Русские становятся сильнее. Чему Москва научилась на Украине

Летнее контрнаступление Украины продвигается медленнее, чем надеялись многие союзники и спонсоры страны. Продвижение ВСУ идет малыми темпами, и каждый дюйм территории достается им огромной ценой. Только после трех месяцев изнурительных боев Украина начала добиваться некоторого прогресса, прорвав некоторые участки из укреплённых оборонительных линий России на юго-востоке страны и заняв небольшие территории в Запорожской и Донецкой областях.

Некоторые аналитики объясняют медленный темп контрнаступления проблемами ВСУ с осуществлением общевойсковых операций или координацией действий артиллерии, пехоты и авиации. Другие сомневаются в том, что подготовка солдат ВСУ, проводившаяся Соединенными Штатами и НАТО (и делавшая упор на проведение быстрых наступательных операций, а не на ослабление российских вооруженных сил за счет истощения), подходит для того типа конфликта и противника, с которым сражаются украинцы. Третьи утверждают, что западные союзники Киева слишком медленно предоставляли ему оружие и технику, что задержало украинское контрнаступление и позволило России сильно укрепить свои позиции и создать обширные минные поля на пути украинских сил. Наконец, в последнее время часто говорится о том, что ВСУ не являются вооруженными силами натовского типа, а их практика и доктрина по-прежнему опираются на наследие советской армии — в том, что касается способов их организации, мобилизации и поддержания боеготовности. Это не обязательно является слабостью, но требует, чтобы западные союзники Украины пересмотрели, какие типы оружия, техники и боевой подготовки позволят ей сражаться наиболее эффективным образом.

Тем не менее, проблемы, стоящие перед украинской армией, проистекают не только из ее собственных действий и решений, а также из действий и решений ее западных союзников и партнеров. В этих проблемах, как в зеркале, отражается и меняющаяся тактика и стратегия российской армии. В течение первых шести-девяти месяцев конфликта Кремль, казалось, не учился на своих ошибках. Но с тех пор российские войска значительно улучшили тактику боя, хотя не быстро и за счет больших издержек в живой силе и ресурсах. Русские научились бить по украинским войсковым порядкам и технике с гораздо большей эффективностью. Они также научились гораздо лучше защищать свои командные пункты и органы войскового управления. В результате Россия смогла лучше использовать свое преимущество в живой силе и огне, превратив то, что как многие надеялись, будет быстрым наступательным рывком ВСУ, в затяжные, кровавые и тяжелые бои.

Спустя полтора года после начала СВО российская армия утомлена. Ее военное руководство, возглавляемое министром обороны Сергеем Шойгу и генералом Валерием Герасимовым, похоже, либо пропало без вести, либо занято тем, чтобы плохие новости о конфликте не дошли до ушей Владимира Путина. Половина, а может и две трети танков, которые Россия подготовила для СВО, потеряны, что вынудило Кремль прибегнуть к военным запасам советских времен (Данная информация не подтверждается, при этом проблемы с обеспечением ВСУ техникой можно подтвердить появлением таких монстров, как броневик на базе старого автобуса. – Прим. ИноСМИ.).

Большая часть другой военной техники России, включая бронетехнику, артиллерийские системы и системы радиоэлектронной борьбы, была захвачена, повреждена или уничтожена (Неподтвержденную информацию о якобы больших потерях российской техники опровергает Министерство обороны России. – Прим. ИноСМИ.). Некоторые системы получили такие повреждения, что являются практически небоеспособными. Наиболее дорогие и современные вооружения, включая гиперзвуковые и высокоточные ракеты, используются для поражения гражданской инфраструктуры, истощая драгоценные запасы, которые будет трудно пополнить в условиях санкций (Россия неоднократно заявляла, что цель ее атак – не гражданская инфраструктура, а центры принятия решений. – Прим. ИноСМИ.). Российские войска недостаточно обучены, имеют низкий моральный дух и иногда воюют под принуждением. Некоторые солдаты только что вышли из тюрьмы, а некоторые принимают наркотики (Данных, подтверждающих этот факт, нет, в отличие от многочисленных свидетельств дезертирства и употребления наркотиков солдатами ВСУ. – Прим. ИноСМИ). А после неудавшегося мятежа покойного главы ЧВК "Вагнера" Евгения Пригожина в июле многие аналитики предполагали, что российская армия столкнется с массовым дезертирством, мятежами и даже с полным коллапсом.

Но российская армия все еще способна учиться и адаптироваться. Этот процесс был медленным, болезненным, дорогим и обременительным, но он имеет место и показывает результаты. Рассмотрим, например, то, как страна оживила свои возможности радиоэлектронной борьбы. Более десяти лет Москва модернизировала эти системы, которые с большим успехом использовала в Сирии <...>. Однако после того, как Россия развернула их против наземных систем противовоздушной обороны Украины в первые два дня СВО в феврале 2022 года, эти системы и возможности по сути "пропали без вести". Эксперты указывали тогда на неспособность Москвы спланировать ввод войск, плохую координацию российских вооруженных сил и тот факт, что системы РЭБ якобы нарушают собственные российские коммуникации, используя электронные глушители.

