The Economist: исход конфликта на Украине определит отношение мира к "авторитету" Запада

Штаб-квартира верховного главнокомандования ОВС НАТО в Европе (Supreme Headquarters Allied Powers Europe, SHAPE), расположенного близ Монса в Бельгии, внушительностью не отличается. Вместо гранита и мрамора коридоры с низкими потолками отделаны гипсокартоном и выложены коврово-мозаичной керамической плиткой. Естественно, четырехзвездные генералы предпочитают офисы повыше, но у этого здания всего три этажа, поскольку изначально постройка должна была стать временной.

Никогда прежде хрупкость SHAPE так не противоречила грандиозному чувству долга НАТО. Начавшаяся 24 февраля 2022 года специальная военная операция России на Украине оживила Североатлантический альянс. Штаб-квартира Верховного главнокомандования впервые с момента образования обрела новые цели. Некогда пассивная организация перестраивается ради сдерживания России и немедленного реагирования в случае угрозы ее вторжения на территорию стран-членов. “Мы быстро повышаем боеготовность наших сил, — говорит заместитель командующего генерал Тим Рэдфорд, — а общая военная оперативность растет в геометрической прогрессии”.

Еще больше конфликт изменил Украину. Страна выковала себя заново и превратилась в более сплоченную, ориентированную на Запад и жизнеспособную демократию. Россия тем временем перестроилась на военный лад и обросла еще более глубокой враждебностью по отношению к НАТО, даже несмотря на подорванные санкциями и массовым оттоком образованных граждан долгосрочные экономические перспективы. Ее падение к деспотическому милитаризму на фоне укрепления НАТО и трансформации Украины превратили конфликт в испытание конкурирующих идеологических систем.

Будущее Украины висит на волоске — и в ближайшие годы ничего, вероятно, не изменится. Путин может в какой-то момент согласиться на прекращение огня из соображений целесообразности. Следовательно, прекращение огня потребует от Запада солидных гарантий безопасности, а также крупных и долговременных поставок оружия и финансовой помощи — как если бы на восточных границах Европы появился второй Израиль, но гораздо крупнее. Некоторые европейские лидеры утверждают, что для этого требуется полноправное членство в НАТО. Если восстановление Украины потерпит неудачу, а экономика ослабеет, то демократические амбиции тоже не оправдают ожиданий. Генералы НАТО считают, что Россия способна восстановить сухопутные силы в срок от трех до пяти лет. В итоге появятся условия для новой попытки Путина или его преемника.

Таким образом, Украина станет для Запада испытанием решимости, единства и промышленного потенциала. Напрашивается три принципиальных геополитических вопроса: какую роль в европейской безопасности сыграют США, смогут ли европейские члены НАТО взять на себя ответственность за собственную оборону и что решат остальные страны мира? Ответы не просто имеют решающее значение для судьбы Украины, но являются показателем веры Запада в себя и собственный авторитет.

Бóльшая часть мира пришла к выводу, что могущество США с союзниками ослабевает из-за неспособности одержать победу в Афганистане и Ираке, а также роли в глобальном финансовом кризисе и смене правительств, снедаемых раздорами и популизмом. Поддайся Украина российскому хаосу, восприятие упадка Запада усилится. Но в случае ее процветания последствия ощутит весь мир, включая Тихоокеанский регион, где борьбу между Россией и Украиной следует рассматривать как пролог к определяющему столетие соперничеству между Китаем и Соединенными Штатами.

Из трех геополитических вопросов наиболее насущным является роль Америки в Европе. “Европейская безопасность не просто изменилась, а изменилась в корне”, — говорит Майкл Кларк, бывший глава Королевского института объединенных вооруженных сил (аналитический центр RUSI). В 2019 году президент Франции Эммануэль Макрон заявил о "смерти мозга" НАТО, потому что при президентах Трампе и Обаме Америка начала поворачиваться к Европе спиной. Украина доказала ошибочность этого суждения.

