Вечером 5 марта в Лондоне шел дождь, и толпа у Мэншн-Хауса, официальной резиденции лорд-мэра, была совсем небольшой. Люди пришли, чтобы посмотреть, как герцог и герцогиня Сассекские прибудут на церемонию вручения наград, организованную благотворительным фондом «Индевор» (Endeavour), поддерживающим получивших ранения бывших военнослужащих. У корреспондентов, ожидающих, когда пара выйдет из своего «Ленд Ровера» и отправится в вестибюль, было мало шансов сделать хороший снимок: мало того, что дождь мешал съемке со вспышкой, так еще и зонтик мог скрыть лица герцога и герцогини. К счастью, Самира Хуссейна (Samir Hussein), который часто фотографирует королевскую семью, посетило вдохновение: часть вспышек фотокамер в толпе могла драматически подсветить задний фон, как на студийном снимке, тогда как остальные выделили бы лица герцогов Сассекских — принца Гарри и той, что раньше была просто Меган Маркл. Хуссейну удалось запечатлеть ту долю секунды, в которую супруги, переплетя руки под одним зонтиком, с улыбкой повернулись друг к другу. Кадр моментально стал культовым. Словно молодожены, они смотрели в глаза друг другу, причастные чему-то доступному лишь им одним, под неспособным навредить, похожим на блестящие конфетти дождем.
Несмотря на то, что фотография отражает семейное счастье, она ознаменовала собой решительный развод — резкий разрыв отношений герцога и герцогини с Соединенным Королевством и его монархией. Пара впервые появилась на публике в Великобритании с тех пор, как в январе в Инстаграме объявила, что отказывается от роли «старших членов королевской семьи» и отныне будет проводить много времени в Северной Америке, стараясь «сформировать для себя новую прогрессивную роль в рамках института британской монархии». В последовавшие за мероприятием фонда «Индевор» дни супруги, которые из-за тревожного распространения коронавируса решили оставить своего девятимесячного сына Арчи в Канаде, где они уже некоторое время жили, завершили последние дела перед тем, как сложить с себя официальные обязательства в конце марта. Герцог и герцогиня больше не будут пользоваться почетным наименованием «Его — или Ее — Королевское Высочество», хотя титулы за собой они и сохраняют. В феврале на конференции, посвященной экологичным путешествиям, принца спросили, как к нему лучше обращаться. «Называйте меня просто Гарри», — ответил тот. Также пара перестанет получать деньги из «Суверенного гранта» — государственные средства, выделенные королеве и членам королевской семьи, официально ее представляющим. (В настоящий момент «Суверенный грант» составляет примерно сто миллионов долларов).
Герцоги Сассекские объявили, что намерены работать, чтобы обрести экономическую независимость, хотя и продолжат, по крайней мере, еще некоторое время получать финансирование в несколько миллионов долларов из доходов Герцогства Корнуолл, принадлежащего отцу Гарри, принцу Чарльзу. Намеки на то, какие источники средств могут испробовать супруги, появились в феврале, когда Гарри отправился в Майями, где произнес речь на инвестиционном собрании, организованном холдингом JPMorgan. Он говорил о незаживающих травмах своего очень публичного детства и перенесенной тяжелой потере. А в прошлом году он подписал контракт с Опрой Уинфри (Oprah Winfrey) на участие в посвященном психическому здоровью телевизионном сериале. Маркл, бывшая звезда телесериала «Форс-мажоры» (Suits), может возобновить свою голливудскую карьеру — в конце марта герцоги Сассекские переехали в Лос-Анджелес. (Президент Дональд Трамп поприветствовал их в Твиттере, заявив, что США не будут платить за их безопасность).
По словам экспертов по королевской семье, нечто подобное Мегситу — а именно этим термином сейчас упорно пользуются, говоря об отъезде герцогов, — последний раз случалось аж во время кризиса 1936 года. Тогда король Эдвард VIII отрекся от трона, чтобы жениться на дважды разведенной уроженке Балтимора (штат Мэриленд) Уоллис Симпсон (Wallis Simpson). Он стал герцогом Уиндзорским и отправился в длительное изгнание, за чужой счет без дела болтаясь по Франции и другим странам. Строго говоря, особых параллелей здесь нет. Отречение короля изменило ход истории: если бы Эдвард не отказался от трона, нынешняя королева, которая правит уже 69 лет, никогда бы не взошла на престол. А вот уход Гарри из семейного бизнеса на порядок престолонаследия никак не влияет. Зато он произвел большое впечатление на общественность, особенно на фоне того, что британские зрители как раз с увлечением посмотрели три сезона «Короны» (The Crown), в которых красочно рассказывается о душераздирающем устройстве института британской монархии. Насколько же плохо должно быть Его Королевским Высочеством, что кто-то даже решает уйти?
Все те три месяца, что прошли с тех пор, как герцоги Сассекские публично объявили о своем намерении, — причем, по имеющейся информации, не посоветовавшись с королевой, принцем Чарльзом и принцем Уильямом, — британский народ, или по крайней мере его представители в СМИ, чувствовал себя ошеломленным, словно человек, которому супруг внезапно объявил о непреодолимых разногласиях в паре. На вопрос о том, кого или что можно винить в этом разрыве, так до конца и не ответили. Неужели Гарри и Меган — это просто миллениалы-слабаки, которые поддались эгоизму и жалости к себе, не желая терпеть тяготы своей публичной жизни ради роскоши частной? Или они избалованные лицемеры, которые читают другим лекции о климатических изменениях, а сами постоянно летают туда-сюда на частных самолетах, принадлежащих их знаменитым друзьям? А может быть им просто все наскучило или они страдают от выгорания? Или их доконал королевский истеблишмент? Может быть, они слишком амбициозны, чтобы оставаться на второстепенных ролях? Или же, несмотря на все привилегии, они лишь жертвы — он как объект неустанного внимания с самого рождения, а она — как мишень едва скрываемого расизма?
