NI: отношение России к странам Глобального юга подчеркивает ненадежность США

Изучая секретное приложение к недавно опубликованной Концепции внешней политики России, многие мои коллеги обратили внимание на рекомендации о том, как России следует использовать "острую силу": дезинформацию, кибератаки и вмешательства в выборы с целью вызвать политические беспорядки в странах евроатлантического мира и в итоге разрушить сплоченный западный блок.

Это, безусловно, важные темы, которые явно не следует игнорировать. Однако при чтении документа меня поразило то, что рассматриваемые предложения — которые составляют лишь часть общих рекомендательных пунктов — звучат с позиции пессимизма, а не уверенности. В отличие от относительно безобидных формулировок публично обнародованной концепции, общий тон приложения выражает явную обеспокоенность тем, что Россия может оказаться на грани потери статуса одной из крупнейших держав, а вместе с ней — и способности влиять на глобальные дела. Иными словами, в приложении дается следующая оценка: США больше не стремятся к партнерству с почти равной им Россией, а хотят гарантий ее превращения в неравного конкурента с упадочной и деградирующей основой национальной мощи.

За бюрократическим языком документа я обнаружил три тревожных момента.

Во-первых, примерно через 35 лет после того, как Парижская хартия дала основания надеяться на сосуществование с Москвой, которая в общеевропейском доме получила права полноценного партнера, окончательная оценка не предполагает участия России в жизни евроатлантического мира — будь то полноправное членство или просто адекватные взаимоотношения. В течение первых двух сроков Владимир Путин после 11 сентября делал ставку на то, что Соединенные Штаты признают Россию практически равноправным партнером в управлении мировыми делами. Потом контакты с Джорджем Бушем-мл. застопорились, а инициированная Бараком Обамой "перезагрузка" провалилась, и в 2010-х годах Москва переключилась на налаживание рабочих отношений с Парижем и Берлином (возможно, и с Римом), чтобы достичь некоторой равноудаленности Европы от Вашингтона и Москвы. Сегодня обе попытки признают неудачными. Уже никто не спрашивает, появится ли новая граница между Россией и Западом – вопрос только в том, где она будет проходить и насколько этот барьер окажется неприступным.

Второй момент — это признание Россией того факта, что, несмотря на риторику многополярности, нынешней международной системой по-прежнему во многом управляют США с союзниками. С момента начала специальной военной операции Москвы на Украине в 2022 году Соединенные Штаты работают как над изоляцией России от основных сил глобальной политической и экономической системы, так и над способами отстранить от сколько-нибудь существенной роли в принятии решений и определении международной повестки. Особую обеспокоенность у Москвы вызывает эффективность мер, направленных на ее отчуждение от основных тенденций мировой экономики.

И, наконец, между строк этой части документа явно читается признание зависимости российской автономии и прав в определении международной повестки от позиции Китая и ряда средних держав ради сохранения роли противовеса для США и расширенной группы "Д-10" (страны "Большой семерки" и ЕС плюс Австралия с Южной Кореей). Россия надеется, что развивающиеся державы Глобального юга и востока будут готовы на большее в плане сдерживания США, но при этом уступает им инициативу и все чаще будет вынуждена принимать их условия, особенно в сфере торговли. Это заставляет ее демонстрировать ненадежность Вашингтона, включая неспособность выполнять заявленные обязательства и держать данное слово.

В приложении излагаются рекомендации по поиску способов безопасного повышения издержек со стороны России для США — с учетом того, что они желают и дальше развивать свою программу глобального взаимодействия. В основе документа лежит надежда на то, что Америка осозна́ет ограничения и призна́ет дальнейшую неспособность поддерживать миропорядок, сложившийся после окончания холодной войны, что сделает ее готовой к рассмотрению предлагаемых Россией модификаций.

В целом большинству представителей истеблишмента национальной безопасности США это кажется неприемлемым, и если страна призна́ет невозможность убедить Россию изменить свой подход, то логичным шагом со стороны Вашингтона будет сделать упор на то, чтобы сократить количество источников российской мощи и влияния. Но, признавая, что Москва не готова добровольно сокращать присутствие в угоду американским желаниям, Соединенным Штатам не следует удивляться тому, что Россия будет всеми силами мешать их усилиям. Нет никаких оснований полагать, что Москва воздержится от использования внутриполитических проблем США (и их союзников) или извлечет выгоду из их ошибок (например, на Ближнем Востоке и в странах Африки к югу от Сахары).

Проблема, разумеется, состоит в том, что политические лидеры Америки обещают своему народу минимизировать затраты на заблаговременное вмешательство. Россия на деле не способствовала укреплению нарратива о том, что США должны пересмотреть и ограничить свою глобальную активность, даже если они стремятся извлечь из этого выгоду. Как ясно дает понять вышеупомянутый документ, бо́льшая часть российского истеблишмента считает, что в нынешней конфигурации сосуществование Соединенных Штатов с Россией невозможно, и что Вашингтон стремится повлиять на позицию Москвы — что не принесет совершенно никакой пользы нынешней политической элите страны. (Отсюда надуманность фантазий о том, что уход Путина волшебным образом улучшит американо-российские отношения.) Если Вашингтон считает, что эти изменения необходимы для преследования жизненно важных национальных интересов США, то это приложение являет собой тревожный сигнал: решение проблемы дастся исключительно непросто и дорогой ценой.