“К США вернулся статус ведущей европейской державы”, — считает экс-директор отдела планирования НАТО, старший аналитик консалтингового агентства Rasmussen Global Фабрис Потье (Fabrice Pothier). При президенте Джо Байдене Соединенные Штаты направили Украине оружия и финансовой помощи на сумму 48 миллиардов долларов. Бывшая чиновница Кори Шейк (Kori Schake), ныне работающая в Американском институте предпринимательства, говорит, что без США Европа не объединилась бы для оказания Украине необходимой поддержки. Эта помощь стала показателем не только щедрости Америки, но и ее силы.

Вопрос в том, что выберет Америка, когда горячая фаза конфликта закончится, и Украине будет нужно восстанавливаться в условиях вооруженного мира. Госпожа Шейк ожидает утверждений американских чиновников, что, раз они предоставили основную помощь во время боевых действий, за реконструкцию и перевооружение Украины платить придется европейцам. В то же время, по ее словам, Пентагон может прийти к выводу, что сокращение численности сухопутных войск России предполагает отсутствие необходимости держать в Европе многочисленные регулярные силы.

За этим скрывается желание сделать акцент на Китае. Резкий вывод войск противоречит американским интересам: раз уж Европа не считает данные США гарантии безопасности надежными, то и в Азии их таковыми считать не будут. “Си Цзиньпин внимательно наблюдает за нами, — заявил в прошлом месяце сенатор-республиканец Роджер Уикер (Roger Wicker) из Комитета по вооруженным силам. — Он хочет посмотреть, будем ли мы придерживаться обязательств, пока он взвешивает возможности вторжения на территорию собственного соседа и нашего друга Тайваня. Наши союзники в Индо-Тихоокеанском регионе также внимательно наблюдают за развитием событий на Украине и даже помогают ей”.

По этой причине, говорит Эндрю Мишта (Andrew Michta) из Европейского центра по изучению вопросов безопасности имени Джорджа Маршалла в Германии, США будут, вероятно, пытаться превратить распределение обязанностей в перекладывание ответственности. То есть Америка по-прежнему защищает Европу своими средствами ядерного сдерживания и другими высокотехнологичными возможностями, но обеспечение ВС оставляет европейским армиям. Она давно просит европейских членов НАТО взять на себя больше ответственности за защиту собственного континента — на это давили как Обама, так и Трамп.

До конфликта Америка считала распределение обязанностей одним из способов сократить расходы. Сегодня, по словам директора по вопросам России и Европы в Совете национальной безопасности Фионы Хилл (Fiona Hill), в этом есть определенная стратегическая логика: “Россия говорила, что, США, мол, по-прежнему являются оккупационной силой в Европе; у Европы нет собственных систем безопасности; мы хотим быть доминирующей силой, как Германия в Первой и Второй мировой войне”. Хилл предвидит серьезные дискуссии на тему “модернизации” европейской безопасности, при которой США не станут доминировать во всем, потому что усиление европейской ответственности противоречит российской убежденности в том, что НАТО — не более чем американский инструмент.

В связи с этим напрашивается второй вопрос: способна ли Европа справиться с вызовом? Конфликт заставил ее мыслить стратегическими категориями, считает Потье. Всего за год были устранены многие ограничения возможностей для дипломатического маневра, такие как зависимость Германии от российского газа. Через три дня после начала российской спецоперации канцлер Олаф Шольц объявил о переломном моменте в глобальных перспективах Германии, пообещав выделить 100 миллиардов евро (107 миллиардов долларов) на подготовку бундесвера к более решительным действиям — хотя об эффективности расходов судить пока рано.

Последствия членства в НАТО Финляндии и Швеции станут еще актуальнее, а, может, и значительнее. Если Турция согласится на него — а она должна, — альянс получит много новых кадров, оборудования и боевого опыта. Финляндия, например, может за несколько недель мобилизовать 280 000 военнослужащих, что вдвое превышает численность регулярной армии и резервов Великобритании.