Признаемся честно, в последние месяцы это было не самой насущной проблемой Великобритании. Большую часть зимы страну сотрясали штормы и захлестывали наводнения, а нестабильность и тревога, связанные с коронавирусом, оказались гораздо ярче, чем драма в королевской семье, особенно в те недели после визита герцогов Сассекских, когда в Великобритании ввели режим строгой изоляции, а больницы перешли на военное положение. Принц Чарльз, наследник престола, попал в число десятков тысяч заболевших COVID-19, хотя его случай был средней тяжести. 5 апреля королева всего в пятый раз за все время своего правления выступила с особым обращением к нации. Выступая из Виндзорского замка, куда она отправилась в самоизоляцию, она призвала британцев к «решительности и сплоченности» и заверила подданных, что они с ней еще увидятся. В тот же вечер премьер-министр Борис Джонсон был госпитализирован с устойчивыми симптомами COVID-19. Он провел в реанимации три дня, но к концу недели, по словам Даунинг Стрит, «начал поправляться».
Мой знакомый Дики Арбитер (Dickie Arbiter), бывший пресс-секретарь Букингемского дворца, а ныне специалист по королевской семье, сказал мне по поводу отъезда Гарри и Меган: «Королева этим опечалена — в 93 года меньше всего хочешь видеть, как члены твоей семьи уходят в закат. Для британского народа это тоже разочарование. Но британцы — стоики, они это переживут. И раз Гарри и Меган хотят этого, то удачи им». И все же несмотря на гораздо более масштабные кризисы, за историей Гарри и Мешан продолжают наблюдать, отчасти потому, что конституционная незначительность их решения уравновешивается его символическим весом.
По сути, они заявили, что жизнь на пьедестале не стоит того, чтобы ее проживать, особенно когда тебя регулярно пытаются с этого пьедестала столкнуть за малейший намек на свойственные всем людям ошибки, что является неотъемлемой частью этой работы. Когда Гарри в Эдинбурге предложил обращаться к себе неформально, это сразу же сочли доказательством его добродушного характера. Но когда он затем пошел на менее популярный шаг, отправившись обратно в Лондон на поезде в первом классе со всем антуражем, пресса обвинила его в высокомерности. Едва ли герцог и герцогиня первые в королевской семье, кто усомнился в том, что преимущества позиции на вершине британского общества перевешивают неудобства, связанные с постоянным оценивающим вниманием к тем, кто на ней находится. Но то, что кто-то все-таки решил действовать под влиянием этих чувств, — это большая и очень интересная редкость.
***
Герцогство Сассекс, которое королева подарила внуку всего за несколько часов до свадьбы, обеспечивает один из титулов, которыми монарх одаривает членов своей семьи по особому случаю или в связи с их вступлением на новый этап жизни. Принц Уильям, старший брат Гарри, и его жена Кэтрин, в девичестве Миддлтон, получили после свадьбы в 2011 году титулы герцога и герцогини Кембриджских. А в прошлом году младшему сыну королевы Эдварду, графу Уэссекскому, исполнилось 55, и мать даровала ему дополнительный титул — граф Форфар, названный по городу в шотландском Лоуленде, расположенному к северу от портового города Данди. Этот титул граф будет использовать, пребывая в Шотландии, в качестве почетного эквивалента прочного макинтоша в клетку.
Август родился в 1773 году, за несколько лет до того, как его отец потерял контроль над американскими колониями. На портретах изображен симпатичный молодой человек с такими же, как у Гарри, светло-рыжими волосами и румянцем на лице. У Августа были чувственные брови, сладострастные губы и склонность к полноте, — более поздние церемониальные портреты показывают нам пышнотелого, одетого в обтягивающие бриджи и вельветовые одежды человека.
Маркл, которая нередко высказывалась на политические темы до того, как присоединилась к королевской семье, осуждающей подобные вещи, могла бы найти много хорошего в принце Августе. Он был либерально настроенным человеком и в последние годы жизни поддерживал избирательную реформу и расширение избирательных прав людям без дворянского титула. До встречи с Гарри Маркл защищала права женщин и сотрудничала с ООН, борясь за гендерное равенство. Август был царственным покровителем нескольких благотворительных организаций, включая еврейскую больницу в лондонском Ист-Энде. Он утверждал, что благодаря своей филантропической деятельности гораздо больше знает о жизни простых британцев, чем другие аристократы. «Я очень уважаю благородные слои нашего общества, — сказал он однажды. — Но… образование облагораживает больше, чем что-либо еще».
Что касается образования, Маркл превосходит своего мужа, ведь прежде чем стать телеактрисой, она закончила Северо-западный университет. А Гарри очень средне сдал выпускные экзамены Итона, самой элитной частной школы Британии, и вместо того, чтобы поступить в колледж, на 10 лет отправился в армию, где дорос до звания капитана. Принц Август же, напротив, обожал учиться. Он закончил Гёттингенский университет в Германии и собрал большую библиотеку ценных книг и рукописей у себя в Кенсингтонском дворце. У него была коллекция еврейских библий XVI века, которые он изучал вместе с наставником.
