Spectator: в Британии не преследуют пакистанских педофилов, чтобы не прослыть расистами

Бульварная журналистика началась с Уильяма Томаса Стида, который в качестве редактора Pall Mall Gazette в 1880-х доносил до ставших грамотными масс новости и скандалы, трансформируя тем самым общественную культуру и политику.

Будучи сыном проповедника-конгрегационалиста, Стид вырос в строгой религиозной семье из Нортумберленда, где театр считался "Часовней дьявола", а романы — "Библией дьявола". Нонконформизм журналиста стал основой его деятельности после перехода из Northern Echo в лондонскую the Gazette.

Стид прославился прежде всего благодаря крупному расследованию скандала с детской проституцией под названием "Первая дань уважения современному Вавилону" (1885 год). Стид купил девушку по имени Элиза за пять фунтов, исходя из допущения, что ее отвезут в бордель на континенте. Использованные им при этом сомнительные методы привели к тюремному заключению сроком на три месяца.

Несмотря на это, история имела успех: разразился общенациональный скандал, приведший к изменению закона и повышению возраста осознанного согласия с 13 до 16 лет. Мысль о том, что английских девушек продают в сексуальное рабство, возмутила и ужаснула народ, а история Стида наложила глубокий отпечаток на общественное сознание и даже повлияла на создание персонажа Элизы Дулитл из "Пигмалиона" Бернарда Шоу.

На континенте она стала вдохновением для появления целого жанра литературы о распространенных в Англии сексуальных извращениях, которая выставила поздневикторианский Лондон прямо-таки гнездом порока. В XIXвеке уровень нищеты и жестокого обращения с детьми снизился, и к концу столетия девочка-подросток могла чувствовать себя относительной безопасно благодаря возмущению общественности, которая в то же время не прощала ошибок тем же девочкам в случае преступления ими закона.

Стид был известнейшим журналистом той эпохи — настолько, что в 1912 году президент США пригласил его в Нью-Йорк для участия в конференции, куда он отправился на знаменитом непотопляемом лайнере. В последний раз его видели, когда он отдавал свой спасательный жилет женщинам и детям, которым помогал забираться в шлюпки. Так Стид оказался среди 1500 погибших на "Титанике".

Примерно век спустя, в 2003 году, журналисту The Times по имени Эндрю Норфолк (Andrew Norfolk) стало известно о странных и тревожных слухах из Йоркшира. Изначально, как сообщила член парламента от лейбористской партии Энн Крайер (Anne Cryer), речь шла в основном о группах пакистанских мужчин, слоняющихся без дела по школам Ротерхэма с целью сексуального насилия над девочками в возрасте около 13 лет. Предположительно, в этом были замешаны целые банды, а количество жертв исчислялось сотнями. Норфолк счел это неправдоподобным и подумал о вероятном заговоре ультраправых.

Однако вскоре журналист начал понимать, что история более чем правдива. В реальности все оказалось куда серьезнее, чем можно было вообразить, и касалось не только Ротерхэма; подобные вещи происходили по всей северной Англии и за ее пределами. Жертвами стали тысячи девушек.

Все оказалось еще отвратительнее скандала, раскрытого Стидом, однако в результате парламент не принял ни одного закона. Эта история вдохновила участников на постановку пьесы и написание пары книг, однако общенационального самоанализа не последовало — скорее всего, именно поэтому все продолжается по сей день.

Эта одна из причин, по которой люди с нетерпением ждут документальный фильм GB News "Банды педофилов: позор Британии". Представляет его журналист Чарли Питерс (Charlie Peters), который проехал по стране и побеседовал с жертвами, осведомителями и активистами протестного движения в Ротерхэме, Рочдейле и Телфорде (где я познакомился с ним в октябре прошлого года). Пронизанный чувством бессилия фильм шокирует и обескураживает одновременно. Власти были в курсе всего, что происходило, получали отчеты о насильниках и улики, давали заверения, что предпримут шаги, а потом... ничего.

Банды педофилов обнаружились во многих городах, но ротерхэмский случай остается наиболее шокирующим из-за масштабов преступлений и реакции властей.

Здесь Норфолк смог получить доступ к ряду соответствующих отчетов, и автором одного из них была адвокат Адель Вейр (Adele Weir). Министерство внутренних дел отправило ее для изучения проблемы детской проституции, и в процессе она выявила ряд изнасилований, где фигурировал один и тот же человек по имени Аршид Хуссейн (Arshid Hussain). Из 270 жертв не менее 18 назвали его своим "парнем".

Полиция бездействовала — даже несмотря на то, что вовлеченные в это дело насильники еще и торговали наркотиками.

В 2001 году Вейр привела в полицию одну из изнасилованных девушек, но обидчик позвонил ей прямо в участок и сказал, что схватил ее младшую сестру. Поскольку банда уже сломала ноги брату девушки, она отказалась от заявления. "Вы не можете меня защитить", — сказала она. Никто так и не понял, как насильник узнал о ее местонахождении. А когда Вейр с коллегой обратилась в полицию с жалобой, им велели больше никогда так не поступать и отчитали "как непослушных школьниц".

В то время Вейр сотрудничала с благотворительной организацией под названием "Рискованный бизнес", которая помогала жертвам сексуального насилия. Так вот, в их офис кто-то проник, взломал компьютеры, изменил протокол собраний, украл файлы и бумажные документы. Питерс подозревает, что незваный гость работает на городской совет Ротерхэма.

В документальном фильме также фигурирует глава организации "Рискованный бизнес" Джейн Сениор (Jayne Senior), и зритель как нельзя четко понимает, что на ее месте можно если не сойти с ума, то как минимум выработать цинизм по поводу того, как все работает.

