Ужас партизанской войны на Востоке

Антипартизанские операции в 1943 году задержали масштабное наступление немецкой армии на Курск. Чтобы сломить сопротивление, немецкому командованию пришлось задействовать даже элитные подразделения, такие как 7-я дивизия. Погибло более 500 тысяч человек.

В марте 1943 года полевая жандармерия 7-й пехотной дивизии вермахта отметила следующий случай: местный русский доброволец из службы поддержания общественного порядка во время побега ранил одного и застрелил двух унтер-офицеров. В заключении значилось: "Почти с уверенностью можно сказать, что он был связан с партизанами и позволил себя завербовать только для отвлечения внимания". А вот еще более весомое наблюдение: "Предполагается, что все гражданское население оказывало партизанам помощь".

В скором времени 7-я пехотная дивизия должна была перейти под командование генерал-полковника Вальтера Моделя и присоединиться к 9-й армии для запланированного наступления на Курск. Со времени нападения на Советский Союз это подразделение сражалось на Восточном фронте. Во время провалившейся атаки на Москву в 1941-м оно, как было записано в одном из докладов, было практически уничтожено.

Сильно пострадало оно и во время боев в 1942 году, так что к началу 1943-го немецкая "семерка" была уже непригодна к боевым действиям. Но поскольку сформированная в Баварии 7-я дивизия относилась к элитным войскам, ей дали возможность в рамках весеннего призыва организовать и обучить своих новых солдат и привести в порядок вооружение.

В конце марта подразделение объявило о своей "полной боевой готовности". При численности 15 тысяч человек оно должно было удерживать участок фронта протяженностью 27 километров. 7-я пехотная дивизия относилась к подразделениям, документы которых сохранились до наших дней, во всяком случае те, что были составлены до начала 1944 года. Они находятся в военном архиве Фрайбурга-в-Брайсгау. В этих бумагах можно обнаружить подробную хронику боев и статистику погибших во время последнего масштабного наступления немецкой армии на Востоке — операции "Цитадель" — и последующего отступления.

Видное место в этой хронике занимает так называемая "партизанская война", которая в значительной мере замедлила движение немецких войск в направлении Курска. Из трех немецких групп армий ("Север", "Юг" и "Центр") одни только подразделения в составе группы армий "Центр" с февраля по июнь 1943 года пережили 840 партизанских атак на сеть железнодорожных дорог, по которым велось снабжение немецких войск. В итоге транспортировка 300 тысяч солдат, а также тысячи танков и штурмовых орудий, которая должна была производиться в условиях строжайшей секретности, существенно запоздала.

Наступление в очередной раз было перенесено. Более того, как только 7-я пехотная дивизия заявила о своей готовности к бою, она сразу же была задействована в антипартизанской операции под кодовым названием "Цыганский барон".

Целью операции были Брянские леса к северу от Орла, где возникло так называемое Локотское самоуправление, служившее немцам во главе с русским инженером. Оно имело статус автономного национального образования и собственные вооруженные силы численностью около 15 тысяч человек. Но даже учитывая, что Локотское самоуправление предоставило своих людей для борьбы с партизанами, этого было недостаточно, чтобы сдерживать увеличившийся на 7—8 тысяч человек отряд подполковника Красной Армии, чьи атаки на поселения, железнодорожные пути и продовольственные склады делали местность небезопасной.

В кратком докладе описаны "непривычные бои в лесу": солдаты были вынуждены пробираться через болота и ночевать под открытым небом в насквозь промокшей униформе. "Те, у кого еще оставались романтические мечты из книг о приключениях, получили здесь возможность на собственном опыте узнать, какова жизнь настоящего первопроходца. Бойня без следа романтики, в борьбе с коварным врагом, знающим лес и его секреты". Солдатам приходилось выстраиваться в цепочки и прочесывать лесные чащи.

О том, что скрывалось за лирическими отступлениями о первопроходцах, рассказывают полученные немецкой армией приказы.

Взятые в плен командиры и комиссары незамедлительно доставлялись к старшему офицеру разведки, который выступал в роли связного между тыловыми войсками СС и остальными участниками военных действий. То же самое относилось и к взятым в плен евреям. С ними был разговор короткий, а вот гражданские лица, "принудительно мобилизованные" партизанами, рассматривались в качестве военнопленных, относительно которых было дано строгое распоряжение: "Расстрел военнопленных запрещен". В противном случае последние не прожили бы и нескольких дней.