Август был девятым ребенком и шестым сыном Георга III, так что ему, как и Гарри, особо не грозило унаследовать трон, и его очень тяготили ограничения, наложенные на него как на рядового принца. Правда, ограничения эти давали и преимущества. Август рос в королевских резиденциях, окруженный слугами [когда принц был юношей, его мать королева Шарлотта, приобрела Фрогмор-хаус, где более 200 лет спустя Гарри и Меган провели свою пост-свадебную вечеринку, пригласив Идриса Эльбу (Idris Elba) в качестве диджея]. Когда Август был подростком, он проявил интерес к Королевскому флоту и Англиканской церкви, но отец так и не позволил ему пойти ни по одному из этих путей или вообще овладеть какой-либо профессией. По словам его биографа Молли Джиллен (Mollie Gillen), Август много времени проводил в путешествиях по Европе, пав жертвой «неуверенности и скуки» жизни без «цели, к которой можно стремиться».
Из-за Закона о королевских браках, принятого парламентом в 1772 году и обязующего членов королевской семьи получать согласие монарха на свадьбу, не имел Август права и вступать в брак без одобрения отца. Закон приняли после того, как несколько из братьев Георга III женились на женщинах, считавшихся неподходящими на роль королевы, поскольку были вдовами, незаконнорожденными или и теми, и другими. (Это условие в модифицированной форме сохраняется и до сих пор: если Гарри хотел оставаться в числе потенциальных наследников трона, он должен был добиваться согласия королевы на свой брак, хотя статус Маркл как разведенной уже больше не считался для этого препятствием). Август почувствовал на себе силу этого закона, когда в возрасте 20 лет тайно женился на леди Августе Мюррей (Augusta Murray), дворянке на 10 лет его старше, во время церемонии, состоявшейся в Риме.
Очевидно, Август ждал, что его отец одобрит брак задним числом. Он говорил Августе: «Мы будем жить очень уютно, очень тихо, немного буржуазно, — и это станет самым благородным титулом из всех, что мы когда-либо сможем получить». Король, однако, был сильно рассержен и стал мешать браку, порой не давая супругам даже жить в одной стране. Август обратился к архиепископу Кентерберийскому, главному священнослужителю Британии, попросив помощи в получении разрешения жить за границей вместе с Августой при условии, что дети, рожденные парой, не будут считаться королевскими. Архиепископ отказал, напомнив Августу, что, «куда бы вы не отправились, и где бы вы ни жили, вы никогда не сможете перестать быть британским принцем».
***
Пока неясно, насколько кардинально Гарри и Меган хотят отказаться от принадлежности к королевской семье. Хотя Гарри и попросил обращаться к себе неформально, от титула принца он не отказывался и исключить себя из числа потенциальных наследников престола не просил. И хотя супруги согласились вернуть государственные деньги, — по имеющейся информации около трех миллионов долларов, — потраченные на ремонт коттеджа Фрогмор в Виндзорском парке, выделенного им королевой, они ничем не намекнули, что собираются отказываться от ее другого свадебного подарка: герцогства Сассекс. В январе они запустили модный сайт под названием Sussex Royal, который должен быть «источником фактической информации о работе герцога и герцогини Сассекских». У их аккаунта в Инстаграме, который также называется Sussex Royal, 11,3 миллионов подписчиков — на четыре миллиона больше, чем у общего аккаунта королевской семьи. В конце марта пара сообщила, что временно приостанавливает деятельность своих аккаунтов в социальных сетях, в ожидании редизайна, после которого слово Royal отовсюду исчезнет. Ранее в этом месяце они также объявили о намерении открыть благотворительную организацию Archewell, чье название происходит от греческого слова «источник». Именно оно вдохновило пару также при выборе имени для своего сына.
Решение Гарри и Меган уйти в очередной раз привлекло внимание к вопросу о том, зачем вообще нужна королевская семья в расширенном виде. Принц Чарльз выразил желание упростить этот институт, если, как и ожидается, он станет королем. И тогда младших членов семьи уберут с публичной сцены. Возможно, он подумал и о затруднительном положении своего младшего брата принца Эндрю, который недавно отказался от своих королевских обязанностей после катастрофического интервью с Би-би-си о его дружбе с покойным Джеффри Эпштейном (Jeffrey Epstein), обвиняемым в преступлениях сексуального характера. Принц Эндрю, как и принц Гарри, сделал хорошую карьеру военного, а вот более поздняя роль бизнес-посланника Великобритании его вдохновляла гораздо меньше. Он очень любил летать без необходимости за счет государственных средств, из-за чего в таблоидах его прозвали Airmiles Andy.
Один выдающийся британский историк сказал мне: «В прежние времена, до Первой мировой войны второстепенных членов королевской семьи сочетали браком с представителями других королевских домов, и это обеспечивало им какое-то дело. Во времена империи их могли отправить куда-нибудь в роли генерал-губернатора или занять полноценной военной службой. В наши же дни членам королевской семьи, не являющимся первыми претендентами на престол или монархами, очень трудно найти работу». В то же время, добавил историк, «довольно трудно избавиться от этого статуса». Дочь королевы Анна, носящая сейчас титул Королевской принцессы, сначала нашла смысл жизни в конном спорте, — она представляла Великобританию на Олимпийских играх 1976 года, а затем стала яркой представительницей короны на различных мероприятиях, участвуя также в деятельности трехсот с лишним благотворительных и других организаций. Принц Эдвард подался в индустрию развлечений: например, он запустил телевизионный спектакль, где он, принц Эндрю и принцесса Анна облачились в рыцарские регалии и участвовали в турнире. Продюсерская компания Эдварда закрылась в 2009 году, и с тех пор он тоже стал постоянным официальным представителем своей матери.
