Дружба с "перекосами": каких изменений ждет Польша в отношениях с Украиной

Польша остается ключевым союзником и адвокатом Украины на Западе. Очевидно, эта помощь является также и частью национальных интересов Варшавы, ведь российский империализм считается нашим общим врагом. И Польша, как никакая другая европейская страна, понимает московскую угрозу.

Но, во-первых, помощь, как со стороны правительства или политиков в целом, так и со стороны общества, вышла далеко за рамки национального эгоизма. Варшава и рядовые поляки сделали для украинцев гораздо больше, чем этого требовала просто защита Польши от Москвы в будущем.

Надо также помнить, что у Польши имеются свои проблемы на границе с Белоруссией. И она могла бы сосредоточиться только на своей собственной безопасности здесь и сейчас и перестать помогать Украине. Тем более, что Украина, скорее всего, уже защитила свою независимость, а сейчас воюет "только" за территориальную целостность.

Но Польша не перестает снижать помощь, даже, несмотря на нынешний кризис в отношениях.

Во-вторых, с первого дня конфликта Варшава не только стояла на стороне Киева, не только принимала украинских беженцев и присылала ВСУ свое почти последнее оружие, но и лоббировала увеличение поддержки для Киева среди западных лидеров, более того – публично выступала против любых предложений договориться с Россией.

Польша в будущем может быть гарантом того, что Европа не вернется в bussines as usual с Россией. Это может быть, но только тогда, когда Киев этого захочет.

Если Украина сделает ставку на Германию и Францию как своих главных союзников, а Польшу будет воспринимать как второстепенного партнера, а в некоторых случаях конкурента – получит "Минск-3".

Независимо от того, каких союзников в будущем выберет Киев, решение проблемы между Польшей и Украиной необходимо обеим странам.

Прежде всего, надо избежать манипуляций и говорить чистую правду. Некоторые украинские политики и публицисты говорят, что Польша блокирует экспорт украинского зерна в ЕС. Это неправда. Через Польшу происходит и будет происходить транзит в другие страны. Польша таким образом не блокирует, а помогает Украине продавать зерно.

Временный запрет доступа части украинских агротоваров к польскому рынку – шаг, на который Польша пошла вместе с четырьмя другими странами. Тем более несправедливо прозвучали слова премьер-министра Украины Шмыгаля, который обвинил Польшу в "популистских и недружественных шагах" и фактически сравнил действия Варшавы с действиями Москвы, ни слова не говоря о Словакии, Румынии, Болгарии, Венгрии.

Неужели Польша больше заслуживает критики, чем Венгрия? "Блокада" – это не работа на руку России, такие намеки оскорбительны и не имеют ничего общего с фактами. Это защита своих национальных интересов. Польша до конфликта не являлась главным импортером украинского зерна. Поэтому нехватка доступа к польскому рынку не стала для экономики Украины "ударом в спину". Это должно восприниматься как компромисс в отношениях с ближайшим союзником.

Польша помогает и хочет в дальнейшем помогать Украине. Но для победа украинских аграриев в экономической конкуренции с польскими не может в обязательном порядке стать необходимой.

Точно так же несправедливо утверждение, что "блокада" вызвана исключительно избирательной кампанией. То есть выходит, что ПиС вредит Украине, чтобы одержать победу на выборах. Но это не так. Независимо от политических интересов той или иной партии запрет доступа к польскому рынку является защитой национальных интересов. Киев должен лучше всех понимать, что обязанностью правительства является прежде всего защита интересов своих граждан и своей страны.

С украинской стороны можно услышать аргумент, что Киев уже пошел на уступки, когда согласился на запрет экспорта в пять стран ЕС до пятнадцатого сентября.

Но это, кажется, неправильная риторика. Это звучит так, словно Украина отдала что-то свое, а теперь Польша хочет это забрать. Между тем открытие европейских рынков для украинского зерна было беспрецедентным шагом, большой уступкой со стороны Евросоюза. Беспрепятственный экспорт во все страны ЕС, за исключением пяти, – это все же много.