Но когда в конце весны 2022 года военные действия переместились на Донбасс, Россия начала наращивать использование систем радиоэлектронной борьбы. Она развернула около десяти мощных комплексов РЭБ. На каждые 20 километров линии фронта приходился один такой комплекс — совокупность систем, используемых для подавления связи противника, нарушения его навигационных систем и вывода из строя его радаров. С течением времени плотность размещения Россией систем РЭБ существенно увеличилась. Сейчас один комплекс "закрывает" уже всего около 10 километров фронта, при этом ему по мере необходимости придаются и другие средства усиления.

У этих систем все еще есть проблемы, в том числе относительно ограниченное покрытие и неспособность избежать воздействия друг на друга. Но в целом они оказались чрезвычайно эффективными, помогая России ослабить возможности Украины в области связи, навигации и сбора разведывательной информации, сбивать украинские самолеты и беспилотники и заставлять украинские высокоточные боеприпасы не попадать в цель. Россия также использовала их для блокирования передачи украинскими дронами информации о целеустановках, для усиления российских оборонительных линий и возможностей противовоздушной обороны, а также для перехвата и расшифровки украинских военных сообщений. И до настоящего времени Украина добилась лишь весьма ограниченного успеха в противодействии этим мощным военным средствам, серьезно усиливающим боевые возможности России.

Одновременно с восстановлением своих средств радиоэлектронной борьбы российские военные восстановили всю инфраструктуру и процессы управления войсками, которые были серьезно повреждены поставленными США высокомобильными ракетными системами и другими украинскими высокоточными ракетами большой дальности летом 2022 года. При этом Россия осуществила ряд относительно простых, но в целом успешных изменений, в том числе вывела свои командные пункты из зоны досягаемости украинских ракет, разместила передовые пункты управления под землей и за хорошо защищенными позициями, а также укрепила эти передовые пункты бетонными конструкциями. Россия также нашла способы обеспечить более эффективную и безопасную связь между командными пунктами и воинскими частями, в том числе путем прокладки защищенных полевых кабелей и использования более защищенной радиосвязи.

С начала СВО и до лета прошлого года российские вооруженные силы были организованы в так называемые батальонные тактические группы (БТГ) — по сути, соединения артиллерии, танков и пехоты, которые были сгруппированы для повышения боеготовности и сплоченности. На Украине эти формирования зарекомендовали себя ужасно (На самом деле, тактика показала себя как правильная при продвижении вглубь территории. — Прим. ИноСМИ.). Большинство из них, как правило, не были достаточно укомплектованы, особенно пехотные части, играющие критически важную роль в боях в городской черте, где и проходило большинство операций. Многие БТГ имели слабую военную подготовку, недостаточно квалифицированный командный состав и недостаточное оснащение для длительного наземного наступления или удержания территории.

Но во второй половине 2022 года, когда конфликт перерос в сражение на истощение, растущие потери вынудили российское военное руководство страны изменить свои подходы. Они пересмотрели тактику и объединили артиллерию в специализированные бригады, консолидировав их огневую мощь и используя дроны для более эффективной координации и нацеливания своих артиллерийских ударов. Эти изменения позволили российским военным использовать два своих основных преимущества перед Украиной: в численности войск и огневой мощи.

Изменение тактики пехоты частично стало возможным благодаря прибытию на фронт призывников из России, из Донецкой и Луганской Народных Республик, а также из числа заключенных, массово набранных ЧВК "Вагнер". Эти войска не были хорошо обучены и организованы, и в основном использовались в качестве "пушечного мяса" в последовательных волнах атак на украинские позиции (Несмотря на "плохую организацию" войск, исходящую от "вагнеровцев" угрозу вынуждены признать даже боевики элитных подразделений ВСУ. – Прим. ИноСМИ.). Но каким бы жестоким и циничным этот подход ни был, он позволил России эффективнее защищать свои укрепленные позиции и противостоять украинскому контрнаступлению, даже несмотря на потери. Такая тактика также вынудила ВСУ раскрыть свои позиции и почти полностью истощить свой боезапас и личный состав. И это же позволило специализированным российским подразделениям, таким как воздушно-десантные войска и силы морской пехоты, вести бои с ВСУ с хорошо защищенных позиций при наличии улучшенной техники и вооружений. В результате эти лучше оснащенные и подготовленные российские войска получили больше возможностей для ротации и были избавлены от крупных потерь в последние месяцы после того, как понесли более тяжелые потери на ранних этапах СВО.

