Хладнокровная позиция России

Перед саммитом НАТО 11-12 июля в Вильнюсе Зеленский побывал в Стамбуле. Эрдоган после этой встречи заявил: "Мы поддерживаем членство Украины в НАТО".

Затем Зеленский на обратном пути в свою страну сообщил, что везет с собой лидеров неонацистской организации под названием "Батальон Азов"*, которые удерживались в Турции в рамках соглашения об обмене пленными.

Наконец, на мини-саммите, состоявшемся в Вильнюсе вечером накануне встречи глав государств и правительств Североатлантического альянса в литовской столице, Эрдоган дал зеленый свет членству Швеции в НАТО.

Когда мы сводим все это воедино, на ум так или иначе приходит следующий вопрос: "Что сделает Путин?"

Сам российский лидер еще не высказался, однако мы знаем, что его пресс-секретарь Песков является переводчиком чувств главы российского государства и прекрасно справляется с этой работой.

"Мы понимаем Турцию", — говорит Песков. И добавляет: "Мы понимаем, что Турция имеет свои обязательства перед НАТО. У двух стран есть сферы консенсуса и разногласий, где мы совпадаем и где мы расходимся, мы не носим розовые очки".

Хладнокровие Кремля не ново. И когда посол России в Анкаре Карлов был застрелен членом Террористической организации фетхуллахистов (FETÖ) — всем известно, чьим агентом он был — и когда был сбит российский самолет на турецко-сирийской границе во времена Давутоглу (Davutoğlu, премьер-министр Турции в 2014-2016 годах, лидер оппозиционной партии "Будущее" Турции — прим.ИноСМИ.), русские раньше всех нас поняли, что произошло.

Теперь они тоже видят, что, поскольку Эрдоган не разрывает отношения с Западом, это оставляет ему возможность делать уникальный выбор, как, например, не присоединяться к антироссийским санкциям. И не занимаются геройствованием.

Так же как Зеленский, Великобритания, ЕС и большой босс США принимают эту фактическую позицию Эрдогана в силу таких вопросов, как "зерновой коридор" и обмен пленными.

Мы существуем на этих землях со времен Османской империи благодаря политике баланса.

Профессор Фахир Армаоглу (Fahir Armaoğlu) описывает этот процесс в общих чертах следующим образом.

С конца XVIII века до последней четверти XIX столетия мы полагались на Великобританию перед лицом российской угрозы...

Потом, до конца Первой мировой войны, мы опирались на Германию перед лицом российской и британской угрозы...

Во времена Ататюрка, в 1920-1936 годы, мы чувствовали спину советской России против западных стран.

Далее, после десяти лет сближения с Великобританией против фашистской Италии, мы после Второй мировой войны были "вместе" с США.

Теперь мы переживаем уже другой период.

И пытаемся сохранить свой нейтралитет, который является минимальным условием нашего существования в этом сиюминутном мире, где годы прошлого приравниваются к одному дню.