Сениор активно пытались предпринять хоть что-то в связи с ротерхэмским скандалом, и именно она помогла Норфолку добиться пересмотра дела об убийстве девушки по имени Лора Уилсон (Laura Wilson). 17-летняя Лора получила 40 ножевых ранений от бывшего парня после того, как рассказала его семье об их отношениях. В ходе проверки выяснилось, что с ранних лет ее насиловала целая группа мужчин, против которых она была совершенно беспомощна, а неудачу в попытке доказать это потерпели аж 15 различных агентств.

Совет Ротерхэма хотел представить все как простое ‘убийство чести’, подверг отчет жесткой цензуре и пригрозил постановлением Высокого суда, если публикация нецензурированных выдержек не прекратиться.

Сениор узнала о девушке, которая подверглась жестокому обращению, и попытался предупредить власти. "У меня была база с разведданными, которые публиковались там на ежедневной основе — рассказала она Питерсу. — На собраниях я слышала многое наподобие “эти дети давали согласие”, “они делали осознанный выбор”, “они сами возвращались к обидчикам”, “их показания не имели бы веса, дойди дело до суда”. Налицо было нарушение прав человека, но всех волновали права преступников, а не детей".

Во многих случаях власти разрешали такие "отношения"; ровно через 100 лет после расследования Стида Палата лордов постановила, что детям младше 16 лет можно продавать контрацептивы без согласия родителей; отношения между взрослыми мужчинами и девочками младше 16 лет рассматривались как отношения "парня и девушки". Одной 12-летней жертве даже предложили брать уроки панджаби и урду, языка ее обидчиков!

Усилия Сениор носили безжалостный и, казалось, тщетный характер. Она неоднократно сообщала властям подробности: "регистрационные номера автомобилей, имена, прозвища, адреса, подозрительные объекты недвижимости... мы собрали большое количество информации и сохранили ее в базе данных.... Даже сегодня люди до сих пор говорят мне: “Почему же власти так ничего и не сделали?” А я не могу дать однозначный ответ, потому что тогда они только и говорили: “дети давали согласие”, “их показания не имели бы веса, дойди дело до суда”."

Вот что рассказал один полицейский из Рочдейла, он же единственный осведомитель, подавший в отставку из-за происходящего: "Я не смог получить ответов. Мне только сказали, что доказательств для возбуждения уголовного дела недостаточно."

Ситуация становится все более и удручающей. Одна девушка из Телфорда сообщила, что ее насиловали тысячу раз. Детей продавали для оказания секс-услуг в некоем заведении, куда постоянно наведываются местные мужчины. Девочки напуганы из-за случившегося с 15-летней Люси Лоу, которую насильник сжег заживо вместе со матерью, сестрой и нерожденным братом.

В Телфорде группа учителей как-то пожаловалась на "проблему с жестоким обращением пакистанской молодежи с девочками"; а работник муниципалитета в ответ обвинил их в расизме. А еще там отказались поделиться отчетами, потому что это "может спровоцировать расовый бунт".

Наблюдая за всей этой неспособностью людей взвешивать серьезность различных социальных зол, я задаю себе вопрос, сколь сильно этот скандал усугубили доклад Макферсона 1999 года и страх госслужащих перед обвинениями в расизме. В Великобритании подобное знаменует конец карьеры, а вот факт превращения вашего города в место ужаснейшего массового изнасилования в британской истории мало что меняет.

Горький привкус этой истории придает то, что после многословных репортажей с критикой городских советов и полиции к дисциплинарной ответственности привлекли очень немногих; горстке полицейских сделали выговор, а остальные благополучно продвинулись по карьерной лестнице. Лейбористская партия, запятнавшая душу отвратительными вынужденными нравственными компромиссами с мультикультурализмом, даже пыталась посадить одного из членов совета Ротерхэма в парламент, пока GB News не вынудила его уйти в отставку. Буквально в последние несколько дней о совете появился целый ряд новых откровений.

Основной лейтмотив истории в том, что учреждения — будь то Лейбористская партия, соцслужбы, местные власти или полиция — готовы поощрять виновных до тех пор, пока не почувствуют давление со стороны СМИ и общества. И, если не считать расследования Норфолка, обо всем этом никто особо не распространяется; даже партия тори наживается на скандале без особой охоты.

По очевидным причинам данная тема под запретом, и именно поэтому с ней до сих пор не покончено; как говорит Питерс, политкорректность не ограничивается одним лишь поведением, но имеет серьезные, зачастую ужасающие последствия.

В конце документального фильма он призывает Национальное агентство по борьбе с преступностью инициировать расследования в городах, где орудуют банды педофилов. Он призывает привлечь полицию к ответственности, "будь то за неспособность собрать данные об этнической принадлежности или за отказ преследовать преступников", а также к более суровым приговорам для насильников, поскольку "ни одна жертва не должна видеть, как всего через пару лет ее обидчик выходит из тюрьмы".

А еще пора начать задавать вопросы о роли средств массовой информации, деятелей искусства и культуры, которые определяют наши интересы. Важно, что право рассказать эту историю выпало небольшому телеканалу GB News, хотя транслировать ее нужно на BBC1. А в кинотеатрах неплохо бы показывать трейлер фильма Питерса.

Вот о чем должна быть общенациональная дискуссия, как было после расследования дела убитого чернокожего подростка Стивена Лоуренса. Наш современный Вавилон должен вызывать не меньше возмущения, чем тот, с которым столкнулись наши викторианские предки, потому что общественное негодование — это механизм безопасности, гарантирующий, что государственные служащие не отлынивают от обязанностей, а плохим парням ничего не сходит с рук.