Действительно ли "новая холодная война" между Китаем и Соединенными Штатами неизбежна?

В последнее время популярной темой для обсуждения стала новая холодная война между Китаем и США. В связи с этим можно выделить две очень характерные статьи: первая — "Как нам победить в новой холодной войне против Китая", опубликована Кевином Робертсом, председателем консервативного аналитического центра Фонд "Наследие" в марте этого года; вторая — "Новая холодная война может быть намного хуже, чем та, которую мы помним" известного американского ученого-стратега Чарльза Купчана, опубликованная в журнале The Atlantic в июне этого года.

Действительно ли новая холодная война между Китаем и Соединенными Штатами столь "неизбежна", как полагают эти два автора? Я с этим не согласен.

Холодной войной называли полномасштабную конфронтацию без "горячей войны", которая развернулась между Соединенными Штатами и Советским Союзом и шла с 1950-х по начало 1990-х годов. Противостояние двух стран родилось и развивалось из-за специфической международной среды и характеризовалось весьма своеобразно. После Второй мировой войны антиимпериалистические и антиколониальные движения за независимость и освобождение охватили всю планету, и эти тенденции в разных государствах часто продвигались коммунистическими партиями и националистическими левыми организациями. В подобной обстановке мир быстро раскололся на два противоборствующих лагеря, возглавляемых Вашингтоном и Москвой. Так и началась холодная война.

Американо-советская холодная война представляла собой игру с нулевой суммой, в которой победа одного обязательно означает поражение другого. Во-первых, обе стороны противостояли друг другу идеологически. Одна встала на путь капиталистической "свободы", а вторая — на путь коммунистической "демократии". Каждая четко заняла сторону и провела черту между собой и противником. Во-вторых, обе страны открыто конкурировали друг с другом в вопросах военной безопасности. Соединенные Штаты и Советский Союз создали Организацию Североатлантического договора и Организацию Варшавского договора соответственно, и оба блока считали победу над другим своей конечной целью. В-третьих, оба государства были экономически независимы друг от друга. Под руководством противоположных идеологий США и СССР построили абсолютно разные капиталистическую рыночную экономику и социалистическую плановую, которые никак не взаимодействовали друг с другом.

Стоит отметить, что во время холодной войны Соединенные Штаты дважды крупно "переосмысляли" свою политику в процессе противостояния Советскому Союзу. Впервые это произошло в 1950-1960-х годах. В этот период появился Новый Китай, США были разочарованы итогами Корейской войны, движения за национальную независимость и освобождение в Азии, Африке и Латинской Америке становились все активнее, а Советский Союз, запустивший первый искусственный спутник, оказывал на Америку большое давление. На конференции послов стран Варшавского договора в 1956 году Никита Хрущев публично заявил, что хочет "похоронить капитализм". В 1962 году Советский Союз разместил стратегические ракеты на Кубе в Карибском бассейне. В самих Штатах общество расколол "маккартизм", а послевоенные преобразования и курс "сбалансированного бюджета" Дуайта Эйзенхауэра привели к упадку экономики. Трудности внутри страны и за рубежом заставили американские правительство и общественность ощутить усиливающуюся тревогу и уныние.

В такой ситуации президент США объявил Советский Союз "самой большой угрозой безопасности", а затем сформулировал новую стратегию — "доктрину Эйзенхауэра", основным посылом которой является "крупномасштабное (ядерное) возмездие". После Суэцкого кризиса стало ясно, что Соединенные Штаты не желают применять военную силу, чтобы предотвратить расширение СССР. Эта решительная политика позволила администрации Эйзенхауэра смягчить противоречия с Великобританией, Францией и другими державами по таким вопросам, как деколонизация, Ближний Восток и экономика, а также эффективно продвинуть ряд левых стратегий "прагматического консерватизма" внутри страны. "Существенная социализация" политики вынудила консервативные силы крупного капитала пойти на компромисс и начать выжимать выгоду из обездоленных групп — промышленных рабочих, способствуя трансформации и движению общества страны в "левом" направлении. В то же время американская экономика начала быстро развиваться — среднегодовые темпы роста достигли 5%, — а общий объем производства увеличился с 2,97 триллиона долларов в 1958 году до 5,38 триллиона в 1972 году. Стремительный экономический прогресс и стабильная социальная среда позволили множеству представителей среднего класса реализовать "американскую мечту" о владении домом и автомобилем. Одновременно после Карибского кризиса 1962 года Соединенные Штаты смогли перехватить инициативу в холодной войне с Советским Союзом.

