Мы называем это "констатацией известного", потому что правительство Эрдогана уже и так после 2016 года в рамках астанинского формата вместе с Россией признало, что отказалось от цели свергнуть Асада или было вынуждено отказаться.

Конечно, это не отменяет значения встречи министров обороны Турции и Сирии, а также руководителей разведок этих стран, которую принимал министр обороны России Сергей Шойгу, выступивший посредником в этих переговорах. Да, разные приоритеты турецкой и сирийской администраций и России во многом затрудняют получение результатов от этой встречи. Однако уже сейчас мы можем говорить, что эти трехсторонние контакты, которы продолжатся, неминуемо будут иметь последствия на сирийском поле.

В первую очередь следует отметить, что предложение о проведении трехсторонних переговоров между Сирией, Турцией и Россией исходило от Эрдогана, и Путин тоже положительно отнесся к этому предложению. Последовавшее за сигналом Эрдогана заявление российской стороны о том, что "Россия находится в контакте с сирийской администрацией по этому вопросу", на самом деле можно интерпретировать как давление на Сирию.

Аналогичным образом из предложения Эрдогана о трехсторонней встрече (из того, что Россия прибегла к посредничеству) мы также можем сделать вывод о том, что предыдущие контакты между главами разведок двух стран не дали желаемого результата.

После трехсторонней встречи в Москве в заявлении министерства обороны России отмечалось, что обсуждались "пути разрешения сирийского кризиса, проблема беженцев и борьба с экстремистскими группировками в Сирии".

Однако тот факт, что под урегулированием проблемы беженцев и "борьбой с терроризмом" турецкая и сирийская администрации понимают разные вещи, также объясняет, почему достичь решения посредством этих переговоров будет нелегко.

Известно, что для урегулирования проблемы беженцев администрация Эрдогана построила сотни тысяч брикетных домов в Идлибе, оккупированном "Хайят Тахрир аш-Шам"* (ХТШ), продолжением "Аль-Каиды"*, и других регионах, оккупируемых вместе с джихадистскими группировками, собранными под крылом Свободной сирийской армии / Сирийской национальной армии (Африне, Азазе, Джераблусе и так далее). Согласие сирийской администрации на такое урегулирование будет означать одобрение создания автономного "джихадистана" в одной из частей страны, а это не представляется возможным. Тот факт, что такая структура будет представлять большую угрозу не только для Сирии, но и для Турции, а также всего региона, является другим спорным вопросом.

Объявление Асадом "всеобщей амнистии" за преступления, совершенные до 21 декабря 2022 года, можно расценивать как шаг к решению этой проблемы под его собственным контролем.

Важнейшим вопросом на пути к политическому урегулированию в Сирии является ликвидация террористических организаций. Потому что, не сделав шагов в этом направлении, невозможно решить ни проблему беженцев, ни проблему безопасности.

Не является секретом ответ на вопрос о том, кого администрация Эрдогана, не выполняющая обязательств по зачистке джихадистов в Идлибе, взятых на себя в соответствии с сочинскими договоренностями, и продолжающая сотрудничать с джихадистскими группировками, подразумевает под "террористическими организациями". Администрация Эрдогана, говоря "террор", имеет в виду курдскую автономную администрацию на северо-востоке Сирии и такие организации, как Партия "Демократический союз" (PYD) и "Демократические силы Сирии" (SDG), в том числе в качестве продолжения своей политики по курдскому вопросу внутри страны, хотя эти структуры при каждой возможности заявляют, что они не представляют угрозы для Турции и готовы вести переговоры по безопасности. К этим силам добавляют ИГИЛ*, которую долгое время поддерживали, называя "сердитыми парнями", но в дальнейшем, когда она стала не нужна, использовали для оправдания военных действий против курдов, как в ходе операции "Щит Евфрата".

Между тем администрация Асада в Сирии и поддерживающая ее Россия определяют в качестве террористических организаций ХТШ* и поддерживаемые администрацией Эрдогана джихадистские группировки, проводя периодически операции против них.

Россия и сирийская администрация, хотя и недовольны сотрудничеством курдов с Америкой, рассматривают их в качестве части решения. Например, у PYD есть представительство в Москве. После недавних воздушных операций Турции в Сирии командующий российскими силами в САР Александр Чайко встретился с командиром SDG Мазлумом Абди (Mazlum Abdi), что также обобщает позицию России. Сирийская администрация квалифицирует курдов не как "террористическую организацию", а как "национальные силы", борющиеся с террористическими организациями.

Однако это не означает, что Россию и сирийскую администрацию не беспокоит сотрудничество курдов с США и отстаивание ими решения, основанного на признании демократически-автономного статуса. Напротив, Россия, в частности, давно пытается использовать сотрудничество с администрацией Эрдогана, чтобы оказать давление на курдов и склонить их к урегулированию в навязываемых сирийской администрацией рамках.

Нет сомнений в том, что трехсторонняя встреча, состоявшаяся в Москве, и сформированный трехсторонний механизм будут использоваться как Россией, так и сирийской администрацией для усиления давления на курдов.

Подводя итоги, из состоявшихся в российской столице контактов можно сделать следующие выводы.

Официальные контакты правительства Эрдогана с сирийской администрацией спустя 11 лет приобретают смысл как выражение провала сирийской политики Анкары. Однако признание администрацией Эрдогана своей неудачи не меняет того факта, что эта встреча является попыткой занять позицию в соответствии с новой ситуацией и защитить интересы представляемых сил.

То, что трехсторонние переговоры в Москве состоялись сразу после предложения Эрдогана, также имеет смысл как шаг администрации Путина в направлении усиления позиций администрации Эрдогана перед приближающимися выборами в Турции. Эрдоган желает использовать этот механизм, чтобы избавиться от давления на себя в вопросе беженцев во время избирательного процесса и заручиться поддержкой националистически настроенных избирателей, добившись уступок хотя бы для ограниченной интервенции против курдов.

Но почему Путин поддерживает Эрдогана?

Потому что сотрудничество, осуществляемое с 2016 года, и созданные механизмы обеспечивают более активное взаимодействие администрации страны – члена НАТО с Россией в период ужесточения борьбы за господство. Особенно новые балансы, созданные украинским конфликтом, повышают важность Эрдогана для Путина. Поэтому, хотя трехсторонние переговоры не смогут за короткое время обеспечить решение стоящих проблем, эти контакты выступают в качестве нового механизма, который еще более привязывает администрацию Эрдогана к России.

Формируемый трехсторонний механизм в его нынешнем виде не только является элементом давления на демократические требования курдов, но и создает риск того, что ХТШ*, которая на днях вошла в Африн, вместе с джихадистами, поддерживаемыми администрацией Эрдогана, усилит угрозу джихадистского терроризма как в Сирии, так и в Турции.

Мы продолжим обсуждать последствия этих контактов для ситуации на поле боя в Сирии и урегулирования сирийской проблемы. Однако уже сегодня можно видеть, что даже начало этих переговоров относится к числу достижений России, которая заставила администрацию Эрдогана налаживать отношения с администрацией Асада.