The Economist: в захвате российских активов нет необходимости

С экономической точки зрения актив имеет ценность благодаря тому, что в будущем владелец может извлечь из него выгоду. Некоторые активы вроде криптовалют требуют коллективной веры в эту выгоду. А вино, например, приносит удовольствие в будущем — чтобы вы насладились вкусом Шато Марго 1974 года. Третьи, такие как американские казначейские облигации, представляют собой претензии к правительству сильнейшей экономики мира при поддержке грозной правовой системы.

Однако для получения выгоды к активам нужно иметь доступ. Тут-то у Центрального банка России и возникают проблемы. Подобно всем остальным ЦБ, российский хранит резервные активы за рубежом. После начала Кремлем спецоперации на Украине в 2022 году "Большая семерка" заморозила эти активы и запретила финансовым компаниям их перемещать. Из $282 млрд иммобилизованных в Японии и на Западе российских средств около $207 млрд (191 млрд евро) хранятся в бельгийской Euroclear, одной из крупнейших международных клиринговых систем. Когда наступает срок выплаты купонного дохода по российским активам и погашения облигаций, Euroclear помещает наличные средства на банковский счет. Сейчас там находится около 132 млрд евро. В прошлом году доход составил 4,4 млрд, и, согласно постановлениям и условиям расчетной палаты, принадлежат данные средства Euroclear.

Западные политики рассматривают возможность использования этих активов для помощи Украине. Возможно, России придется однажды компенсировать ей ущерб, который, по оценкам Всемирного банка, уже превышает 480 млрд долларов. Украине нужно больше денег и оружия, чтобы отразить наступление России, а также сохранить государство и экономику. В то же время правительствам западных стран все труднее выделять бюджетные средства на поддержку военных усилий Киева и получать соответствующее одобрение законодательных органов. 26 февраля министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба в очередной раз заявил, что российские активы необходимо конфисковать. Днем позже министр финансов США Джанет Йеллен призвала коллег "разблокировать экономический потенциал" этих средств. Президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен, в свою очередь, хочет пустить неожиданную прибыль Euroclear на закупку военной техники для Украины.

Как именно это возможно? Для изъятия у кого-либо активов обычно требуется постановление суда, но в международном праве дела обстоят немного сложнее. Международный Суд сможет вынести решение по этому вопросу только в том случае, если Украина и Россия позволят ему принять решение о возмещении ущерба, что в настоящее время маловероятно. А на резолюции Совета Безопасности ООН Россия, к сожалению, имеет право наложить вето.

Некоторые, в том числе бывший министр финансов США Лоуренс Саммерс, хотят воспользоваться правом принимать так называемые контрмеры, которые иногда допускаются в ответ на незаконные действия других стран. Тот факт, что Украина имеет право на контрмеры, не подлежит сомнению, в отличие от степени применения этих же правил к тем, кто выступает в ее поддержку. Санкции и замораживание активов подпадают под данную категорию и широко используются против России, в отличие от конфискации активов — по крайней мере в большинстве интерпретаций международного права. Причина в их необратимости и цели наказать Россию, а не заставить изменить ее модель поведения.

Как отмечает гуру международного права Ли Буххейт (Lee Buchhei), проблема отражает географическую нестыковку. У Украины есть серьезные претензии к России, но нет замороженных российских активов, которые она могла бы использовать для урегулирования. У Запада претензий нет, зато есть много активов. Таким образом, задача в том, чтобы найти способ состыковать эти активы и претензии.

В одной из недавних статей г-н Буххейт с соавторами предлагает именно такой путь. По их утверждению, Запад мог бы предоставить Украине кредит, а та в качестве залога — предложить ему свои претензии к России. Для погашения кредита Запад согласился бы использовать только этот залог, а когда Россия неизбежно откажется платить, обратит взыскание на предмет залога.

Сработает ли это? Одна из трудностей заключается в том, что международному органу все равно придется точно определить размер долга Украины. Возможно, Генеральная Ассамблея ООН могла бы привлечь Всемирный банк, но это потребует осторожной дипломатии со стороны Запада, а также поддержки Франции и Германии, которых до сих пор не впечатляют предложения, связанные с творческой интерпретацией международного права. Г-н Буххейт утверждает, что смена подхода не так велика, как может показаться на первый взгляд. Запад уже довольно далеко зашел, заморозив активы РФ и дав понять, что не вернет их до выплаты репараций. Как он отмечает: "Россия не будет платить репарации. Военные репарации платят побежденные победителю, а нынешняя ситуация не закончится поднятием украинского флага над Кремлем". По сути, утверждает он, Запад активы уже отобрал.

Вторая трудность связана с Бельгией, которая имеет доступ к большей части замороженных российских активов и поэтому должна будет получать большую часть претензий к России от Украины. Возможно, они не захотят играть столь важную роль, учитывая опасность возмездия. Также несправедливо ожидать, что страна такого размера станет для Украины основным первоначальным кредитодателем. Чтобы преодолеть эту трудность, г-н Буххайт предлагает организовать синдицированный первый заем с оговоркой о распределении, которая позволит странам-кредиторам объединяться как при предоставлении денег, так и при получении залога.Такие меры принимались для финансирования правительств развивающихся стран в 1970-80-х гг., прежде чем верх не взяли рынки финансирования путем выпуска облигаций. Как и сейчас, тогда была необходимость в механизме распределения рисков и доступа к залогу.

Но в захвате российских активов, возможно, все же нет необходимости. Действительно, ЕС уже планирует ввести налог на всю их неожиданную прибыль. Если постоянно выкачивать доходы, разница между конфискацией актива и конфискацией дохода будет становиться все меньше и меньше. С экономической точки зрения Запад уже является владельцем активов России — осталось только пустить их на финансирование Украины.