Самая сильная армия в Европе

До сих пор мне всегда казалось, что если государство стремиться стать мощной военной державой, особенно во враждебном или ненадежном окружении, то это делается тихо, так, чтобы не возбуждать опасений потенциальных врагов. Ведь, как известно, действие вызывает противодействие.

Таковы испокон веков были отношения между странами. Государство, почувствовав угрозу, принимается наращивать свои силы, при этом наиболее частой причиной нападения является упреждение нападения другой стороны, которую подозревали в намерении напасть первой. Действительно ли речь идет о превентивном ударе или стремлении к завоеванию, это уже другой вопрос, речь идет о том, что ощущение опасности является важным фактором, который оправдывает собственные агрессивные действия. Этот фактор является особенно важным в случае, когда власти хотят заручиться поддержкой общества для своих действий, причем даже если в остальном правители не балуют своих граждан демократическим к ним отношением.

Я пишу это потому, что не устаю удивляться риторике, к которой уже несколько месяцев подряд прибегает польское правительство, а в особенности глава Минобороны министр Мариуш Блащак.

Эту риторику можно было услышать в его многочисленных выступлениях по случаю Дня Войска Польского и большого военного парада в Варшаве. По словам министра, "в течение двух лет мы создадим самую сильную сухопутную армию в Европе, нужно только, чтобы этот процесс не прерывался". Министр заявил, что "гарантом продолжения этого процесса является „Право и справедливость”". Эти громкие заявления о самой мощной сухопутной армии в Европе сопровождаются решениями, каждый раз чрезвычайно активно освещаемыми в СМИ. Польская армия растет невиданными в Европе темпами – этот тезис звучит из уст многих политиков. Как недавно сообщили СМИ, в последнее время Польша купила или заказала 1 тысячу танков К2 и 673 самоходных гаубицы К9 южнокорейского производства, 366 американских танков Abrams, 32 истребителя F-35A, 96 боевых вертолетов Apache и 500 пусковых установок ракет большой дальности.

Вооружение и усиление армии является вещью, безусловно, нужной, однако возникает очень большой вопрос к подаче этой информации. Зачем так настойчиво подчеркивать мощь будущей польской армии? Я понимаю, что это важный аргумент во время предвыборной кампании, чего, впрочем, министр и не скрывает. Он хочет сказать, что, если выберут их, они создадут самую сильную армию в Европе. Однако, к сожалению, его слова слышны не только в Польше. Во-первых, эта похвальба будущим могуществом используется Россией, которая уже давно говорит о предполагаемых планах Польши по завоеванию чужих территорий. Именно об этом говорил министр обороны России Сергей Шойгу. "Существующие риски связаны с милитаризацией Польши, которая превратилась в главный инструмент антироссийской политики США. Варшава объявила о намерении построить, как утверждают поляки, "самую мощную армию на континенте". В связи с этим начаты масштабные закупки вооружения у США, Великобритании и Республики Корея, включая танки, артиллерийские системы, средства ПВО/ПРО и боевую авиацию". То есть польские чиновники своими декларациями льют воду на мельницу российской пропаганды, которая утверждает, что Польша вынашивает агрессивные планы. (…) Во-вторых, чем громче Польша кричит о том, что через два года у нее будет самая сильная армия в Европе, тем больше наши потенциальные и реальные враги убеждаются в том, что у них осталось всего два года, чтобы предпринять контрмеры.

Поэтому, если у Москвы есть военные планы, то такие заявления побуждают их рискнуть сейчас, потому что потом может быть слишком поздно. Если с точки зрения избирательной кампании говорить о двухлетнем периоде усиленной милитаризации имеет смысл, то с точки зрения безопасности Польши такие заявления выглядят очень рискованными. И в-третьих, к историческому опыту нужно обращаться всем, особенно тем, кто отвечает за состояние польской армии. На этом опыте необходимо учиться, в данном случае – максимальной сдержанности. Я бы напомнил главе оборонного ведомства (хотя наверняка в окружении министра есть немало специалистов, которые могли бы обратить ему на это внимание, но они почему-то молчат), чем закончились в сентябре 1939 года рассказы о гигантской польской мощи и несокрушимой армии. Хвастовство и шапкозакидательство не вызывают доверия, наоборот, порождают сомнения. Особенно когда "официальная реальность" сталкивается с грустной действительностью: достаточно вспомнить, как долго скрывалась информация о российской ракете под Быдгощем. Поэтому я рад слышать об усилении польской армии, но эта информация вызывала бы у меня больше доверия, если бы она не подавалась в таком возбужденно-восторженном тоне.