Жизнь, заполненная лишь перерезанием ленточек на торжественных открытиях больниц, далеко не всем покажется полноценной. Да и работа эта не так проста, как может показаться, что Маркл почувствовала уже после одного из первых своих официальных мероприятий — садовой вечеринке в Дублине. Ей пришлось пережить короткий скандал, после того как в Твиттере сообщили, как она сказала одному гостю, что одобряет недавнее решение Ирландии легализовать аборты. До того, как Гарри встретил Меган, у него было несколько длительных отношений, но он всегда выражал сомнения, что сможет найти кого-то, кто захочет стать его партнером. «Ты чувствуешь, что никогда не найдешь кого-то, кто захочет прыгнуть на эту позицию надолго — вот и все», — сказал он мрачно в 2013 году в телевизионном интервью, взятом у него о время его службы в Афганистане после того, как его сфотографировали в Лас-Вегасе обнаженным с подругами, которые очень хотели запрыгнуть на кое-какую другую позицию. В телевизионном интервью по поводу помолвки, которое он и Маркл дали в 2017 году, Гарри выразил благодарность, что нашел не просто жену, но и «нового игрока в команду». И добавил с нервным смехом, что он «на самом деле уверен, что она будет невероятно хорошо справляться и с рабочей частью этого всего», и что для него это «огромное облегчение». Вскоре на публичном мероприятии, во время которого они встречались с группой уэльских школьников, было очень заметно, как Гарри доволен своей новой партнершей. «А ну-ка быстренько все обнимите Меган!» — сказал он детям, которые сразу набросились на нее.
После того как герцог и герцогиня Сассекские завершили свои последние дела в Великобритании, даже самый яростный антимонархист вынужден был признать, что с их отъездом мы что-то потеряли. Когда Маркл приезжала с визитом в среднюю школу в восточном Лондоне, она тепло приветствовала 16-летнего школьника Эйкера Окойе (Aker Okoye) перед множеством его сверстников, заполнивших актовый зал. «Не правда ли, она просто прекрасна?» — нагло ответил Окойе, и это удачно подчеркнуло харизму герцогини и ее дар общения. Начальные проекты Маркл в роли активного члена королевской семьи указывали, что она планирует использовать свою известность, чтобы стать законодателем вкуса и образа жизни, привлекая внимание к достойным делам. Она без шума в качестве добровольца помогала организации Hubb Community Kitchen, основанной выжившими после пожара в небоскребе Гренфелл, а затем написала предисловие к кулинарной книге, которая должна была помочь группе. В 2019 году при сотрудничестве с несколькими британскими ритейлерами она помогла создать линию одежды для Smart Works — организации, которая помогает безработным женщинам одеваться на собеседования. Когда она рассказывала о проекте, то сказала, что хочет дать женщинам такую одежду, которую нельзя было бы принять за никем не купленные остатки прошлых коллекций — как те 40 сиреневых блейзеров, что она нашла на складе Smart Works. На торжественном обеде по случаю мероприятия Маркл под одобрительный смех сказала: «Не поймите меня неправильно, это прекрасные блейзеры, и я уверена, кому-то они покажутся именно тем, что стоит носить». Она действительно «невероятно хорошо справлялась с рабочей частью этого всего».
Трудно также не оценить, как искусно пара попрощалась с британским народом. Два вечера спустя после вручения наград фондом «Индевор» Гарри и Меган появились в Лондонском королевском зале искусств и наук имени Альберта на музыкальном фестивале «Маунтбеттен». Гарри напомнил британцам о своей военной службе, надев красный китель, украшенный медалями, в том числе той, что он получил за время службы стрелком вертолета. Платье, которое выбрала Маркл (алое до пола с накладкой на плечах, созданное в лондонском ателье Safiyaa), идеально сочеталось с формой Гарри. Сам Уолт Дисней не мог бы придумать лучше. (Кстати, Маркл недавно озвучивала диснеевский документальный фильм, посвященный миграциям слонов в Калахари, который уже можно посмотреть в интернете).
Вероятно, на мероприятии в Альберт-Холле Гарри появился в этой форме в последний раз, ведь она указывает на то, что он выполняет обязанности генерал-капитана королевской морской пехоты, унаследовав эту должность от своего деда, принца Филипа. Гарри должен оставить этот пост, как и все остальные официальные посты, в течение годичного переходного периода, назначенного Дворцом. К тому моменту загадочность королевской особы заменит более приземленный блеск селебрити.
***
Не так давно я встретилась с Камиллой Томини (Camilla Tominey), редактором консервативной газеты «Дейли телеграф». Томини вот уже более 15 лет освещает жизнь королевской семьи в различных публикациях. В 2016 году она опубликовала историю о том, что принц Гарри встречается с американской телеактрисой. Этим утром мы встретились в холле Portcullis House, офисного здания, обслуживающего парламент. Томини была тщательно одета и собрана, — вскоре она должна была появиться на телевидении, чтобы прокомментировать события в Вестминстере, по которым она также регулярно выпускает материалы. Она уверенно рассуждает о сассекской драме.
«Когда Меган прибыла сюда, ее по-настоящему хорошо приняли», — сказала мне Томини. Было счастье и облегчение, что Гарри нашел такую впечатляющую женщину. Будучи одним из сыновей принцессы Дианы, он всегда пользовался любовью британской публики, но также был известен как легкомысленный и самоуверенный молодой человек, склонный к хулиганскому веселью. «Слишком много армии и маловато принца», — как сказал сам Гарри в интервью после скандала в Вегасе.