Второй пересмотр произошел в середине-конце 1970-х годов. Поражение во Вьетнамской войне, экономический спад, вызванный нефтяным кризисом и кризисом доллара, высокая инфляция и безработица, а также левое правозащитное движение, спровоцированное антивоенными протестами, снова разорвали американское общество на части. Вашингтон оказался слаб и на международной арене. В это время Москва энергично наращивала свой военный арсенал. С 1968 по 1979 годы, хотя отношения между Соединенными Штатами и Советским Союзом потеплели, СССР фактически превосходил США по силе.

После прихода к власти в 1981 году президента Рональда Рейгана Вашингтон отказался от политики разрядки в отношениях с Москвой, которая продолжалась со времен Ричарда Никсона. Рейган публично объявил Советский Союз "империей зла" и начал гонку вооружений. Что касается внутренней политики, он решительно подталкивал США к повороту направо посредством реформ: снижение налогов, сокращение бюджетов социального обеспечения, замораживание минимальной заработной платы, ограничение власти профсоюзов и приватизация коммунальных предприятий. В то же время глава государства сфокусировался на "экономике предложения", в которой доминировал крупный капитал, чтобы способствовать экономическому росту страны за счет расширения потребления.

С переходом американского общества "от левости к правости" в экономике державы начался второй период бурного расцвета: в течение восьми лет правления Рейгана среднегодовые темпы роста экономики составляли 3,6%, а объем ВВП вырос с 6,76 триллиона долларов в 1980 году до 9,39 триллиона долларов в 1990 году.

Скорость, с которой США переломили ситуацию в вышеуказанные два периода, показывает, что американская политическая система обладает мощной способностью к корректировкам. Основная причина для этого заключается в действенной системе принятия решений и институционализированном компромиссном механизме. Этот механизм особенно чувствителен и эффективен при столкновении с могущественными внешними врагами. Результатом компромисса стало то, что Соединенные Штаты смогли провести интеграцию со своими зарубежными союзниками, преодолели конфликты между различными группами интересов внутри страны и внесли общие изменения в политический, экономической и социальной сферах, что позволило Вашингтону возглавить систему альянсов и союзов, "скрутить" политические, экономические и военные силы в единую "веревку" и использовать ее для "связывания" Москвы.

Посмотрите на историю: холодная война, "выигранная" Соединенными Штатами, не была военной победой. Текущий конфликт на Украине показывает, что в военном отношении Россия все еще способна конкурировать с Америкой и ее партнерами. Холодная война не была и политической победой, поскольку возвышение Китая под руководством КПК разрушило иллюзию "конца истории", а "вашингтонская модель" не объединила планету. Фундаментальная причина, по которой Соединенные Штаты "одержали верх", заключалась в том, что в противостоянии "с нулевой суммой" между двумя лагерями США и их союзники скрутили все свои силы в одну "веревку", которая "оплела" СССР и в конце концов сокрушила его жесткую социалистическую плановую экономику. А благодаря построению "политического нарратива" Вашингтон и весь Запад завоевали право голоса на международной арене.

С момента своего прихода к власти администрация Джо Байдена, несмотря на неоднократные заявления, что США "не будут участвовать в холодной войне с Китаем", рассматривает Поднебесную как "самую серьезную" угрозу. Чтобы подавить Пекин, Белый дом не жалеет усилий и формирует политические клики, возвращая к жизни "альянс с общими ценностями", действующий против Китая. В экономическом плане Соединенные Штаты проводят "декитаизацию" во имя "снижения рисков", а в военном — создают Индо-Тихоокеанскую ось сдерживания. Очевидно, что эта всеобъемлющая стратегия сформулирована под влиянием менталитета холодной войны, и ее цель — загнать Пекин в заранее заданные стратегические рамки игры с нулевой суммой. Это также основная причина, по которой в западном общественном мнении доминирует идея развязывания новой холодной войны между Поднебесной и США.

Однако, как и во время холодной войны между Соединенными Штатами и Советским Союзом, Вашингтону трудно сокрушить сегодняшний Пекин политическими и военными средствами. Недавно и Энтони Блинкен, и Джейк Салливан публично заявили, что Америка стремится к долгосрочному "мирному сосуществованию" с Поднебесной, но главная цель США по-прежнему состоит в том, чтобы сконцентрировать все усилия на экономическом разгроме Китая, как это было с СССР. Поэтому самой жесткой, безжалостной и интенсивной стратегией Белого дома по "свержению" Пекина является попытка "декитаизировать" экономику. Так называемые "развязка" (decoupling) и "устранение рисков" (de-risking), а также создание "эксклюзивных кружков и строительство высоких стен" в сфере высоких технологий, по сути, призваны исключить экономику КНР из мировой системы или, по крайней мере, оградить от нее развитые державы. Ведь только таким образом США смогут не только заблокировать экономический рост Китая, но и — это даже важнее — объединить свою политическую, военную и экономическую мощь с силой союзников, чтобы всесторонне "сдерживать" Поднебесную, как когда-то — Советский Союз.

