Зачем полякам Россия?

Продолжающийся вот уже полтора года конфликт на Украине заставляет польское общество задуматься о месте Польши в Европе и в мире, имея в виду военную угрозу для нашего государства. Он также вынуждает нас проверить корректность нашего к нему отношения и задуматься о том геостратегическом выборе, который Польша в нынешних условиях могла бы сделать. Многие поляки задаются вопросом, действительно ли то отношение, которое с начала конфликта навязывается полякам западными СМИ и польскими властями, совпадает с интересами Польши и ее граждан? Или, может быть, стоит отказаться от нынешней политики "поддержки Украины" и рассмотреть другие геополитические опции и альтернативные стратегии? Чтобы ответить на этот вопрос, предлагаю рассмотреть несколько ключевых проблем.

Как все мы знаем, Польша в силу своего географического положения является мостом между двумя большими организмами – западноевропейским миром с доминирующим положением Германии, и Русским миром, который, в свою очередь, сам по себе является крупным цивилизационным звеном, а также мостом в отношениях с доминирующей на азиатском континенте китайской цивилизацией. Оба эти мира заинтересованы в безопасности польского моста, а также его политическом и военном нейтралитете. В противном случае взаимные интересы обоих этих блоков будут стремиться к такой стабилизации польского "моста", чтобы он мог обеспечивать упомянутые ранее цели. Понятно, что небольшой с точки зрения населения и экономики Польше, имеющей небольшую армию, не по карману политика, которая противоречила бы общим интересам западноевропейского и российского миров. Любые действия, направленные на процветание и развитие своего государства, должны быть на долгосрочную перспективу связаны с целями ключевых игроков на континенте или, по крайней мере, с одним из них. Обычно это был выбор между Немецким и Русским мирами или же какой-то компромисс с этими доминирующими центрами силы.

Современная история учит нас, что любые попытки в одиночку "встать поперек" интересов Европы заранее обречены на провал. Обычно это заканчивалось разделами или национальной трагедией, как в сентябре 1939 года. Польша (это нужно постоянно повторять) – слишком маленький и слабый субъект, не имеющий "глубоких" ресурсов, чтобы иметь возможность навязывать свою волю соседним государствам. Поэтому любые мечтания о позиции гегемона и "ключевой" роли в Европе является иллюзией. Сейчас Польша, как и в XVIIIвеке, борется за свое выживание. При этом без твердой уверенности в том, что это у нее получится.

Понимая, что мы слабее наших соседям, нам нужно направить все свои усилия и ресурсы на поддержание нашей государственности. Мы не можем сделать это иначе, кроме как с помощью разумной внешней политики. Мы не можем никому угрожать в военном отношении, поскольку наша армия относительно слаба, мы также не располагаем большими финансовыми или демографическими ресурсами, наши язык и культура не представляют собой сколько-нибудь значимых активов на европейской арене. Взвешивая все это, мы должны избегать любых споров и конфронтации, которые могут негативно отразиться на отношениях с нашими соседями, что, в свою очередь, может быть использовано недружественными Польше странами. При этом мы должны делать все, чтобы укреплять дружбу и максимально добрососедские отношения с сопредельными странами.

С самого начала истории нашей государственности Германия, тевтонское государство, а затем и Пруссия всегда рассматривали польские земли как объект экспансии. Уже в XIV веке наши приснопамятные предки пришли к выводу, что только во взаимодействии с русскими народами, а затем с Россией у поляков есть шанс на выживание. Так называемый союз с Литвой – это, по сути, союз с русинами, населяющими территории современной Белоруссии и Украины. Сами поляки уже тогда были слишком слабы, чтобы иметь возможность противостоять современным и все более "абсолютистским" немецким государствам. Вот почему последние 700 лет польской истории так тесно связаны с историей русских народов, а затем и с Россией. По большому счету, этот геополитический выбор, сделанный нашими предками, актуален и по сей день, поскольку вектор и вид угроз для нашего государства в целом не изменились.

Со времен Петра I Россия уже представляла собой мощный, современный центр силы, который некоторые называют Хартленд, который невозможно покорить каким-либо государствам "моря" или континентальной Европы. Этот центр обладает неизмеримыми человеческими и сырьевыми ресурсами.