«Когда мы поначалу писали эту историю, — продолжила Томини, — она изначально, можно сказать, основывалась на вопросе: а как ему вообще удалось заполучить такую изумительную девушку? Она была невероятно очаровательной женщиной, которой было что сказать, и у которой было интересное прошлое борца за права женщин. Она была женщиной, которая понимала в бизнесе, и казалось, что она мгновенно станет ценным активом королевской семьи».
Мгновенно Маркл стала и активом репортеров. От Гарри, возможно, ожидали, что он выберет молодую леди благородного происхождения, о которой пишут исключительно в «Татлер» (Tatler). Маркл же оставила глубочайший след в интернете. Она дала множество интервью, будучи уже успешной актрисой, и позировала для откровенных фотосессий, когда была только начинающей. В 2014 году она даже создала свой собственный сайт Tig, названный в честь ее любимого тосканского красного вина под названием Tignanello. Она назвала этот сайт «средоточием изысканных вкусов — местом встречи любителей еды, путешествий, моды и красоты». На веб-сайте, который закрылся после того, как стало известно об отношениях Маркл с принцем, она и другие авторы раздавали советы о еде и поездках. В одной из публикаций рассказывалось о Fat Radish — «прекрасном британском (да, британском!) ресторане с очень вкусной едой», расположенном в Ист-Сайде Нижнего Манхэттена, где Маркл высоко оценила гратен из атлантического краба и «радостную, живую атмосферу». Также она писала и более содержательные эссе, включая одно, опубликованное в журнале Elle и посвященное ее неоднородному расовому происхождению. В нем она рассказала, как ее мать афро-американку принимали за ее няньку, когда она была маленькой, и как учитель в школе однажды сказал ей поставить галочку напротив слова Caucasian («политкорректное название представителей европеоидной белой расы» — прим.перев.), сказав: «Ну потому, что ты так выглядишь, Меган». Маркл написала, что в тот раз она вообще никуда галочку не поставила. «Я не могла себя заставить сделать это, представив, как безмерно опечалена была бы мать, узнав об этом». Также у Маркл были весьма нескромные, но удобные для журналистов, родственники, включая ее сводную сестру Саманту, которой даже запретили о ней говорить [в «Твиттере» Саманта называла Меган DuchAss (игра слов: «герцогиня» + «задница» — прим. перев.)], и отца, объявившего в 2016 году перед переездом в Мексику о банкротстве по ее вине, которого, однако, легко удалось утихомирить с помощью чековой книжки. Теплый прием со стороны прессы отчасти объяснялся предвкушением хороших историй.
Но, объясняет Томини, скоро у Маркл появились критики во Дворце, чьи обитатели были не так очарованы качествами, делавшими ее столь неотразимой для прессы: голливудским блеском, уверенностью в себе и феминистическими заявлениями. Появились сообщения, что во время подготовки к свадьбе она вела себя властно. Газета «Дейли мейл» рассказала о «диктаторских замашках» Маркл, которая хотела перед церемонией ароматизировать затхлый воздух часовни освежителями воздуха (друзья невесты это обвинение опровергли). «Я объяснила это столкновением культур, — сказала Томини, — В том смысле, что она пришла из мира селебрити, который быстро развивается и очень требователен. Мир королевской семьи совершенно иной, — он меняется медленно и в нем строгая иерархия. В королевском мире не стоит вопрос „Что нам делать дальше?", там вспоминают „Что мы делали в прошлый раз?"» Возможно, Маркл не понимала, каким количеством неписаных традиций управляется институт, в который она вступает. Томини объясняет: «Это немного похоже на „Аббатство Даунтон" — там есть иерархия сотрудников, которые работают в Букингемском дворце десятилетиями, служа королеве и стране. И поэтому когда Гарри и Меган начали выдвигать свои требования, среди слуг во Дворце пошли разговоры, особенно по поводу герцогини, которые сводились примерно к следующему: „Минуточку, а кем она вообще себя возомнила?"»
У королевских репортеров скоро появились свои причины для недовольства. Они испытывали сильное раздражение из-за попыток Гарри и Меган обойти традиционные методы освещения жизни королевской семьи. Особенно вопиющим, по мнению некоторых журналистов, были старания скрыть подробности о рождении Арчи весной 2019 года. Днем 6 мая Дворец сделал официальное заявление о том, что герцогиня Сассекская родила «рано утром сего дня». На самом же деле роды прошли за много часов до объявления об этом. Кто-то может сказать, что возмутительно вторгаться в частную жизнь матери, на весь мир рассказывая ходе родов в новостях. Тем не менее, корпус журналистов пришел к выводу, что Гарри и Меган пытаются сделать их ненужными.
Ричард Кей (Richard Kay), уже давно работающий королевским комментатором в «Дейли мейл», сказал мне: «Между прессой и королевской семьей всегда была тесная связь: они были нужны нам, а мы были нужны им». В 80-е и 90-е годы Кей рассказывал о принцессе Диане, которая вела себя совершенно по-другому: она сама звонила телеведущим и редакторам газет или приглашала их на обед в надежде, что если они узнают ее получше, то будут отзываться о ней более доброжелательно. Вероятность того, что принц Гарри начнет приглашать редакторов на обед, примерно равна вероятности, что он решит получить степень доктора наук по астрофизике.
