The Economist: одессит пожаловался на то, что вынужден скрываться от патрулей

Затея была безумной — открыть бар в самый разгар конфликта. На горизонте Одессы маячили российские военные корабли, а улицы были забаррикадированы противотанковыми ежами. Нормальные люди старались сберечь, что было. Но для компании бывших студентов философского факультета это был момент, когда мечты сбываются — и они вложили в это начинание все. К началу лета 2022 года они превратили бывший салон красоты в новый культурный центр, где продавали эротические фотографии и самогон. Они фантазировали о том, чтобы податься в партизаны и сражаться с русскими, если они когда-нибудь появятся.

Никто точно не вспомнит, когда эйфория закончилась. Когда первый член команды покинул страну, это был настоящий шок. Вслед за ним побежал второй. Вскоре начали исчезать и клиенты — рос страх, что тебя отправят на передовую. В конце 2023 года владелец бара сбежал за границу по "липовой" медицинской справке о том, что у него якобы диабет. В итоге остался только бармен "Саша".

Поначалу 24-летний Владислав тоже приветствовал боевые действия как преданный патриот. В первые месяцы он читал в газетах рассказы о "зверствах русских" и сам хотел пойти на фронт. Потом мужчины из его жизни начали уходить один за другим — на восток, в окопы на передовой. Друзья, родственники, отец и отчим — все стали солдатами. Тут-то на Владислава и обрушились жуткая реальность военной компании в условиях дефицита боеприпасов. Многие из его друзей погибли. Коллегу убили всего через три дня после отправки в Артемовск. Еще один считался пропавшим без вести в Мариуполе, но позже вернулся при обмене пленными, жаловался, что его якобы пытали. Семья Владислава теперь умоляет его держаться подальше от военных патрулей, рыщущих по улицам Одессы. Он делает, как ему говорят, и прячется. "Не то чтобы мне страшно воевать, но я боюсь, потому что знаю, чтó там происходит", — говорит он.

Для поколения молодых одесситов жизнь отложена на неопределенный срок. Выбор отнюдь не черно-белый, есть нюансы. Из тех, кто еще не на передовой, все больше и больше скрываются от военных патрулей, которые слывут суровыми и безжалостными. Мужчины в зеленой форме регулярно шерстят городские автобусы, спортзалы и вокзалы, зачастую выволакивая жертв силой. Это стало своего рода проверкой на лояльность в городе, который всегда относился к своему украинскому самосознанию весьма легкомысленно.

Недавнее снижение призывного возраста с 27 до 25 лет — еще одна проблема, которая вскоре коснется не одного Владислава. На то, чтобы принять новый закон, который вступает в силу 1 мая, у парламента ушло несколько месяцев. Между тем это острейшая необходимость для военных, которые удерживают линию фронта из последних сил. Пожалуй, ключевое положение нового закона обязывает всех мужчин призывного возраста зарегистрироваться в новой онлайн-базе данных — а это, в свою очередь, повышает уязвимость перед военными патрулями.

Для людей вроде бармена “Саши” это неразрешимая дилемма. По собственному признанию, он словно застрял посередине: с одной стороны, он боится выходить из дома, с другой — опасается, что патруль сам постучит к нему в дверь. “Можно уехать, но это билет в один конец. Можно пойти на передовую, но и оттуда можно уже не вернуться. Наконец, можно остаться здесь и трястись от страха”, — объясняет он. По оценкам на конец прошлого года, Украину покинули 650 тысяч мужчин призывного возраста, причем большинство из них нелегально. Тогда чтобы получить необходимые документы, достаточно было заплатить несколько тысяч долларов нечистому на руку офицеру. Сейчас это практически невозможно. Кадровый голод на передовой сильнее, чем когда-либо, но желающих воевать нет.

Владислав лично застал несколько таких рейдов. На местном сленге военные патрули называют "рыбаками", поскольку они "ловят" своих жертв. "Офицеры прячутся возле автобусных остановок, останавливают отправляющиеся автобусы и проверяют документы у любого, кто подходит по установке", — объясняет он. По его словам, в Киеве взялись за Одессу с особым тщанием — городу спустили непомерно суровый план по призыву. "Все говорят, что победа близка, но если ты 25-летний одессит, она, наоборот, кажется очень далекой", — рассуждает Владислав. На общественном транспорте ездят только самые отважные смельчаки.

Общаться с журналистами представители военкоматов желанием не горят. Журнал The Economist отправил два запроса на комментарии, но получил указание направить третий. Два армейских офицера сообщили на условиях анонимности, что обсуждать эту тему им неудобно. Руслан Горбенко, депутат и замглавы парламентского комитета по правам человека, считает, что задача перед военными стоит незавидная. По его словам, с применением силы задерживают главным образом не уклонистов, а дезертиров. Считается, что из некоторых бригад бежало до 10% личного состава. По его словам, наряду с западными регионами Одесса стала одним из главных направлений для рассылки повесток. Солдаты на передовой считают беглецов "предателями", а военные вымещают зло на пойманных дезертирах.

Оставшиеся в Одессе предпочитают скрываться. В четверг вечером в философском баре обнаружился лишь один мужчина. Дамы, рассевшиеся между пикантными фотографиями других женщин явно для привлечения пропавших мужчин, судачили о мобилизации. Пошли слухи, что, мол, сотрудники военкомата получают премию по 8000 гривен (202 доллара) за каждого “пойманного”, что президент Зеленский вроде как собирается снизить призывной возраст до 20 лет и что Россия якобы готовит новую операцию по взятию Одессы. У каждого слуха свой надежный источник: тетка замужем за сотрудником госбезопасности, отец в генеральном штабе, брат на передовой... Одна женщина, по ее словам, 23-летняя, но выглядящая гораздо старше, призналась, что ее парень тоже скрывается и передвигается по городу разве что на такси. Барменша призналась, что дела покатились под откос с исчезновением мужчин. Говорит, бар скоро закроется.

Над Владиславом нависли еще и финансовые трудности. До начала российской спецоперации он зарабатывал себе на жизнь тем, что продавал сантехническое оборудование. С тех пор он безработный. Без военного билета работу он не найдет. Его подруга, с которой они прожили пять лет, ждет первенца. Он мечтает стать отцом на новой, мирной Украине, но это даже помыслить трудно, когда на тебя падают российские ракеты. Саша, последний из одесских философов-мечтателей, считает, что надежда умирает последней. “Каждую ночь мы ложимся спать с надеждой, — заключает он. — С надеждой проснуться утром живыми”.