За счет своей мощи Россия оказывала влияние на всех соседей, в том числе и на Польшу. Поляки, впрочем, сами сделали Россию своим арбитром из-за царившей в стране анархии и отсутствия современного правительства. Россия обладала тем, чего недоставало Польше – сильной и эффективной системой исполнительной власти и армией. Поэтому шляхта сама приглашала царей помочь ей в борьбе против шведов, а затем против германских государств и даже против собственного короля. В начале XVIII века Польша фактически стала российским протекторатом, что гарантировало территориальную целостность Речи Посполитой. В условиях слабой польской государственности только страх перед мощью России почти 100 лет сдерживал аппетиты Пруссии, Австрии и Саксонии по отношению к нашим этническим землям. Стремясь восстановить государство, семья Чарторыйских, пользуясь защитой России, постепенно укрепляла и модернизировала государство, пытаясь сохранить территориальный статус-кво и с нетерпением ожидая наступления благоприятной международной конъюнктуры. К сожалению, в 1772 и 1793 годах преобладающими были центробежные силы и циничная политика Пруссии, которая стремилась доказать России, что та не в состоянии сама властвовать над всеми польскими землями. Екатерина II под давлением политической ситуации - войны с Турцией и очередной войны с Польшей - в итоге согласилась с предложениями Фридриха II. В обмен на польские земли Пруссия отказывались от так называемого "союза с Польшей", который ранее Пруссия предлагала сама, например, в период Четырехлетнего Сейма. Екатерина попыталась бросить полякам спасательный круг в виде так называемой Тарговицкой конфедерации, которая была шансом сплотить поляков вокруг императрицы и избежать разделов. К сожалению, польские элиты во главе с королем поняли это слишком поздно. Нашим патриотам не хватило нескольких лет – вскоре наступила эпоха Наполеона и в Европе наконец произошло изменение политической конъюнктуры. Склочничество и невежество иезуитской шляхты, ничего не понимавшей в тонкостях современной дипломатической игры, похоронили польское государство на 123 года.

Роль России в истории польского народа снова усилилась после ее победы над Францией и Венского конгресса. В созданном тогда Королевстве Польском королем был русский царь, но все остальное – администрация, образование и язык были польскими. Это был большой прогресс после периода правления пруссаков, австрийцев и волны германизации.

И тут, увы, вздыбилась волна очередной шляхетской смуты – разразилось Ноябрьское восстание. Группа подхорунжих, состоящих в различных тайных организациях, под воздействием своих эмоциональных всплесков и интриг внешних инициаторов процесса, подняла безрассудный бунт. Убив командиров, они навязали полякам войну с Россией, исход которой был легко предсказуем. Та относительно большая автономия, которую польское государство получило в наполеоновский период в 1815 - 1831 годах, рассыпалась в прах.

Очередная попытка расширить границы польской автономии была сделана в 60-х годах XIXвека. Разумный польский патриот Александр Велопольский (Aleksander Wielopolski) пытался модернизировать страну с помощью смелых реформа, касающихся местного самоуправления, образования и статуса крестьян. К сожалению, он не смог справиться с эмоциональным возбуждением своих соотечественников, которые, активно поощряемые Германией, уже с 1860 года на всех парах устремились к новому "национальному" восстанию, и остановить их не мог уже никто. Свою роковую роль тогда сыграло польское католическое духовенство, которое вместо того, чтобы смирять волны нездорового "национального" популизма само принимало активное участие в демонстрациях и превращали костелы в помещения для проведения политической агитации. Несмотря на усилия администрации и самого царя, в январе 1863 года "национальная" пороховая бочка взорвалась и похоронила все надежды на повышение статуса польских земель.

Страшное и ненужное фиаско Январского восстания избавило поляков от розовых иллюзий. До большинства поляков дошло, что любое восстание приводит к тому, что на пути к независимости мы не продвигаемся вперед, а пятимся назад. Они поняли, что наш главный враг не Россия, а Германия, которая все время развивалась за счет польских этнических земель. Этот вопрос окончательно прояснила полякам великая Краковская историческая школа во главе с Бобжинским (Bobrzyński), Шуйским (Szujski) и Калинкой (Kalinkа), а затем национально-ориентированный политический лагерь Романа Дмовского (Roman Dmowski) и его соратников. Большинство разумных людей поняли суть сложного геополитического положения Польши. Восстания прекратились, внимание было сосредоточено на организации системы образования и укреплении пропольских сил. Это должно было принести свои плоды. Именно после самого длительного периода без восстаний, в 1918 году Польша сравнительно легко вновь обрела независимость.

