Обширный демографический сдвиг, который изменит мир

Десятилетиями господствующие мировые державы получали выгоду от большого населения трудоспособного возраста — этой подпитки экономического роста. Между тем из-за большой доли молодого населения большинству развивающихся стран приходится тратить и без того скудные ресурсы на воспитание детей, лишаясь при этом экономических возможностей.

Однако самые лакомые в демографическом плане точки земного шара стремительно меняются.

Первый крупный сдвиг произошел в Японии: к 2013 году четверть населения была старше 65 лет. Таким образом Япония стала старейшей из крупных стран в истории. По ее стопам могут пойти Южная Корея, Великобритания и Восточная Европа, а также Китай. В то же время многие бедные страны с низким уровнем дохода сегодня впервые в истории получат огромное количество рабочей силы трудоспособного возраста. Смогут ли они этой возможностью воспользоваться?

Демография мира уже изменилась до неузнаваемости. Европа съеживается. Китай сокращается, а Индия, которая намного моложе, в этом году обгонит его по численности населения.

Но это только начало.

Прогнозы надежны и суровы: к 2050 году жители в возрасте 65 лет и старше составят почти 40% населения в некоторых частях Восточной Азии и Европы. Это почти вдвое больше, чем во Флориде — американской "столице пенсионеров". Параллельно значительно сократится число людей трудоспособного возраста, которым предстоит содержать всех этих пенсионеров.

Никогда прежде таких старых стран не встречалось.

В результате, предрекают эксперты, некоторые вещи, которые в богатых странах считаются чем-то самим собой разумеющимся, — пенсионный возраст, сами пенсии и строгая иммиграционная политика — потребуют "капитального ремонта". И доля нынешних богатых стран в мировом ВВП неизбежно сократится, говорят экономисты.

Европу, США, Китай и другие ведущие экономики с крупнейшим трудоспособным населением с поправкой на общую численность ждут кардинальные перемены. В свое время именно достаток рабочей силы стал двигателем их экономического роста.

Все эти страны уже стареют и постепенно выпадают из списка. По прогнозам ООН, вскоре наиболее сбалансированная рабочая сила будет в Южной и Юго-Восточной Азии, Африке и на Ближнем Востоке. По мнению экспертов, этот сдвиг изменит экономический рост и геополитическую расстановку сил.

Во многих отношениях старение мира — это триумф развития. Богатея, люди живут дольше, дольше сохраняют здоровье и рожают меньше детей.

При этом для стран победнее открываются огромные возможности. Когда рождаемость падает, страны могут рассчитывать на так называемый "демографический дивиденд": растущая доля работающих при скромном количестве иждивенцев питает экономический рост. Взрослым с небольшими семьями выпадает больше свободного времени, чтобы воспитывать детей и вкладываться в них. Кроме того, рынок труда пополняется женщинами — и это тоже подкрепляет экономический рост.

Однако демография — это еще не судьба (Изречение "Демография — это судьба" принадлежит французскому философу Огюсту Конту, – Прим. ИноСМИ), и дивиденды не выплачиваются автоматически. Без должного количества рабочих мест большое население трудоспособного возраста может вместо роста, наоборот, привести к нестабильности. И даже в старости богатые страны еще долго будут пользоваться экономическими благами и иметь высокий уровень жизни.

Но от экономической логики никуда не убежишь.

"По идее эти изменения не должны никого удивлять. Но они все же удивляют, — говорит директор Института демографических исследований Макса Планка Микко Мюрскюля. — И не потому, что мы не знали. А потому, что с политической точки зрения реагировать на это крайне сложно".

Как и во многих других молодых странах, уровень рождаемости в Кении за последние годы резко снизился. Еще полвека назад у женщин рождалось в среднем по восемь детей, а в прошлом году — чуть больше трех. Демографически Кения чем-то напоминает Южную Корею середины 1970-х, когда ее экономика ушла в исторический рост, однако уровень рождаемости снижается несколько медленнее. Сходная возрастная структура наблюдается в Южной Азии и Африке.

Это сулит огромные плюсы.

Этим скачком трудоспособного населения объясняется до трети величайшего экономического роста, наблюдавшегося до конца ХХ века в Южной Корее, Китае, Японии и Сингапуре.

Причем фундамент для грядущих демографических перемен уже заложен: большинство людей, которым предстоит жить в 2050 году, уже родились.

Но прогнозы всегда неопределенны, и есть признаки того, что рождаемость в странах черной Африки падает даже быстрее, чем в прогнозах ООН, а это означает, что африканские страны могут оказаться в 2050 году даже в лучшем положении, чем ожидается сегодня.

Но без правильной политики огромное количество трудоспособного населения может стать обузой, а не локомотивом экономического роста. Когда молодежь прозябает без образования и работы, она может стать угрозой стабильности, поскольку разочарованные молодые люди в поисках лучшей доли подадутся в организованную преступность или даже боевики.

