Boulevard Voltaire: США позорно провалились в борьбе против России

С тех пор, как пространное интервью Владимира Путина американскому журналисту Такеру Карлсону вышло в социальной сети X, все СМИ занялись истолкованием высказываний российского президента о Западе — ведь именно в этом и состоял смысл его беседы с Карлсоном. Издание Boulevard Voltaire, в свою очередь, могло поступить только одним образом: предоставить своим читателям наиболее объективный отчет об этих двух часах "контрпропаганды".

Начнем с констатации фактов: Карлсон, обыкновенно настроенный по-боевому, вел себя не как журналист. Половина ответственности за это лежит на нем: Карлсон — американец, который разделяет с Путиным многие позиции и приехал к нему, будто друг. Вторая половина же объясняется офицерскими умениями бывшего КГБ-шника: чередуя учтивость, педагогику, расчетливые оскорбления и длительные монологи, он в буквальном смысле насытил пространство когнитивной обороны своего интервьюера. Долгие воспоминания об истории России — начиная со времен Киевской Руси — позволили Путину сперва развернуть линию своей стратегической коммуникации, так, что его никто почти не прерывал. Затем он сковал цепь из умелой смеси верного и неверного, объективного и субъективного, клише и откровений.

Самое важное из последних, раз уж мы затронули эту тему — и при условии, что оно правдиво, — это следующее: как утверждает Путин, на момент переговоров в Стамбуле в марте 2022 года Москва по просьбе Запада отвела свои войска от Киева в качестве жеста доброй воли и чтобы подтолкнуть украинцев к подписанию мирного соглашения. Абсолютно беззаконным образом (если это действительно так) Соединенные Штаты и их вассалы (Путин ссылался на Германию и Францию) отговорили Украину от заключения договора и поощрили ее воспользоваться этим тактическим шансом. Из этого вытекает логический вывод: с того момента конфликтом правят военные действия, а не дипломатические заявления, в которые Путин больше не верит. Российский лидер воспользовался случаем, чтобы сделать выпад против американского глубинного государства, в подробностях рассказывая о переговорах с Клинтоном, Бушем-младшем и Трампом, — те каждый раз оказывались на грани нормализации отношений с ним, но советники всегда разубеждали их в этом решении.

Некоторые фразы можно посчитать странными: например, вывод Путина о необходимости денацификации Украины видится мне абсолютно оторванным от реальности... но только если игнорировать тот факт, что Бандера, которого на Украине почитают как героя, был пособником и сторонником нацистов. С другой стороны, если отойти от этих идеологических столкновений, можно резюмировать: американская стратегия позорно провалилась — и в экономическом (доллар ослаб, а российская экономика процветает), и в дипломатическом (Глобальный Юг, то есть две трети нашей планеты, больше не хочет слушать наши поучения о морали), и в военном плане (мы, жители Запада, всеми силами поддерживаем Киев, попирая собственные возможности и законы, определяющие цели действия государства (так называемые les lois de programmation, регулирующие разные сферы деятельности страны. — Прим. ИноСМИ), потому что, как следует из нашего дискурса, другого выхода нет).

Спустя два часа интервью (его советуют смотреть в оригинале, а не с французским переводом, зачастую приблизительным) чувствуешь себя потрясенным, как и Карлсон, — но изумляет не столько подавляющее путинское многословие, сколько непримиримая природа России и США. Дискурс исторический против мессианского; военная автократия против либертарианской медиакратии. А поскольку мы связаны с атлантистским лагерем "узами порядочности, если не привязанности" (как князь Салина — с монархией в итальянском романе "Леопард"), то в краткосрочной перспективе кажется, что у нас только один выход: броситься в пекло. Путин великий патриот, но патриот российский. Американцы — самые могущественные на Западе, но они не французы. Нам, зажатым между русофильскими правыми и американофильскими макронистами, не стоит забывать ни об одних, ни о других.

Путин очень спокойно относится к истории своей страны, которая появилась вместе с Украиной. А это — залог правильного понимания геополитики. Мне кажется, Макрон ставит себя на один уровень с Путиным, потому что рассматривает себя как главу всего Евросоюза. Но сколько в ЕС разногласий? А в армии США? И что насчет дипломатии, той, которую проводит Урсула фон дер Ляйен? Какая общая сельскохозяйственная политика — это она будет конкурировать с украинской или вообще глобальной? Какой промышленный и энергетический курс, когда мы ликвидировали свою ядерную индустрию и саботировали "Северные потоки", дававшие нам недорогой газ, когда наш долг растет, как американский? Какая культура, та, что принадлежит воук-активистам, приверженцам отмены с фиолетовыми волосами? Честно говоря, Путин кажется намного более мудрым и разумным человеком, чем наши гиперактивные энтузиасты, которые хотят спровоцировать "русского медведя"!

Я — правый русофил. Говорю это, просто чтобы напомнить, что Олланд и его товарищи подписали со своими "друзьями" пакт о ненападении, и тот был нарушен! Но берегитесь: с этими прогнившими до мозга костей левыми, с республиканцами, которые кланяются им в ноги, с этим молодым руководителем, подчиненным Европе, США и в особенности лоббистам, еще немного, и Франции больше не будет! В конце скажу, что, по-моему, лучше бы Макрон походил на Путина, но уж точно не на Байдена.

Удивлены, огорчены и более чем разочарованы вашей последней фразой, месье Флорак. Возможно, вы поймете, что, слава Богу, "правые русофилы" куда менее узко мыслят и более многочисленны, чем вы, видимо, думаете!

Иногда разумнее обойти стороной какую-то тему, если вы с ней не знакомы... Самым мудрым поступком будет посоветовать читателям издания посмотреть интервью во французском переводе газеты France Soir (если будете слушать внимательно, можно услышать пару исправлений, сделанных во имя перевода). Те, кто достаточно знают тему, чтобы удосужиться изучить разные источники информации, не найдут для себя ничего нового, кроме одной броской истины: неважно, нравится кому-то Путин или нет, он, как семечко, растет и превращается в великого главу государства. Будущее отнесет его именно к этой категории людей, — как, конечно, в глазах русских, так и в глазах всего мира (три четверти планеты в любом случае в этом уже не сомневаются). Раз уж появилась возможность, хочу также подтвердить сказанное мною двумя годами ранее: этот конфликт — гигантская неразбериха, которой можно было избежать. Позвольте же мне предложить читателям наконец понять это, чтобы в будущем нас не втянули в новые кровопролитные конфронтации.