Тем более, что украинское зерно должно было попасть прежде всего в африканские и ближневосточные страны. Ведь когда Россия начала блокировать черноморские порты, Киев не говорил: "Откройте нам рынки, чтобы мы конкурировали с вашими аграриями", только более-менее настаивал: "Помогите нам перевезти зерно в страны Юга, чтобы предотвратить продовольственный кризис, который и вам навредит, потому что голод в Африке означает миграционный кризис в Европе".

Кроме того, если Украина мечтает о евроинтеграции, то должна понимать, что члены ЕС вынуждены идти на компромиссы. Совсем не так, что каждый может делать все, что ему нравится, даже если это вредит другим партнерам.

Недружественно звучат заявления украинских политиков (в частности, вице-премьера Ольги Стефанишиной), что поляки зарабатывают на блокаде украинского зерна. Польские политики никогда не говорили, что Украина зарабатывает на польской помощи, хотя Польша, в отличие от многих других стран, не только продает, но также безвозмездно передает Украине оружие.

И одновременно очень неприятно для поляков звучат планы Киева повлиять на Еврокомиссию, чтобы она решила зерновую проблему с польскими властями. В Польше внешнее давление воспринимают крайне негативно – и Украина должна это понимать. Разве Киев предпочел бы, чтобы Варшава все недоразумения с Украиной решала в диалогах не с украинскими политиками, а с лидерами других стран?

Еще одной нерешенной проблемой во взаимоотношениях остается тема Волынской резни. Да, на данный момент не стоит надеяться на согласование совместной оценки тех событий. Но в Польше (не только среди правых консерваторов) не понимают введенный Киевом запрет на эксгумационные и поисковые работы.

В отличие от сложной ситуации с зерном, здесь можно прямо говорить о блокаде. Украина обещала, что отменит мораторий, если Польша вернет первоначальное содержание мемориальной доски на горе Монастырь, где похоронены бойцы УПА*. Но, по мнению многих поляков, это не совсем честно.

Во-первых, складывается впечатление, что для украинцев содержание одной мемориальной доски важнее, чем захоронение многих тысяч поляков, убитых УПА* на Волыни.

Во-вторых, это звучит почти как шантаж. Шантаж, предметом которого стала такая базовая вещь, как поклонение мертвым.

В-третьих, на горе Монастырь, по крайней мере, похоронены украинцы, погибшие в противостоянии с НКВД, и они однозначно имеют свою доску, пусть и с измененным содержанием. На Волыни непогребенными лежат мирные польские крестьяне, которых убили украинские экстремисты. И при этом не разрешается эксгумация даже тех, кто погиб в других конфликтах.

В-четвертых, выглядит возмутительно, что Украина позволяет эксгумировать даже солдат вермахта, но запрещает эксгумировать жертв Волынской резни. В 2022 году немцы провели девятьсот семьдесят две эксгумации на территории Украины. Польше, в виде исключения, разрешено провести поисковые работы в одной местности. Как это выглядит?

Уточним: поляки не обозначают как главный постулат признать Волынскую резню геноцидом, осудить УПА* или ОУН*. Они требуют, прежде всего, возможности похоронить жертв Волыни. Это не так много.

От этого Украина не рухнет. Наоборот – очистится атмосфера, а противники помощи Украине в Польше потеряют аргументы.

А количество таких противников, к сожалению, растет. Причем не из-за российской пропаганды, а именно из-за действий Киева.

Польша не хочет вредить Украине. Она хочет ей помогать, но хочет получать за это что-то еще, кроме сдерживания российского империализма. Это нормально в международных отношениях.

Польша столько сделала для Украины, что имеет право требовать определенных уступок. Небольших, таких, которые не навредят Украине. Разрешение на эксгумацию, понимание польского национального экономического интереса в аграрной сфере, контракты на восстановление страны после конфликта для польских предприятий (следует об этом упомянуть), – это не так много.

Киев не должен считать, что польская помощь дана раз и навсегда и будет действовать, вне всякого сомнения.

Согласно опросу, проведенному в конце мая – начале июня 2023 года Варшавским университетом вместе с Варшавской экономико-гуманитарной академией, сорок два процента поляков решительно считают, что Польша должна помогать Украине во время конфликта. Это – тревожный сигнал, ведь это на двадцать процентных пунктов меньше, чем пятью месяцами ранее.

Напоследок стоит выразить надежду, что Киев изменит свое отношение к Польше. Это – надежда многих поляков, а не только правых консерваторов.