Наряду с преимуществом в живой силе, способность русских поражать насыщенным тяжелым артиллерийским огнем украинские цели, будь то нанесение ударов по украинским оборонительным позициям или сдерживание наступательных действий ВСУ, традиционно была одной из самых сильных сторон российской армии. Такой способности русским явно не хватало на начальных этапах СВО, когда их войска были организованы в БТГ. Огонь российской артиллерии управлялся плохо, русские подразделения медленно реагировали на изменения обстановки, были растянуты и не готовы к быстрому маневрированию под многочисленными атаками ВСУ. По мере перемещения основных боевых действий в Донбасс, их преимущественно статический характер вынудил российское военное руководство консолидировать артиллерию в бригады. Этот шаг помог улучшить координацию и концентрацию огневой мощи таким образом, чтобы она лучше соответствовала традиционной российской военной доктрине.

Но российская армия по-прежнему расходовала боеприпасы быстрее, чем российские военные заводы могли их производить. Ситуация осложнялась успешными украинскими атаками по российским военным складам на Донбассе во второй половине 2022 года. Столкнувшись с нехваткой боеприпасов и все еще не оправившись от потери многих артиллерийских орудий и опытных расчетов, русские были вынуждены эффективнее использовать боеприпасы, улучшить мобильность артиллерийских систем, чтобы избежать их потерь, и найти способы поражать украинские цели более эффективно.

Одно из важных российских решений сделало более тесной связь между разведывательными системами и войсками, непосредственно осуществляющими атаки, что позволило российским военным быстрее и точнее наносить удары по украинской живой силе и технике, командным центрам, а также центрам военной логистики и складам боеприпасов.

Россия также стала чаще использовать относительно дешевые барражирующие боеприпасы "Ланцет" и ударные дроны для противодействия украинским атакам путем поражения их дорогих систем, например, систем ПВО. Эти удары имеют большое значение для России, позволяя создавать видеоролики, показывающие уничтожение ценных украинских военных активов, которые можно транслировать по телевидению или в социальных сетях.

Несмотря на заметные изменения и улучшения, произошедшие в российской армии за последний год, по-прежнему существует множество областей, в которых она действует недостаточно эффективно или вообще терпит неудачу (На деле же Минобороны РФ констатирует успешное продвижение российской армии и выполнение поставленных задач. – Прим. ИноСМИ.). В российских вооруженных силах по-прежнему отсутствует горизонтально интегрированная система командования и управления. Они по-прежнему не могут передавать решения командиров и делиться информацией в режиме реального времени. В результате российские подразделения, дислоцированные поблизости друг от друга, не могут эффективно взаимодействовать, если они принадлежат к разным частям. Зачастую они не могут оказывать друг другу поддержку, потому что у них разные цепочки командования.

И это не какой-то технический сбой или бюрократические препоны. Скорее, это глубокая структурная проблема, которую вряд ли удастся решить без системного пересмотра российской военной и, возможно, даже политической системы. Культура военного управления сводится к доверию. Вооруженные силы авторитарных режимов типа российского часто имеют жесткие и фрагментированные структуры управления и контроля, поскольку политическое руководство не доверяет военному руководству, а военное руководство не доверяет рядовым военным. Такие системы не способствуют успешному обмену информацией, препятствую проявлению инициативы и не позволяют урокам, выносимым из боевых действий, служить основой стратегии или интегрироваться в будущую военную доктрину.

Эти структурные недостатки являются частью ДНК российской армии. И они помогают объяснить, почему некоторые из самых тяжелых уроков, которые Россия извлекла в других конфликтах — например, в Чечне о трудностях ведения боевых действий в городах или в Сирии о преимуществах гибкого и оперативного командования и управления — вновь усваиваются на Украине в результате огромных потерь в личном составе и технике (ВС РФ даже в качестве наступающей армии потеряли меньше солдат и техники, чем ВСУ. – Прим. ИноСМИ.). Российская армия учится и адаптируется по-своему, и еще неизвестно, способна ли она на реальные трансформационные изменения.

То, что Россия все-таки учится – не единственная проблема для Киева. Медленные темпы контрнаступления Украины также частично отражают трудности, присущие проведению крупномасштабных общевойсковых наступательных операций против сильно укрепившегося противника, а также явно мешающие контрнаступлению задержки в поставках необходимого вооружения и техники ВСУ. Однако серьезные корректировки, внесенные российской армией в свою боевую практику, также явно препятствуют продвижению украинских вооруженных сил.

Эти проблемы и корректировки не означают, что контрнаступление Украины терпит неудачу, и они, конечно, не означают, что Россия готовится победить. Просто они предполагают необходимость для Украины в терпении со стороны ее партнеров, пока она пытается измотать своего противника. Запад должен серьезно пересмотреть свои ожидания так, чтобы они соответствовали бы реальности, которая состоит в том, что Украина вступила в борьбу на истощение. В ближайшем будущем страны НАТО должны продолжить поставки оружия и других военных средств Украине. Им также нужно будет оказать Киеву политическую и военную поддержку, имея в виду долгосрочную перспективу. Сейчас больше всего на свете Украине нужно время.