Telegraph: конфликт на Украине подтвердил превращение ЕС в инструмент Франции

Политики склонны думать, что "перезагрузки" отношений можно добиться одним дружелюбным рукопожатием и объятьями на камеру. Но иногда маска соскальзывает, и в такие моменты им не мешало бы вспомнить слова британского премьер-министра лорда Пальмерстона: нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов, а есть лишь постоянные интересы. Наши французские друзья никогда об этом не забывают – и они часто цитируют Пальмерстона, полагая, что его слова отражают точку зрения британцев. Ах, если бы!

Очередным примером "соскальзывания маски" стали сообщения о том, что Франция тормозит процесс совместной закупки боеприпасов для Украины, потому что хочет, чтобы они производились исключительно в странах Евросоюза. Это вам ничего не напоминает? Лично мне кажется, что не так давно то же самое произошло с вакцинами от COVID-19. Тогда французы решительно настаивали на необходимости выпустить "европейскую" (то есть французскую) вакцину, и в Евросоюзе для этого были созданы все условия. Но знаменитый Институт Пастера, а также компания Sanofi не сумели вовремя разработать такую вакцину. А оксфордский университет и компания AstraZeneca – с помощью денег британских налогоплательщиков – сумели. Тогда президент Франции Эммануэль Макрон заявил, что вакцина AstraZeneca опасна и неэффективна, а Евросоюз (вопреки логике) попытался запугать компанию, чтобы та перенаправила поставки своего препарата в Европу. В тот момент во главу угла были поставлены не необходимость ускорить процесс массовой вакцинации, а престиж Франции и интересы фармацевтических компаний Евросоюза.

Не менее показательной стала и реакция Макрона на появление трехстороннего альянса AUKUS, в рамках которого Австралия решила закупить англо-американские атомные субмарины, а не дизельные подводные лодки французского производства. И снова престиж и интересы Франции были поставлены выше безопасности в Тихоокеанском регионе. В приступе раздражения Макрон отозвал послов из Канберры и Вашингтона, но при этом намеренно не стал отзывать своего посла из Лондона – очевидно, решив таким образом продемонстрировать пренебрежительное отношение к Великобритании, показав ей, что она недостаточно значима, чтобы ей угрожать.

Теперь мы сталкиваемся с возможными ограничениями на поставки боеприпасов Украине. Все эти эпизоды связаны между собой. У Евросоюза нет общей воли, а есть лишь воля его ведущих членов. Их – то есть Францию и Германию – вынудили оказать поддержку Украине, и сделали это американцы и британцы, которые начали активно поставлять Киеву оружие и поощрять украинское сопротивление. Такая линия противоречит прежней политике Германии и Франции, закрепленной в Минских соглашениях, которые были подписаны при их посредничестве в 2014 году. И Германия, и Франция проявили довольно мало энтузиазма в вопросе поддержки Украины. Что касается Евросоюза, с его стороны и вовсе не видно никакой инициативы.

На более глубоком уровне Париж уже давно проводит последовательную политику, целенаправленности которой можно только позавидовать. Основой этой политики во многом стало мрачное влияние Шарля де Голля. С точки зрения Парижа, задача "Европы" – защищать интересы Франции и усиливать ее глобальное влияние. И частью этой политики стала дипломатическая игра Макрона с Путиным.

Другим важным аспектом является решительное стремление Парижа создать "европейский" дипломатический и военный потенциал, возглавлять который, как она полагает (скорее всего, вполне обоснованно), будут французы. Великобритания же в идеале должна будет взять на себя роль послушного помощника. Здесь проблемой стало отсутствие энтузиазма со стороны других членов Евросоюза. Однако украинский конфликт принес неожиданную пользу: теперь другие члены Евросоюза готовы прикладывать больше усилий и тратить больше средств на безопасность.

Мощная оборонная промышленность Франции является важной составляющей ее глобальной мощи и влияния. Подобно тому, как она хотела строить субмарины для Австралии (хотя они не годились для выполнения поставленных задач), она теперь хочет производить боеприпасы для Украины (даже если это обернется задержками в поставках). Франция решительно намерена сохранить производственные мощности внутри Евросоюза в качестве основы статуса европейской крупной державы, к которому она последовательно стремилась на протяжении 60 лет. Мечтательные речи могут не оказать нужного воздействия на партнеров Парижа, однако они все же могут мобилизовать интересы европейских производителей.

Стоит ли критиковать Францию за то, что она сосредоточилась на собственных национальных интересах? Мы можем заставить ее признать и другие приоритеты – в данном случае это выживание Украины и поражение Путина. Но мы должны помнить о том, что общественная поддержка Украины в Великобритании достигла необычайного уровня и что так же сильно Киев поддерживают только страны Восточной Европы и Прибалтики, оказавшиеся на передовой. Макрон заявил, что он не хочет, чтобы Россия пережила унижение, и предпочел бы, чтобы Украина пошла на компромисс.

Во что в результате превращается Евросоюз? В пустую оболочку. Его моральные притязания на статус гаранта мира в Европе рухнули. А как насчет пережившей Брексит Великобритании? Как ни странно, она становится ведущей европейской державой – если только мы и дальше будем прилагать политические и финансовые усилия.