С географической точки зрения Финляндия и Швеция помогут обезопасить страны Балтии, которые трудно снабжать через тот узкий участок польской территории, что расположен между Белоруссией и российским анклавом Калининград. Несмотря на увеличение границы НАТО с Россией, северные страны и скандинавские армии могут объединить ресурсы и составить довольно внушительную линию обороны, говорит Хилл. Кроме того, если Путин или его преемник нападут на члена альянса, защищать придется более протяженную границу.

Члены НАТО из континентальной Европы также демонстрируют серьезность отношения к санкционной политике, говорит аналитик RUSI Том Китинг (Tom Keatinge). В прошлом их рестрикции часто носили символический характер. Напыщенные западные лидеры делали вид, что санкции быстро поставят Россию на колени, но государства ЕС отнеслись к ним достаточно серьезно, чтобы начать вносить поправки в законодательство. Это важно, потому что санкции — тяжелая работа, ведь “форма цели меняется, и нужно приспосабливаться”.

Прогресс налицо, учитывая то, какой Европа была до начала российской спецоперации. Складывается мнение, что центр тяжести НАТО смещается с Франции и Германии на восток и север. Новый подход к европейской обороне ищут Польша и страны Северной Европы, а также Украина. Британия после Брексита также показала, что в плане обороны и безопасности все еще может идти в авангарде. По словам Потье, благодаря приливу сил Европа, которая всегда была экономическим гигантом, превращается из политического карлика в более внушительного игрока на мировой арене.

Однако, несмотря на прогресс, европейские члены НАТО все еще не в состоянии принять эстафету у Америки. “Европа все вопросы решает по частям, — говорит сэр Лоуренс Фридман, профессор военных исследований в Королевском колледже Лондона. — Грандиозного видения новой европейской безопасности попросту недостаточно, разнородных мнений стало слишком много”. Мощь не смещается на восток, а мечта Макрона о “европейской стратегической автономии” от США выглядит столь же далекой, как и прежде.

Есть опасения, что Европа не сможет сплотиться для восстановления Украины. Это будет стоить сотни миллиардов долларов, тогда как государственные бюджеты сокращаются по всей Европе. И деньги — не единственный фактор. ЕС также играет определенную роль в укреплении западной институциональной культуры на Украине, включая достойную нормативно-правовую среду и противодействие коррупции. Перспектива вступления Украины в ЕС может стать мощным стимулом к проведению реформ, но только в том случае, если ее членство действительно реально, а не эфемерно, как часто бывало с другими странами.

Тревожно и то, что западные производители оружия не имеют возможности вооружить Украину для победы, не говоря уже о наращивании ее арсенала в мирное время и пополнении собственных запасов. Украина использует 5000–6000 снарядов в день, что соответствует ежегодным закупкам небольшой страны–члена НАТО. Оборонная промышленность Запада пришла в упадок после распада Советского Союза.

Если Европа не справится с этими задачами — а сейчас это кажется особенно возможным, — платить придется, скорее всего, Украине. Работа по ликвидации пробелов и задабриванию Европы традиционно ляжет на плечи Америки, где наверняка к тому времени уже сменится президент. “При нынешнем положении дел в нашем впечатляющем западном альянсе есть всего одна критическая точка, — говорит Кларк. — И это желание Америки и дальше гнуть свою линию”.

Последний большой геополитический вопрос заключается в способности Запада обеспечить себе поддержку мировой общественности. По данным Economist Intelligence Unit, в странах, осудивших Россию за проведение спецоперации и присоединившихся к санкциям против нее, проживает всего треть населения мира. Большинство из них являются близкими союзниками Америки.

