Jacobin: повода сомневаться в готовности России пойти на колоссальный риск ради Крыма нет

Величайшая угроза ядерной катастрофы, с которой когда-либо сталкивалось человечество, теперь сосредоточена на Крымском полуострове. В последние месяцы украинское правительство и армия неоднократно клялись отвоевать эту территорию, которую Россия присоединила в 2014 году. Как сказал мне один либерально настроенный русский знакомый (и совсем не поклонник Путина): "В крайнем случае, чтобы спасти Гавайи и Перл-Харбор, Америка могла бы применить ядерное оружие, а если нам придется спасать Крым, то мы тоже можем применить его".

В глазах всех участников украинского конфликта Крым имеет исключительно важное стратегическое значение.

Для украинских властей возвращение Крыма и военно-морской базы в Севастополе не только ознаменовало бы полную победу Киева, но также лишило бы Москву возможности блокировать украинские порты на Черном море и значительно затруднило бы любое будущее наступление России на Украину.

Последний тезис кажется на первый взгляд ошибочным, поскольку Россия сохранит за собой 1800 километров границы с Украиной на востоке и севере. Однако он связан с верой в то, что потеря Крыма будет означать победу над Москвой в этом конфликте и станет для нее унижением настолько сокрушительным, что путинский режим падет. Предполагается, что за ним последует резкое ослабление или даже полный распад Российской Федерации.

На это также надеются правительства Польши и стран Балтии, а также сторонники жесткой линии в Западной Европе и Соединенных Штатах. Они надеются на устранение России как значимого игрока в мировых делах, что приведет к изоляции Китая и укреплению глобального превосходства США. Отсюда нарастающая риторика (цинично позаимствованная у левых) о "деколонизации" России, под которой вполне прозрачно зашифровано разрушение существующего российского государства.

У американских стратегов есть более конкретная причина надеяться на то, что Россию удастся вытеснить из Крыма. Севастополь — единственный российский глубоководный порт на Черном море. Потребуются огромные усилия, время и затраты для того, чтобы превратить другие черноморские порты в жизнеспособные военно-морские базы. Таким образом, потеря Севастополя практически полностью устранила бы Россию как значительную державу не только в Черном море, но и в прилегающем Средиземном.

Однако этим американским стратегам следует быть осторожными со своими желаниями. Если одновременно бросить взгляд на карту и вспомнить о политике турецкого правительства Эрдогана, то сразу станет предельно понятно, что именно Турция, а не Соединенные Штаты, скорее всего, получит от этого наибольшую выгоду. А между тем резкий рост турецкого могущества никоим образом не обязательно будет благом для Запада.

Следует также отметить, что многие цели России на Ближнем Востоке и в Средиземноморье на самом деле не противоречат интересам США. Если бы администрация Буша послушалась Россию (а также Францию и Германию) и не вторглась в Ирак, это избавило бы Соединенные Штаты от потери тысяч жизней и триллионов долларов, а народы Ближнего Востока — от неизмеримо больших утрат и страданий.

Если бы администрация Обамы прислушалась к России и не свергла правительство Каддафи в Ливии, она избежала бы более чем десятилетней гражданской войны в этой стране, распространения военных конфликтов и исламистского экстремизма на большую часть Западной и Центральной Африки, а также чудовищного роста нелегальной миграции в Европу. Если бы администрация Обамы уничтожила государство баасистов в Сирии, она почти наверняка оказалась бы втянутой в новую катастрофу по образцу Ирака, но без иракского шиитского большинства, которое смогло бы обеспечить своего рода основу для восстановления государства. Все эти фактические или потенциальные катастрофы были делом рук Вашингтона, а не Москвы.

Что касается администрации Байдена, то её представители, кажется, расходятся по вопросу о том, как далеко ей следует заходить в поражении России. Конкретно по Крыму, в New York Times и другие издания просочилась информация о том, что американская администрация хочет укрепить Украину в достаточной степени, чтобы та имела возможность реально угрожать полуострову (предположительно, отвоевав "сухопутный мост" между Крымом и собственно Россией через занятые ею территории Херсона и Запорожья). Но сам по себе Пентагон не верит в то, что Украина действительно может вернуть себе территорию полуострова и тем самым рискнуть ядерной войной.

Похоже, по мнению администрации Байдена, если украинская армия сможет прорваться к Азовскому морю, это настолько напугает Москву, что она согласится на переговоры (которые президент Украины Владимир Зеленский на самом-то деле предложил еще в марте), по результатам которых Россия вернется на линии, которые она занимала в период с 2014 года по февраль прошлого года. А вопросы формального статуса Крыма и Донбасса будут отложены для будущих переговоров.