Воспоминания о Диане окрашивают любые разговоры о принце Гарри. Несколько лет назад он начал публично говорить о том, как в 12 лет тщательно старался подавить свое горе от потери матери, погибшей в автокатастрофе в Париже во время преследования папарацци. В 2017 году Гарри дал интервью Бриони Гордон (Bryony Gordon), ведущей подкаста Mad World, посвященного психологическим проблемам, в котором признался, что часто был «очень близок к настоящему нервному срыву» и прибегал к профессиональном помощи. Прошлой осенью, когда герцоги Сассекские были в Африке в рамках международного тура от имени королевы, Гарри и Меган разговаривали с журналистом Томом Брэдли (Tom Bradby). «Каждый раз, когда я вижу вспышку, я возвращаюсь в прошлое», — сказал Гарри. Маркл рассказала, что подталкивает Гарри — или Эйча, как она его называет (от английской буквы «эйч» «H», с которой начинается его имя — прим.перев.), — к тому, чтобы он пересмотрел отношение к прессе. «Недостаточно ведь просто что-то пережить, правда?— сказала она. — Не в этом смысл. Ты должен радоваться жизни».
Судя по последним замечаниям Гарри, похоже, что за все эти годы с момента смерти матери, Маркл стала ему единственным близким человеком, которому удалось убедить его дать волю чувствам. В документальном фильме, вышедшем в июле 2017 года, 20 лет спустя после смерти Дианы, Гарри сделал поразительное признание, сказав, что с момента ее погребения он плакал, «наверное, только раз». Почему человек влюбляется, часто загадка, но кажется очевидным, что Маркл не только проявила к Гарри сострадание, которого он был лишен после смерти Дианы, она также дала ему возможность стать защитником, которым он не сумел быть для своей матери. Путешествие по Африке еще не закончилось, когда Маркл подала в суд на «Мейл он санди» за то, что газета опубликовала выдержки из письма, которое она написала своему отцу. По словам Маркл, эти цитаты, в которых она говорила отцу, что его «поступки разбили ей сердце на миллион кусочков», в отрыве от контекста воспринимаются неправильно, а публикация нарушает и закон о неприкосновенности частной жизни, и авторские права. (Издание сейчас оспаривает судебный иск). Герцог же сделал эмоциональное заявление, пожаловавшись, что Маркл подвергается непрекращающейся критике и выразил страх, что «история повторится». Он написал: «Я потерял мать, а сейчас я вижу, как жена становится жертвой тех же могущественных сил».
Томини рассказала мне, что по характеру Гарри напоминает Диану: он, похоже, искренне увлечен благотворительностью и легко находит общий язык с детьми. «Он один из самых потрясающих членов королевской семьи, которых я когда-либо видела в деле, — сказала она. — Помню, я была с ним на Барбадосе в больнице для детей с ограниченными возможностями, и он так хорошо с ними общался. Я подумала про себя: „А ему многое дано. У него есть талант — талант, который был у матери"». В 2014 году незадолго до того, как Гарри оставил военную службу, он помогал организовывать Invictus Games, спортивные соревнования для бывших военнослужащих, которые были ранены. От герцогов Сассекских ожидали, что в своих ролях членов королевской семьи они будут следовать эмоциональной и чуткой модели Дианы, выступая противовесом принцу Уильяму и его жене Кейт Миддлтон, герцогине Кембриджской, чей публичный образ больше похож на образ королевы — безукоризненной и недостижимой. Герцогиню Кембриджскую, которую немало ругали в ранние годы отношений с будущим мужем [ее называли Waity Katie («ожидающая Кэти»), так как паре потребовалось десять лет, чтобы оправиться к алтарю], сейчас хвалят на все голоса, но она по-прежнему остается чем-то вроде пустого экрана. Романистка Хилари Мэнтэл (Hilary Mantel) в тонком эссе о королевское семье и женственности назвала ее «отлакированной».
Томини заметила, что Гарри был недоволен предопределенностью своей судьбы еще до женитьбы. В 2007 он публично высказал желание переехать в Лесото, где основал Sentebale, благотворительную организацию для детей с ВИЧ. «То, что ему не нравится, что какая-то часть его личности принадлежит общественности, находит отклик у всех нас, — сказала Томини. — Лично я не хотела бы быть членом королевской семьи ни за что на свете».
***
Самым сложным моментом в дебатах о Мегсите были рассуждения на тему о том, была ли критика герцогини вызвана расизмом. Освещающие королевскую жизнь журналисты возмущаются таким предположением и любят напоминать, что Гарри самого нередко обвиняли в расовой бесчувственности. (В 2005 году он пришел в нацистской форме на костюмированную вечеринку по теме «туземцы и колонисты»). «Эта идея, что „пресса и общественность нападает" на них, и что у всего этого „расовый подтекст" вкупе с Гарри, который рассказывает о „бессознательных предубеждениях", заставляет людей чесать в затылке и говорить: „Ну, что-то я не припомню, чтобы кто-то из моих знакомых когда-нибудь одевался в нациста на маскарад"», — рассуждает Томини.
Королевский комментатор Дики Арбитер сказал мне: «Я вас умоляю: королева — глава Содружества, а большинство членов Содружество — представители других рас: африканской, азиатской и так далее». Но тот факт, что некоторые из лучших подданных королевы — черные, возможно, не самый хороший аргумент в защиту института британской монархии, внутри которого разнообразия явно не хватает. Принцесса Майкл Кентская, вышедшая замуж за одного из кузенов королевы, перестала носить брошь с позолоченным изображением африканского мужчины только после того, как ее публично раскритиковали за то, что она надела ее на рождественский банкет, где принц Гарри впервые представил свою невесту широкому семейному кругу. Какими бы ни были взгляды принцессы Майкл Кентской, то, что никто во Дворце ранее ни разу не сказал ей перестать её носить, наводит на мысль о культуре забвения.