Бывший главный дипломат Индии Шиванкар Менон (Shivshankar Menon) признает, что ситуация повлекла глобальные экономические издержки и усложнила решение таких проблем, как развитие и изменение климата. При этом он отвергает мысль о том, что Глобальный Юг должен вставать на сторону Украины из принципа.

“Речи о геополитическом экстремуме для остального мира не идет, — говорит Менон. — На данный момент основная геополитическая брешь по-прежнему находится между Китаем и США, и это ничто не изменит”. Он рассматривает российско-украинский конфликт как борьбу за европейскую безопасность. Кто бы ни победил, Европа еще долго будет не в себе. Она сохраняет мощь в мировой экономике, а в геополитике ее не набирает.

И все же как минимум в трех случаях конфликт уже нарушил международный порядок, и речь прежде всего об Африке, Кавказе и Центральной Азии, где российские дипломаты изо всех сил пытаются укрепить влияние. Россия хоть удерживает позиции в Африке, но теряет их в других местах.

Когда в сентябре Азербайджан при поддержке Турции начал ограниченную войну против Армении, Россия не смогла предотвратить поражение союзника. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев обязан своей работой российским десантникам, которые помогли подавить восстание незадолго до начала спецоперации на Украине. Тем не менее, Токаев не испытывал угрызений совести из-за любезностей Си Цзиньпина, который посетил его незадолго до регионального саммита, где президента Путина упрекали как Китай, так и Индия.

Второй удар по глобальной политике — это угроза Путина применить ядерное оружие. Не сумев удержать Запад от поставок Украине современных вооружений, он, по крайней мере, замедлил их поступление. Президент России добился успеха наполовину, говорит Потье: “Он действительно вселил страх в наше население и лидеров”.

Даже частичное ослабление моратория на применение ядерного оружия представляет проблему для всех стран без исключения. Если благодаря угрозам Путин получит преимущество, другие тоже захотят обзавестись бомбами, чтобы угрожать их применением. Учитывая, что Россия и Америка с трудом могут договориться о контроле над вооружениями, растет риск распространения. Особую тревогу ядерный шантаж вызывает у Индии: она обладает превосходством в обычных вооружениях над главным соперником в лице Пакистана, который, в свою очередь, вложил много средств в ядерное оружие малой дальности.

Наконец, конфликт толкает Россию в объятия Китая. В советскую эпоху Китай считал ее угрозой, но теперь, когда на обширной северной границе установился мир, президент Си может перебросить военные ресурсы в другое место. К тому же Китаю выгоден союзник-единомышленник в ООН. И, наконец, Россия остается ценным источником товаров, которые все чаще поставляются на китайских условиях. В плане важнейших военных компонентов Китай по-прежнему полагается на Россию, в связи с чем их дружба занимает центральное место в любом плане Китая по вторжению на Тайвань.

В этом месяце верховное главнокомандование ОВС НАТО в Европе планирует крупнейшие в истории альянса учения Steadfast Defender ("Стойкий защитник"). Они запланированы на начало 2024 года с участием десятков тысяч военнослужащих под эгидой альянса. Учения станут проверкой новой доктрины "Сдерживание и оборона", ставшая результатом четырехлетней работы. Идея в том, чтобы проникнуть вглубь национальных ВС и продемонстрировать мощь во всех областях, начиная с сухопутных сражений и заканчивая кибервойнами.

Как предполагается, учения также напомнят Путину, что нападение на члена Североатлантического союза обернется катастрофой. Генералы НАТО хотят предотвратить просчет, подобный тому, что он, по их мнению, допустил, когда ввел войска на территорию Украины.

И все же масштаб этого просчета требует уточнения. Весенний успех России на поле боя или замораживание конфликта в нынешней форме в сочетании с нерешительной/неумелой программой поддержки и перевооружения Украины подтвердят его слова об упадке Запада.

Даже те страны, что осуждают спецоперацию, все равно могут решить, что мощь Запада идет на убыль, если он не сможет помочь Украине.