Но сегодня все иначе. Китай придерживается политики реформ и открытости, и продвигаемая им социалистическая рыночная система вполне соответствует требованиям глобализации. Именно поэтому сейчас экономика Поднебесной глубоко интегрирована в мировую, а торговые отношения между Пекином, Вашингтоном и союзниками США уже давно строятся по принципу "у тебя есть я, а у меня есть ты". На таком фоне Соединенные Штаты и их приспешники словно разыгрывают совершенно разные партии в "конкуренцию с Китаем". С одной стороны, они рассматривают Пекин как самого серьезного соперника (или "системного конкурента") и пытаются всеми силами подавить его, способствуя эскалации игры с нулевой суммой. В то же время из-за (временной) необратимой экономической взаимозависимости между всеми сторонами западные державы не могут — мощные внутренние группы интересов решительно этому сопротивляются — "отделиться" от Поднебесной и должны поддерживать справедливые экономические обмены (чтобы продолжать зарабатывать деньги). Так что, по сути, это игра с "положительной суммой", основанная на компромиссе и взаимной выгоде. Другими словами, несовпадение интересов безопасности и экономики является самым большим препятствием для Соединенных Штатов, которое мешает им сплотиться и создавать внешние клики для подавления Китая. Это препятствие не дает Вашингтону объединить политические, военные и экономические силы для сдерживания Пекина, как когда-то — Москвы.

Но гораздо важнее то, что Китай никогда не упадет перед США и не попадет в расставленную ими ловушку новой холодной войны.

Во-первых, Пекин избегает открытой идеологической конфронтации с Вашингтоном. Соединенные Штаты говорят о так называемых универсальных ценностях, которые они фактически навязывают другим — это ценности "либеральной демократии". Китай же, с другой стороны, фокусируется на общих интересах, способствует построению сообщества единой судьбы человечества и отстаивает общечеловеческие ценности: мир, развитие, справедливость, равенство, демократия и свобода. При этом Поднебесная отвергает "цветные революции" и настаивает на собственном пути развития, но не "экспортирует" свою идеологию и не заставляет других идти по ее дороге.

Во-вторых, с точки зрения экономики Китай настаивает на открытости внешнему миру, придерживается принципов сотрудничества, взаимной выгоды и взаимного выигрыша. В конце концов, глобализация не определяется стратегией или политикой какого-либо правительства, а является результатом развития рыночной экономики. Фундаментальная движущая сила глобализации — неустанное стремление рыночной экономики к оптимальному распределению ресурсов, максимизации эффективности производства и прибыли. Пока Пекин придерживается реформ, открытости и социалистической рыночной экономики, попытки Белого дома "декитаизировать" торговлю ничего не стоят. Министр финансов США Джанет Йеллен, недавно посетившая Поднебесную, откровенно заявила, что в рамках механизма рыночной экономики "отделение [США] от Китая станет катастрофой".

Таким образом, можно заметить, что основные характеристики холодной войны — идеологическая и политическая конфронтация, противостояние военных лагерей и полный экономический "разрыв" — в отношениях между Китаем и Соединенными Штатами сегодня не наблюдаются. Заявления о том, что "новая холодная война неизбежна", — это лишь попытки США сгустить тучи. Если мы последуем их примеру, то они и впрямь втянут нас в новую холодную войну, и тогда Вашингтон уже сможет объединить за собой союзников и политически, экономически и военным путем подавить Пекин, как Москву.

Как неоднократно подчеркивал председатель КНР Си Цзиньпин, "Китай всегда считал, что пока миру хорошо, то и нам хорошо; а если нам хорошо, то миру может стать еще лучше". Очевидно, что Пекин не последовал — и не будет следовать — по пути, проложенному Вашингтоном. Он не попадет в заданные Америкой стратегические рамки холодной войны. Китай выступает за мирное развитие и открытость, стремится к сотрудничеству и не вступает в конфронтации. Так разве может из-за одной лишь пощечины от США начаться новая холодная война?