Не всё презрение в адрес Маркл было связано с расизмом, кое-что объяснялось и просто антиамериканскими взглядами. Когда Эллисон Пирсон (Allison Pearson), колумнист газеты «Телеграф», насмешливо отметила «недавно отбеленную улыбку» герцогини, она стала примером давней традиции британцев приравнивать американскую зубную гигиену к проявлению культурной неполноценности. Тем не менее некоторые из публикаций о Маркл были однозначно расистскими, а тон им еще в ноябре 2016 года задала статья в «Дейли мейл», где было сказано, что «девушка Гарри чуть ли не из Комптона» (Комптон — входящий в агломерацию Большой Лос-Анджелес город с многочисленным чернокожим населением, который славится очень неблагоприятной криминальной ситуацией — прим. редакции ИноСМИ). В соседней статье утверждалось, что район Лос-Анджелеса, где жила мать Меган Дория Рагланд (Doria Ragland), «раздирала преступность и уличные банды». В отношении Маркл явно действовали двойные стандарты: в 2011 году никто из Дворца, похоже, даже внимания не обратил, что Кейт Миддлтон ароматизировала воздух Вестминстерского аббатства свечами с запахом апельсина. Даже позитивные отзывы о свадьбе герцогов Сассекских обнаружили, например, тот факт, что некоторые стражи британской культуры до сих пор удивляются, когда им говорят, что эпитет «экзотический» по отношению к цветной женщине не является комплиментом.
Гэри Янг (Gary Younge), профессор социологии в Манчестерском университете и бывший колумнист газеты «Гардиан», сказал: «Меган действительно не кажется адекватной целью для гнева, обрушившегося на нее». А эксперты, продолжил он, которые заявляли, что брак Гарри и Меган доказал, как далеко продвинулась Британия, были слишком самодовольны. «Смешанные в расовом отношении семьи ничего нового не представляют для Британии, и если этот брак о чем-нибудь и свидетельствует, так только о том, как отстала здесь королевская семья», — сказал Янг.
Подобно президенту Бараку Обаме, Маркл — это единичная фигура, которую ошибочно объявили символом прогресса. «Если сказать очень просто, она появилась не потому, что в нашей стране что-то изменилось», — сказал Янг. В Великобритании колониальное наследие вездесуще, а чернокожий средний класс здесь занимает гораздо худшую позицию, чем в Америке. По словам Янга, «дедушки, бабушки и родители большинства черных британцев возраста Меган — водители автобусов, медсестры или машинисты. Это рабочий класс, а члены королевской семьи никогда не женятся на выходцах из рабочего класса».
***
В последний раз в роли активных членов королевской семьи герцог и герцогиня Сассекские появились 9 марта на службе в честь дня Содружества. В этом праздничном мероприятии, проводимом в Вестминстерском аббатстве, принимает участие много членов королевской семьи. Оно подчеркивает роль королевы в качестве главы Содружества — ассоциации 54 стран, большинство из которых — бывшие британские колонии. В 2018 году Гарри назначили президентом благотворительного фонда «Доверительный фонд Содружества королевы» (Queen's Commonwealth Trust), а в прошлом году Маркл стала его вице-президентом. После того как пара обручилась, они с удовольствием говорили о том, как большую часть времени будут работать от имени Содружества. Пока что они изъявили желание сохранить за собой посты в благотворительной организации.
В то утро фанаты королевской семьи начали собираться вдоль улицы Брод Сэнкчури (Broad Sanctuary), которая идет через Вестминстерское аббатство к Парламентской площади. На площади на фоне низкого серебристого неба развевались флаги стран Содружества. Клэр Эстон (Claire Aston), жительница Лондона лет 70-ти, находилась там с самого раннего утра. Эстон, бывшая зубоврачебная медсестра в Королевской женской службе ВМС, сидела на бетонном парапете, используя номер «Дейли телеграф» в качестве защиты от холода, исходящего от гранита. Эстон — бывалый королевский поклонник: в 2011 году она провела три ночи на улице на коврике для йоги, чтобы занять место в первых рядах во время женитьбы герцога и герцогини Кембриджских. «Я видела все! — сказала она мне. — Я видела чудесную задницу Пиппы Миддлтон». Перед свадьбой Гарри и Меган в Виндзоре она провела в ожидании на улице всего одну ночь. «Это был последний раз, когда я видела Гарри», — сказала она с выражением, с каким обычно говорят о внуке, который слишком занят, чтобы приходить в гости.
Группа модно одетых подростков направилась к входу в Аббатство. Они представляли молодежную группу одной из церквей южного Лондона, связанной с Вечным священным орденом херувима и серафима, нигерийской конфессии. Сара Аруте (Sarah Arute), лидер церкви, рассказала мне, как ее взволновало известие о том, что Маркл присоединяется к королевской семье. «Я стала с надеждой смотреть в будущее, — королевская семья открывала пространство для менее значительных слоев общества, у нас мог появиться голос». Она была счастлива видеть Маркл в тот день, вне зависимости от личного выбора, сделанного ею и Гарри. «Они по-прежнему остаются членами королевской семьи, пусть даже их здесь больше нет, — сказала Аруте. — Вы видели, как она выглядит с тех пор, как уехала? Просто светится».