Однако эта американская стратегия чрезвычайно рискованна, потому что требует высокой степени как военной "доводки" действий Киева, так и жесткого контроля за ними со стороны Вашингтона. А эффективность ни того, ни другого не гарантирована. Более того, без полного признания российского суверенитета над Крымом России будет очень трудно полностью уйти с "сухопутного моста", который она заняла в прошлом году, потому что это поставило бы Украину в гораздо более выгодное положение для того, чтобы начать новое наступление с целью захвата полуострова в будущем. Ведь с потерей "сухопутного моста" в Крым для снабжения своих территорий на Украине по суше у России останется только мост через Керченский пролив. А Киев уже продемонстрировал свою способность разрушить его.

Кроме того, одной из причин российской СВО на Украине было то, что Киев блокировал канал от Днепра до Крыма, тем самым нанося серьезный ущерб крымскому сельскому хозяйству. Если Москва хочет удержать полуостров, то, пока сохраняется возможность возобновления военных действий со стороны Украины, Россия должна сражаться, чтобы удержать и "сухопутный мост".

Россияне понимают важность Крыма, поскольку они знают, какие цели преследуют западные сторонники жесткой линии, упомянутые выше. Российский истеблишмент и большинство простых россиян полны решимости сохранить международное положение своей страны как великой державы. Наряду с этим, здесь присутствуют еще три других фактора. Во-первых, это эмоциональное значение Крыма, проистекающее из воспоминаний о героической обороне Севастополя от французов, англичан и турок в 1854–1855 годах, а также немцев и румын в 1941–1942 годах. Красная Армия потеряла в одном Крыму больше людей, чем армия США – на всех фронтах Второй мировой войны вместе взятых.

Во-вторых, между тем, как Екатерина Великая завоевала Крым у Османской империи и ее крымско-татарских союзников в 1783 году, и передачей его Украине в 1954 году по советскому указу, полуостров был частью России. До последней указанной даты (1954 год) Крым никогда в истории не был частью Украины. Россияне не без оснований говорят, что если бы ситуация была обратной, то есть если бы Крым был бы передан Украиной России, то вот тогда бы большая часть западного общественного мнения могла бы сочувствовать украинским требованиям о его возвращении.

В-третьих, большинство населения полуострова – этнические русские. В январе 1991 года подавляющее большинство (94%) крымчан проголосовало за то, чтобы стать отдельной "союзной республикой" в составе СССР, что привело бы к тому, что после распада Советского Союза Крым стал бы независимым государством наряду с Украиной и Россией. В декабре того же года незначительное большинство (54%) крымчан проголосовало за независимую Украину, но при условии автономии Крыма. Это голосование украинские власти в одностороннем порядке отменили четыре года спустя. На протяжении всего периода украинского правления большинство крымчан неоднократно выражали стремление к автономии в составе Украины.

После присоединения полуострова Россией в 2014 году проведенный там референдум (непризнанный на международном уровне) и ряд опросов общественного мнения показали, что этот шаг пользуется твердой поддержкой большинства крымчан. Как обстоят дела сегодня, сказать точно трудно. Но, как указал бывший советник Зеленского Алексей Арестович, интенсивные антироссийские меры, принятые украинским правительством, включая запрет русского языка и сожжение русских книг, вряд ли увеличили поддержку Киева в Крыму.

Нельзя точно сказать и о том, применит ли Россия ядерное оружие как крайнее средство для удержания Крыма. Представляется вероятным, что русские начнут с менее опасной неконвенциальной атаки — например, вывода из строя американских спутников — что тоже может привести к эскалации конфликта. Однако нет никаких оснований для обоснованных сомнений в том, что российское государство не пойдет ради обладания Крымом на колоссальные риски как для себя, так и для всего человечества. Поскольку реальность именно такова, мы должны помнить, о чем президент Джон Кеннеди говорил в своей "Мирной речи" в Американском университете в июне 1963 года, в которой отразились уроки, вынесенные им из Карибского кризиса:

"Прежде всего, защищая свои жизненные интересы, ядерные державы должны избегать таких конфронтаций, которые ставят противника перед выбором между либо унизительным отступлением, либо ядерной войной. Принятие такого курса в ядерный век было бы ничем иным, как свидетельством банкротства нашей политики или нашим коллективным пожеланием смерти всему миру".