"Если у вас нет работы для молодежи, пополняющей рынок рабочей силы, то никакого демографического дивиденда вам никто не обещает", — сказала экономист по здравоохранению из Университета Джона Хопкинса Каролина Кардона, сотрудник программы "Демографический дивиденд".

Страны Восточной Азии, которым за последние несколько десятилетий демография сильно благоволила, имели четкие институты и проводили адекватную политику и потому воспользовались своим потенциалом, сказал Филип О'Киф, глава исследовательского центра старения Азии при Австралийском ученом совете, ранее автор докладов о старении в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе для Всемирного банка.

По словам О'Кифа, в других частях мира — например, в некоторых странах Латинской Америки — возрастная структура аналогична Восточной Азии, однако же такого роста не наблюдалось. "Демография — это лишь сырье, — объяснил он. — Дивиденд — это сочетание имеющегося сырья и мудрой политики".

Однако на распутье оказались не только нынешние молодые страны. Общественная трансформация в богатых странах только началось. Если они не подготовятся к сокращению числа рабочих, их ждет постепенное снижение благосостояния и экономической мощи.

По прогнозам ООН, число населения трудоспособного возраста в Южной Корее и Италии, двух странах, которые станут одними из старейших в мире, сократится на 13 и 10 миллионов человек к 2050 году соответственно. По прогнозам, в Китае будет на 200 миллионов меньше жителей трудоспособного возраста, чем в целом по населению большинства стран мира.

Эксперты говорят, что чтобы с этим справиться, стареющим богатым странам придется переосмыслить не только пенсии и иммиграционную политику, но и жизнь в пожилом возрасте как таковую.

Это будет непросто. Более миллиона французов высыпали на улицы в знак протеста против повышения пенсионного возраста с 62 до 64 лет — это говорит о том, с какими сложностями столкнется политика приспособления. Кроме того, страхи вокруг иммиграции питают поддержку правых кандидатов в стареющих странах Западной и Восточной Азии.

"Основная часть проблем на мировом уровне связана с вопросами распределения, — сказал доктор Мюрскюля. — В одних местах слишком много стариков. В других — слишком много молодежи. Разумеется, было бы целесообразно еще больше открыть границы. И в то же время мы видим, что это невероятно сложно из-за усугубляющихся право-популистских настроений".

По данным Всемирного банка, изменения усилятся в азиатских странах, которые стареют быстрее других регионов мира. Изменение возрастной структуры, на которое во Франции ушло больше века, а в США — более 60 лет, во многих странах Восточной и Юго-Восточной Азии прошло всего за 20.

Мало того, что азиатские страны стареют намного быстрее, некоторые из них стареют, так и не успев разбогатеть. И если Япония, Южная Корея и Сингапур сохраняют относительно высокий уровень доходов, то Китай достиг пика численности населения трудоспособного возраста, дойдя лишь до 20% от уровня доходов США. Вьетнам же и вовсе остановился на отметке в 14%.

Пенсионные системы в бедных странах не приспособлены для обслуживания стареющего населения, в отличие от богатых.

По словам О'Кифа, рабочие в большинстве бедных стран не могут рассчитывать на то, что в старости проживут на пенсию. И поэтому, в отличии от богатых стран, редко отчисляют часть заработанных денег на пенсионные планы.

"Эта ситуация явно перестанет быть устойчивой в социальном плане лет этак через 20, когда доля пожилого населения вырастет, — сказал он. — Странам придется разобраться, какая модель пенсионной системы им лучше подходит, чтобы обеспечить адекватную финансовую поддержку в старости".

При этом в других богатых странах (включая те же США) перемены окажутся далеко не столь разительными.

Так, в силу более высокой рождаемости и усиленной миграции США и Австралия к 2050 году окажутся моложе большинства богатых стран. По прогнозам, доля населения старше 65 лет в США и Австралии к 2050 году составит чуть менее 24% — это намного выше, чем сегодня, но все равно ниже, чем в большинстве стран Европы и Восточной Азии, где этот показатель перевалит за 30%.

Наконец, старение при всех его проблемах можно считать огромным достижением.

"Нам удалось увеличить продолжительность жизни, — объясняет доктор Мюрскюля. — Мы сократили преждевременную смертность. Мы дошли до уровня, когда детей заводят по частному выбору, а не в силу общественного принуждения".

Люди не просто живут дольше: они живут здоровее и активнее. А из-за высокого уровня развития стареющие страны будут процветать еще долго.

Но выбор поведенческих стратегий и общественной политики имеет большое значение.

"Можно с некоторой долей уверенности предсказать, какой будет демографическая ситуация, — заключил О'Киф. — Облик будущего общества во многом зависит от политики и поведенческих перемен".