Немецкие политики призвали начать переговоры и остановить поставки оружия на Украину

Уже названное "историческим" решение правительства ФРГ о поставках танков Leopard было с удовлетворением встречено частью общественности. Но меня пугает динамика: не успела эта часть порадоваться поставкам танков, как замелькали громкие требования о поставках боевых самолетов, ракет большой дальности. Потом зашла речь и о военных кораблях с подводными лодками. Просьбы Украины, подвергшейся противоречащим международному праву действиям своего соседа, вызвали на Западе ожидаемую реакцию. Но все-таки тревожит та быстрота, с которой выполняются требования возмущенных моралистов поставлять Украине все более мощное оружие, что приводит к поставке все более современных типов вооружения.

Даже от выступавших когда-то с миролюбивых позиций социал-демократов можно теперь услышать: "красных линий" больше нет. Помимо канцлера и его ближайшего окружения, правительство, партии и пресса почти единодушно вдохновились словами министра иностранных дел Литвы: "Мы должны преодолеть свой страх победить Россию". На фоне перспективы некой "победы", которая может означать все, что угодно, любая дальнейшая дискуссия о цели нашей военной помощи – и пути к ней – кажется неуместной. Похоже, что процесс вооружения Украины обрел собственную динамику, подогреваемую нетерпением украинского правительства. Но прошу не забывать: этот процесс приводится в движение милитаристской риторикой, которая воздействует лишь на часть общественного мнения. Сомнения и рефлексии половины населения Германии игнорируются.

Тем не менее в последнее время голоса этих сомневающихся становятся все громче. Эти голоса призывают общество подумать о сложном пути к переговорам… Для меня важен профилактический характер своевременных переговоров. Они должны предотвратить продолжение кровопролития, которое иначе повлечет все новые человеческие жертвы и разрушения. В конце концов продолжение кровопролития может поставить нас перед фатальной дилеммой: или пойти на риск вызвать первую мировую ядерную войну, или оставить Украину на произвол судьбы.

Я являюсь премьер-министром федеральной земли Саксония, которая прежде входила в состав ГДР. У нас особые отношения с Россией, и тема поставок оружия в зону конфликта не может не вызывать споров в нашем регионе. Я бы вот на что обратил внимание: 44 процента немцев считают, что нам следует и дальше поддерживать Украину оружием. Но в то же время 58 процентов считают, что мы недостаточно работаем дипломатически, чтобы прекратить этот конфликт… Мне кажется, тут наши дискуссии на эту тему не идут достаточно далеко. Никто у нас не заинтересован в том, чтобы конфликт продолжался, так? Тогда почему мы не видим никаких дипломатических инициатив от нашего министра иностранных дел – госпожи Бербок? Я являюсь членом нашего федерального парламента уже 15 лет, сейчас я занимаю пост комитета бундесрата (верхней палаты) по международным делам. Так что я кое-что понимаю в этой теме.

Так вот: в течение 70 лет германская внешняя политика была гарантом мира во всем мире. Мы выступали посредниками в конфликтах и завоевали благодаря этому доверие и уважение. Так мы помогали в решении множества проблем. А теперь появляется новый аспект у нашей внешней политики: мы становимся крупным поставщиком оружия и военной техники. Похоже, мы вступили на зыбкую почву: те поставки, которые еще полгода назад казались невозможными, становятся реальностью на наших глазах. Так что это важное и оправданное дело – постановка вопроса: "С какого момента мы настолько глубоко вмешиваемся в этот конфликт, что нас могут объявить участвующей в нем стороной?"

Ни в коем случае не должно создаться впечатление, что Германия выступает в роли "ведомого". Тогда мы навсегда потеряем то доверие и уважение, о которых я сказал вначале. Нам нужна более широка дискуссия по всем этим вопросам: поставкам оружия, нашей роли в последующем мирном периоде.

Нам никогда не надо забывать, что суть этого конфликта не в географии, а в безопасности, в первую очередь в вопросе о расширении НАТО. Все началось с того, что на украинской территории появились настоящие американские военные базы, замаскированные под "тренировочные центры". А Россию совершенно не устраивает такая перспектива, что Украина превращается в военный форпост США. Вы можете называть такой подход России легитимным или не легитимным, но в нем нет ничего сверхъестественного. США применили бы такой же подход, если бы у их границы, где-нибудь в Мексике, появились вражеские военные базы.

На Украине еще до 24 февраля 2022 года находилось не менее 4000 американских военнослужащих, проводились совместные с украинским флотом маневры на Черном море. А российское руководство все время говорило, что оно рассматривает такое поведение Запада как угрозу. И хотя на Западе многие смотрели на это по-другому, с нашей стороны было бы куда более здравым подходом, если бы мы эти озабоченности России хотя бы учли.

Есть документы, которые подтверждают: Россия весной прошлого года была готова вернуться к линии разграничения на момент 24 февраля 2022-го, если Украина откажется от перспективы вступления в НАТО. Я думаю, надо было хотя бы сделать России такое предложение. Конечно, переговоры могли провалиться и после этого. Но я нахожу доказательством безответственности Запада ситуацию, когда он даже не пытается вести переговоры, а сразу делает ставку только на поставки все новых вооружений.

С западной стороны я не вижу никакой готовности к компромиссам. Повторяется только фраза насчет того, что русские должны полностью покинуть территорию Украины. И точка! Ну, можно чего-то подобного желать в своих мечтах. Но только вот перспективных, нормальных переговоров на такой основе не построишь. Перемирие – это всегда предложение одной из сторон заморозить фронт... Вопрос не в том, чтобы дать или не дать этим регионам оставаться русскими землями. Сейчас задача стоит такая: хотя бы начать переговоры. Я даже думаю, что при первой возможности этом регионе под международным наблюдением ООН можно было провести референдум, хотят ли местные жители жить в составе России или они желают вернуться в состав Украины. Такой референдум уже проводился после Второй мировой войны в Саарланде – федеральной земле ФРГ, которую я сейчас представляю в бундестаге.

И, конечно, перемирие может называться перемирием только тогда, когда обе стороны прекращают военные действия. Конечно, речь не идет о создании ситуации, когда украинцы огонь прекращают, а россияне стреляют дальше. Между прочим, на [православное] Рождество всё было как раз наоборот: россияне огонь прекратили, поскольку Путин сделал соответствующее предложение по просьбе Патриарха РПЦ. Но украинцы на прекращение огня не пошли, и в результате перемирия фактически не было. А с поставками все новых вооружений мы не приближаемся к переговорам, а удаляемся от них. Наоборот, такая политика Запада приводит к тому, что смерть от оружия получает еще одну отсрочку того момента, когда ей будет приказано перестать косить людей. Мы все глубже увязаем в этом конфликте. Мы ведь начали с касок и бронежилетов, а сейчас у нас на дворе февраль, мы поставляем танки, и речь уже идет о поставке боевых самолетов.