Когда черные машины с членами королевской семьи приблизились к входу в Аббатство, по толпе пробежал ропот нетерпения, поднялись телефоны. Сначала вышли граф и графиня Уэссекские («Кто это там?» — пронеслось в толпе), затем появились герцог и герцогиня Сассекские. Маркл, в ярко-зеленом платье с накидкой на плечах и в подходящей шляпке, коротко махнула рукой толпе. Гарри, который раньше бывал в Аббатстве на свадьбе брата и на похоронах матери, шел с опущенной головой и выглядел довольно мрачно. За ними проследовали близкие родственники в порядке иерархии: профессионально и доброжелательно улыбающиеся герцог и герцогиня Кембриджские, затем герцогиня Корнуэльская и принц Уэльский, который вошел в аббатство мягкой походкой осознающего свой долг человека, которому суждено было дожить до старости, чтобы выполнить работу ради коей он был рожден. Королеву, которая ни разу не пропускала службу в честь дня Содружества, подвезли ко входу последней. Когда дверь ее бордового «Бентли» открыли, и она вышла из него, облаченная в бледно-голубые костюм и шляпу, я ахнула. Ты никогда не бываешь готов к бесконечному величию, воплощенному в этой благородной, очень маленькой и очень пожилой леди.
Телевизионные камеры, расположенные внутри аббатства, запечатлели братьев-принцев, неловко разместившихся на своих местах в ожидании королевы. Раньше отношения Гарри и Уильяма были очень близкими, но, как говорят, сейчас их испытывает на прочность выбор Гарри, который он в интервью в Африке назвал «другим путем». Камилла Томини написала историю, в которой рассказала, что «специалист по чтению по губам» из «Телеграф» изучил общение герцогов Сассекских и сделал вывод, что Гарри сказал Меган: «Он сказал лишь „привет, Гарри" и все». Правда, потребовался бы специалист по чтению мыслей, чтобы понять, имел ли принц в виду принца Уильяма, Бориса Джонсона, который тоже был на мероприятии, или вообще кого-то еще. После службы у меня было бы больше материала для изучения языка жестов, но вместо того, чтобы ожидать, пока члены королевской семьи покинут аббатство, я отправилась через весь Лондон, чтобы выразить почтение первому герцогу Сассекскому.
Отец предложил принцу Августу Фредерику титул герцога Сассекского в ноябре 1801 года — не в знак признания его брака с леди Августой, но как награду за то, что тот отказался от нее. Пару вынудили провести в разлуке почти все время брака. «Я тебя обожаю, — писал Август Августе во время одной из разлук. — Я уверен, что не буду счастлив, пока мы не встретимся снова». Ситуация изменилась на восьмом году брака, когда Августа родила девочку, а герцог — по ошибке — поверил, что отец не он. «То, чего все так долго желали, сбылось, — написал он своему брату, принцу Уэльскому. — Мы больше никогда не увидимся».
От Августы Август отказался, но бросать вызов всему тому, чего от него ожидали как от принца, не перестал. После смерти Августы в 1830 году он женился во второй раз, снова нарушив Закон о королевских браках. (Семь бед — один ответ). Его второй женой была вдова, леди Сесилия Андервуд (Cecilia Underwood), жизнь с которой приносила ему сдержанную радость. Сесилии не разрешили взять титул герцогини Сассекской, но королева Виктория, вступившая на трон в 1838 году, проявила милосердие, на которое способна лишь королева, и пожаловала ей другой титул: герцогини Инвернесской. Август был любимым дядей молодой королевы: он вел ее к алтарю на свадьбе с принцем Альбертом в 1840 году. Любил Августа и британский народ, и когда он умер в 1843 году, на улицы вышли толпы людей, чтобы отдать ему дань уважения. Лондонская «Таймс» восхваляла его как «чистокровного принца, у которого хватало смелости нарушать глупые законы».
Отвращение Августа к королевским правилам продолжало проявляться и после его смерти. Как он и просил, его не стали хоронить в часовне Святого Георгия, где почти два века спустя Гарри и Меган начнут свое бурное приключение жизни в браке. Вместо этого Августа похоронили на общественном кладбище Кенсал-Грин на западе Лондона. Еще один дядя Виктории, король Леопольд I Бельгийский, написал королеве, чтобы выразить свое неодобрение, заявив: «Все принцы должны оставаться в пределах своего сословия… Мне не нравится, когда кто-то намеренно делает наоборот».
К тому времени, как я добралась до Кенсал-Грин, начался дождь. Кладбище, где практически никого не было, расположилось между оживленной дорогой и парой заброшенных газохранилищ. Неровную грунтовую дорогу окружали запущенные участки с могилами и мавзолеями. Никаких указателей к могиле герцога не было, но я нашла ее — непримечательную гранитную плиту — неподалеку от англиканской часовни в сердце кладбища. Гранит порос лишайником и надпись прочесть было почти невозможно. Но с одной стороны мне все-таки удалось разглядеть: «Его королевское высочество Август Фредерик герцог Сассекский», а с другой — имя герцогини Инвернесской, которую похоронили рядом с ним после трех с лишним десятилетий вдовства.
Это место казалось жалким и покинутым, особенно после пышности мероприятий в честь дня Содружества. Но именно этой простоты и хотел герцог. Он решил по-своему добиваться новой прогрессивной роли в рамках института британской монархии. Он стал, как одобрительно сообщило издание «Иллюстрейтед Лондон ньюс» (Illustrated London News), «первым из королевского рода, кто решил, что его кости будут лежать на одном из народных кладбищ».