Bloomberg: новое противостояние России и Запада произойдет в Арктике

Высокая Арктика — это нейтральная в международном плане зона, которую геополитика долгое время обходила стороной. Но изменение климата ускорило непривычный уровень активности в отдаленном полярном регионе на фоне изменений, вызванных столкновением стратегических интересов и таянием льдов.

Процесс планирования и управления Арктикой внезапно оказался под вопросом в результате изоляции крупнейшего арктического государства в лице России из-за конфликта с Украиной. Арктический совет — главный орган сотрудничества между восемью странами, которые осуществляют совместную опеку над регионом, — находится в состоянии неопределенности. Его заседания приостановили еще в прошлом году, и никто не может наверняка знать, что произойдет после 11 мая, когда Москва должна будет передать поочередное председательство Норвегии.

Россия остается членом Совета и поэтому “в принципе” будет участвовать в любых его решениях и мероприятиях, заявил посол Королевства Дания в РФ Томас Винклер (Thomas Winkler). Но то, как все в итоге сложится в нынешней политической обстановке, все еще не ясно, сказал он. “У меня просто нет на это ответа”.

Что очевидно, так это факт угрозы статусу-кво, а вместе с ним и всему научному сотрудничеству, процветавшему со времен окончания холодной войны. И ситуация обостряется именно в тот момент, когда в Арктике идет потепление и набирает обороты гонка за ее ресурсами: миллионами баррелей нефти и богатыми залежами полезных ископаемых.

Список контролирующих регион стран зависит от того, где проводить линии. Согласно международному праву, Северным полюсом хоть никто и не “владеет”, но прав на него больше у тех стран, чьи земли омываются центральной частью Северного Ледовитого океана. В настоящее время три из них — Россия, Канада и Дания от имени Гренландии — перерисовывают карты и выступают за более широкие суверенные права на огромную полосу арктического дна, пролегающую через Северный полюс.

Говоря дипломатическим языком, определение границ зависит от того, насколько далеко континентальный шельф уходит за пределы побережья каждой страны. Все три утверждают, что их шельфы достигают подводного горного хребта, называемого хребтом Ломоносова. (Четвертая страна в лице Норвегии несколько лет назад сделала чуть более скромную заявку на пересмотр границ.)

Страны по-прежнему смогут свободно перемещаться по оставшимся международным водам, но природные ресурсы под ними могут оказаться просто колоссальными. И противоборство может иметь серьезные последствия как для тех, кто контролирует ключевые ресурсы, так и для климата.

Еще один стимул обусловлен национализмом: в частности, для президента России Владимира Путина Арктика является стратегическим приоритетом. Поправки к последней арктической стратегии России, изложенные во внешнеполитическом документе, который президент подписал 31 марта, исключают отсылки к “конструктивному международному сотрудничеству”. Программный документ сулит отпор недружественным государствам, надеющимся милитаризировать регион, и установить более тесное сотрудничество с неарктическими государствами, “проводящими конструктивную политику в отношении России”. Здесь, по всей видимости, имеется в виду Китай, который также имеет устремления в полярном регионе.

США, еще одна арктическая держава, не меняют стратегию в отношении региона и Совета, говорят в Госдепартаменте. Но действия России на Украине “препятствуют сотрудничеству, координации и взаимодействию, которые характеризуют работу Арктического совета”.

В ответ на СВО Путина Финляндия подала заявку на вступление в НАТО и 4 апреля стала ее членом. Если предположить, что соседняя Швеция последует примеру, Россия останется единственной арктической державой, которая не является членом альянса.

“Это глобальная политика в микромире, — говорит о регионе Андреас Эстхаген (Andreas Østhagen), старший научный сотрудник Норвежского института Фритьофа Нансена и эксперт по арктической безопасности и геополитике. По его словам, речь также идет о том, что страны страхуют риски. — Кто знает, к чему мы придем через пятьдесят лет: все еще будем отчаянно пытаться добыть оставшиеся нефть и газ или переключимся на редкоземельные минералы, чьи залежи могут быть расположены в этой части Арктики”.

Вот тут-то и возникают перекрывающиеся притязания на права на морское дно. Россия, Дания и Канада утверждают, что пересекающий полюс хребет Ломоносова является продолжением их континентального шельфа. Согласно Конвенции ООН по морскому праву, это дало бы им исключительные суверенные права на природные ресурсы полярного морского дна за пределами исключительных экономических зон, которые простираются на 370 км от их берегов.

Норвегия тоже подавала соответствующую заявку, и в 2009 году ее поддержала независимая Комиссия по ограничению континентального шельфа (CLCS), но до Северного полюса ее шельф не дотягивает. США Конвенцию ООН не ратифицировали, но собственную претензию, скорее всего, готовят.

“США десятилетиями собирали данные в Арктике, и разговоры о ее вероятных притязаниях не прекращаются”, — заявила Ребекка Пинкус (Rebecca Pincus), директор Полярного института при Центре Уилсона в Вашингтоне. В конечном счете, считает она, США вступят в гонку, хотя бы для мониторинга использования некоторых ресурсов.

Доступ к перспективным ресурсам — одна из основных причин подачи странами соответствующих заявок. Арктическое морское дно хоть и почти совсем не исследовано, содержит, как считается, большие запасы ископаемого топлива, металлов и важнейших минералов, доступ к которым будет становиться легче по мере таяния льдов в результате глобального потепления. Последняя околоарктическая статистика была собрана в 2008 году Геологической службой США. По оценкам, за Полярным кругом залегает около 90 млрд баррелей нефти и 1,670 трлн кубических футов газа, а также необходимые для электрификации металлы и минералы.