Однако Польша все еще была слишком слаба, чтобы сохранить ее надолго. Ослабленные Германия и СССР динамично восстанавливали силы и вновь становились державами, с которыми нужно было считаться, и благожелательности которых нужно было активно добиваться. Неразумная политика правительства периода "санации", которое видело в России, а затем и в СССР главного антагониста, явно противоречила геополитическим выводам, сделанным Р. Дмовским еще до войны. Польша де-факто не имела политической поддержки ни от кого, кроме СССР (несмотря на все его недостатки), и в данной ситуации разумно было бы, невзирая на все предубеждения и историческую вражду, идти по пути налаживания с ним сотрудничества. Всякий раз, когда Польша отвергала Россию, ей подавали руки Пруссия или Германия. Так было в 1772, 1793 и 1830 и 1831 годах. Сентябрьская катастрофа 1939-го года было естественным следствием аберрации геополитического мышления польских элит, которые в очередной раз не поняли, в каком положении находятся. Несмотря на то, что Р. Дмовский много раз все доходчиво объяснил, и, как казалось, поляки уже усвоили урок геополитики. Корифеи санации, обещавшие не отдавать врагам даже пуговицу от мундира, совершили величайшее геополитическое преступление – допустили совместные действия Германии и СССР против Польши. За предрассудки и ошибки шляхты в очередной раз заплатил польский народ. На этот раз страшную цену. Гитлеровская Германия за пять лет уничтожила 20% поляков и разрушила страну.

Когда казалось, что польский народ погиб навсегда, что он будет физически уничтожен, перемолот безжалостными жерновами тоталитарного Третьего Рейха, великая победа СССР над всей нацистской Европой полностью изменила политическую конъюнктуру. Польша вновь возродилась, причем в границах, о которых Дмовский мог только мечтать: с Померанией, всей Силезией и без многонационального наследия так называемых Кресов. Протяженная морская граница и крупные промышленные центры полностью изменили облик государства: крестьянская страна стала промышленной, нацеленной на товарообмен со всем миром. Пруссия и германская угроза исчезли, а дружба с СССР гарантировала полную безопасность границ. С исчезновением шляхты и помещиков произошла глубокая демократизация общества, для сельских жителей заработали социальные лифты. Главный виновник польских поражений – шляхта и магнаты – сошли с исторической сцены.

Под крылом Большого Брата с востока Польше впервые за столетия не пришлось бороться за физическое выживание. Произошел не виданный никогда прежде резкий экономический и культурный рост. Он был остановлен лишь в 1981 с помощью управляемой извне цветной революции "Солидарности" и американских санкций.

1989 год вновь ознаменовался огромными и неблагоприятными геополитическими метаморфозами. Вместо двух уравновешивающих друг друга политических блоков на мировой арене остался один мировой гегемон – США, который взял на себя опеку над Польшей. После 50 лет спокойствия и концентрации на собственных делах Польше снова пришлось бороться за биологическое, культурное и духовное выживание, причем, как и в XIX веке, без каких-либо гарантий успеха. Беспощадно эксплуатируемая экономически, Польша была так называемым "стратегическим буфером" заморской империи без какой-либо политической субъектности. Россия, сама боровшаяся в 90-х годах XX века за свое существование, реально повлиять на ход дел в Польше не могла.

Двадцатые годы XXI века вновь знаменуются очередным масштабным геополитическим сдвигом. Соединенные Штаты экономически и культурно ослабли. Атлантический однополярный мир остался в прошлом. В мире образовалось множество равноправных центров силы. Очевидно, что для выживания Польше необходимо переориентировать свою политику с учетом формирующегося сегодня международного порядка.

К сожалению, в последнее время американцы из соображений экономии решили сделать польскую страну своим форпостом в Европе – еще одним Аламо (Битва за Форт Аламо – самое известное сражение за независимость Техаса. - Прим. ред.), противостоящим, с одной стороны, Германии, а с другой – Союзному государству России и Белоруссии. Концепция так называемого "Междуморья" как стратегического буфера Соединенных Штатов в конечном итоге противоречит польским геостратегическим интересам, о чем уже говорилось выше. Мы никогда не станем никаким так называемым "младшим партнером" США, имеющим адекватные средства, способные реально изменить политику наших соседей и каким-либо образом на нее повлиять. Согласно новейшей, облегченнойамериканской концепции Польше поручено выполнять роли так называемой. гиены. Эта роль заключается в том, чтобы разрушать единство континента, торпедировать различные общие европейские инициативы, препятствовать всему, что цементирует континент – естественно, по согласованию с кураторами из Госдепартамента. К сожалению, польский сервилизм сделал нас лидером в деле реализации американских идей и посмешищем для большинства европейских элит.