Тем не менее, бóльшая часть известных о последнем пункте данных ограничивается исследованиями суши. Морские месторождения металлов на континентальных шельфах Арктики малоисследованы, хотя геологи полагают, что их объем может быть весьма значителен.

“Думаю, ни у одного из этих прибрежных государств не было сомнений в претензиях на континентальный шельф, несмотря на высокие затраты и тот факт, что экономические выгоды на самом деле неизвестны”, — сказал Уолтер Рёст (Walter Roest), который работал в CLCS с 2012 по 2017 год. — Все они заявили о максимуме, на который могут претендовать, ведь на переговорах это сыграет им на руку”.

Вопрос о том, когда именно добыча полезных ископаемых на полярном дне станет экономически целесообразной, остается открытым, чего не скажешь о национальных правах на хвастовство. “В притязаниях на арктический континентальный шельф определенно присутствует политический и символический элемент, — говорит Филип Стейнберг (Philip Steinberg), директор отдела исследований международных границ Даремского университета в Великобритании. — Они говорят о национальном видении, идее о том, что будущее страны лежит на Севере”.

Изменение климата облегчит доступ к этим районам для разведки, добычи и доставки любых ресурсов. Арктика прогревается в четыре раза быстрее остального земного шара, и этот темп ускоряется. В 2022 году Международная инициатива по изменению климата в криосфере (ICCI) пришла к выводу, что еще до 2050 года лето в Арктике будет проходить в отсутствие льда.

Ожидается, что это усилит целый ряд разрушительных климатических последствий. Лед защищает Землю, отражая солнечное тепло, а открытая вода, наоборот, ускоряет потепление. Изменения в разности температурных показателей между быстро прогревающейся Арктикой и более южными широтами могут сделать глобальную погодную ситуацию еще более экстремальной, не говоря уже о том, что убыль льда и изменения в океанической циркуляции нарушают естественную среду обитания морских животных.

Изменения на суше создают собственные витки обратной связи в Арктике. Таяние вечной мерзлоты высвобождает в атмосферу углекислый газ, ускоряя потепление, а вместе с ним и таяние. Уменьшение ледников приводит к стремительному подъему уровня моря. Экономическое развитие в Арктике создает риски для коренного населения, биоразнообразия и — особенно в случае добычи ископаемого топлива — для климата, который и без того меняется быстрее, чем люди успевают адаптироваться.

Текущие планы добычи неоднозначны. Россия, которая вот уже 10 лет добывает нефть на арктическом шельфе, обязалась нарастить добычу на суше и в море до 2035 года, но сейчас ее амбициозные планы буксуют из-за санкций.

США недавно одобрили восьмимиллиардный проект Willow oil на материковой части Аляски, но ограничивают разработку нефтегазовых месторождений в Северном Ледовитом океане. Норвегия располагает морскими месторождениями за Полярным кругом, но сталкивается с юридическими проблемами в попытке получить лицензию на новую разведку нефти в Баренцевом море. Гренландия в 2021 году отказалась от планов будущих нефтепоисковых исследований ввиду существенных последствий для климата. Канада тоже недавно продлила запрет на разработку месторождений на шельфе. На сегодняшний день деятельность этих стран осуществляется исключительно в нижней части Северного полярного круга.

Добыча ископаемого топлива и глубоководная добыча полезных ископаемых в той части мира, которая имеет решающее значение для защиты планеты от глобального потепления, весьма противоречивы. Но завоевание суверенных прав на шельфовые ресурсы может быть связано не только с их разработкой, но и защитой. “Имея права на морское дно, вы также вольны заявить, что добывать там ресурсы запрещено, — говорит Марк Якобсен (Marc Jacobsen) из Королевского колледжа обороны в Дании. — Дело не только в экономической логике, но и в экологической”.

Все стороны прекрасно осознают военно-стратегическую значимость региона, ведь таяние открывает новые маршруты для кораблей и подводных лодок по всей планете. А после начала российской СВО на Украине его важность лишь возросла.

В феврале CLCS определила, что российская заявка по многим статьям подкрепляется геологией, хотя кое-где требуются дополнительные исследования и обновление карт. В том же месяце Россия ответила с разъяснениями, и если CLCS с ними согласится, то континентальный шельф России в центральной части Северного Ледовитого океана составит более полутора миллионов кв. км, а это больше площади Ливии. Иными словами, Россия — единственная из трех стран с перекрывающимися притязаниями добилась частичной, но победы, подчеркивает Якобсен. “Прямо сейчас нарратив на стороне России”.

Но это не значит, что Дании и Канаде не повезло. CLCS может счесть, что хребет Ломоносова является частью общего континентального шельфа, и всем придется делиться. В итоге странам предстоит договариваться о границах между собой или с помощью третьей стороны. На разбор представленных тремя государствами научных материалов уйдут годы, а то и десятилетия. Но пока процесс идет своим чередом, лед не перестанет быстро таять. Помимо этого, говорит ICCI, условия, которые позволяют эксплуатировать ресурсы Арктики, “усиливают риски и социальные потрясения. Такие глубокие неблагоприятные последствия почти наверняка затмят любую временную экономическую выгоду в результате освобождения Арктики ото льда в летние месяцы”.

Еще в 2007 году, когда заканчивался второй президентский срок Путина, Россия водрузила флаг на морском дне у Северного полюса как символ притязаний на регион. Шестнадцать лет спустя Путин все еще находится у власти и поигрывает имперскими мускулами. На данный момент Северный полюс — одно из самых нетронутых мест на Земле — принадлежит одновременно всем и никому. Как только все геологические данные будут проанализированы, пути назад для Арктики уже не будет.

Авторы статьи: Даниэль Бочов (Danielle Bochov), Мари Патино (Marie Patino) и Хейли Уоррен (Hayley Warren)