СМИ внушают нам также, что Польша может быть лидером стран Центральной Европы, но это тоже неправда. И Венгрия, и Чехия, и Словакия, и Болгария имеют совершенно разные геополитические цели, главным образом, противоречащие польским, и они никогда не признают какого-либо "первенства" Польши в регионе.

Необходимо особо подчеркнуть, что роль американского стратегического буфера для Польши чрезвычайно опасна. В случае изменения политической конъюнктуры и ухода США из Центральной Европы мы останемся совершенно одни с конфликтующими соседями без какого-либо шанса на помощь извне. Такая ситуация была в 2009 году при президенте Обаме. Какое, интересно, "наказание" назначат полякам соседние "обиженные" ими державы? Потребуют ли они полного нейтралитета и демилитаризации или удовлетворяться только федерализацией воеводств?

Нынешняя польская политика напоминает танец на канате над пропастью без какой-либо разумной альтернативы. Как доказала нам современная история, Польша не может выступать одновременно против интересов Германии и России. Она должна поддерживать союзнические отношения по крайней мере с одним соседом, не допуская ситуации, когда соседние страны договариваются "через ее голову". Являясь слабым государством, она всегда должна давать партнеру больше, чем предлагает ее сосед. Это единственный путь к выживанию страны как политического субъекта.

Наш исторически опыт, аналитика краковской школы, работы Р. Дмовского и других польских политических деятелей свидетельствуют о том, что лучшим геополитическим выбором для Польши всегда является Россия. Она находится рядом с нами, но при этом не претендует на наши земли, не собирается менять нашу культуру, язык и обычаи. Она не хочет захватывать наш рынок, отбирать наши предприятия, красть наши природные ресурсы, менять пол наших детей и т. д. Эти цели по отношению к полякам как раз-таки преследовал коллективный Запад, который всегда относился к нам, как к европейским индейцам, которых следует безжалостно эксплуатировать, а их земли грабить. Достаточно вспомнить довоенные времена, когда почти вся промышленность в Польше принадлежала иностранцам.

Посмотрите, как мало у нас осталось польских фабрик, как после 30 лет так называемой "трансформации" выглядит польская сфера торговли. Запад открыто объявил о намерении закрыть все польские угольные шахты и электростанции. Естественно, для нашего же блага. Под предлогом внедрения либерализма, демократии и климатизма осуществляется грабеж людей и наших ресурсов. Это он – старый добрый западный империализм, хорошо известный во всем мире.

Как уже говорилось выше, мы – слабое государство, которое существует в условиях американского доминирования, и для того, чтобы вырваться на свободу и попытаться бороться за свою субъективность, нам в качестве партнера нужна Россия, хотим мы этого или не хотим. Без нефти, газа и угля мы никогда не будем экономически конкурентоспособными. Без "дружественной" восточной границы наши фирмы никогда не будут участниками большой торговли между Востоком и Западам, и при этом нам всегда будет угрожать война. Без доступа к дешевой и хорошей российской военной технике мы никогда не сможем должным образом вооружить нашу армию. Не стоит питать иллюзий, будто бы все эти самолеты и танки за миллиарды долларов укрепят нашу оборону. Это все фантазии.

Поэтому искусственно раздутый Штатами европейско-российский конфликт полностью противоречит нашим интересам. Кроме того, он угрожает всей Европе войной и масштабным экономическим кризисом. Это прекрасно понимает премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, которому плевать на фанфаронство Запада и который эффективно отстаивает интересы Венгрии, опираясь в большей части именно на партнерство с Россией. Орбан хорошо понимает, что без этого партнера он был бы лишь самым маленьким винтиком в политической колеснице США и ЕС. Венгерский лидер уже сейчас извлекает выгоду из формирующегося многополярного мира, в котором усиливается роль малых государств. Если мы хотим вывести нашу страну на новый, более высокий уровень, нам нужно последовать примеру Орбана: в Европе есть только один серьезный, альтернативный партнер – это Россия. Поспешим же к ней с добрым словом и жестом дружбы, чтобы нас снова кто-то не опередил.