Но и пленные, которые получали статус вынужденных помощников партизан, не были в безопасности. Их ссылали в лагеря, где передавали помощникам вермахта, набранным из местного населения, чтобы те "своими методами" проверяли, не затесались ли среди этих пленных участники партизанского движения.

И это только некоторые из эвфемизмов, которыми прикрывались массовые убийства. Еще в июле 1941 года Гитлер утверждал, что партизанская война "дает нам возможность истреблять всех, кто нам противостоит". Именно в таком ключе и действовали оккупанты в случае сопротивления и даже при малейшей тени неповиновения. Геноцид еврейского народа также был причислен к "борьбе против партизан".

Когда Сталин весной 1942 года создал в Москве "Центральный штаб" партизанского движения, бои в тылу немецких войск стали более ожесточенными. И чем активнее были посягательства на и без того непрочную инфраструктуру вермахта, тем более жестоко реагировали на них немногочисленные сторонники оккупационного режима, чье оружие зачастую было устаревшим, а солдаты – плохо подготовленными к ведению боевых действий.

Как выглядели их противники, явствует из доклада 7-й пехотной дивизии: "Странная смесь из фанатично любящих родину бойцов, авантюристов, разбойников и их вынужденных сподвижников с диковинными, гротескными, жуткими судьбами". Смущало солдат и присутствие в захваченных партизанских лагерях значительного числа женщин.

По оценкам историков, при такой масштабной операции, как "Цыганский барон", лишь 20-30% погибших действительно были партизанами. Остальные были гражданскими лицами, которые оказались между подразделениями СС, местными войсками вермахта и вспомогательными войсками (полицаями) с одной стороны и партизанскими отрядами — с другой. Все они стали случайными жертвами кровавых столкновений. "Позади оставались "пустынные зоны": опустевшие районы, "сгоревшие деревни и горы трупов", пишет историк Кристиан Хартманн (Christian Hartmann).

В 1943 году все больше немецких командиров начали понимать, что эскалация насилия лишь усугубляет проблему. После битвы под Сталинградом и поражений на юго-востоке вермахт лишился последней надежды завоевать симпатию местного населения – главным образом уроженцев Украины и Кавказа, – на что был расчет в начале наступления. Чтобы не вынуждать население пополнять ряды партизан, немецкие войска старались хоть как-то контролировать насилие.

Это касалось и сформированной в Баварии 7-й пехотной дивизии, о чем свидетельствует, например, полученный этим подразделением приказ, запрещающий войскам сжигать населенные пункты. Кроме того, была директива, предписывающая дивизии собирать информацию о населенных пунктах, полностью или частично находящихся под угрозой разрушения, и предотвращать их полное разорение.

То же самое относилось и к поручению захватывать боеспособных мужчин в возрасте от 15 до 65 лет и присваивать им статус военнопленных. Им разрешали брать с собой одежду, мелких домашних животных и провиант. Упомянутое поручение не было актом человеколюбия, это было сделано из соображений необходимости. Наконец, пришло осознание, что никаким иным способом не удастся удовлетворить потребность в рабочей силе на родине и в восточном районе.

Приказом от 19 июня 1943 года солдаты 7-й пехотной дивизии "снова" были поставлены в известность, что "прежняя позиция по отношению к военнопленным и гражданскому населению была ошибочной и привела к неутешительным последствиям на территории рейха и в восточном районе". Что касается начала операции "Цыганский барон", в документе значилось следующее: "Чрезмерной нагрузки на военнопленных быть ни в коем случае не должно".

Позаботились и об улучшении питания, условий содержания и медицинского обеспечения военнопленных. Злоупотребления по отношению к населению следовало "предотвращать при любых обстоятельствах". Каждый солдат отныне должен был "личным примером" подтверждать, что настали другие времена.

Что касается 7-й пехотной дивизии, данное положение, вероятно, действовало с весны 1943 года в течение нескольких месяцев вплоть до крупномасштабного отступления немецких войск, когда они начали применять стратегию выжженной земли, уничтожая партизан. По завершении операции 4 июня командование дивизии докладывало о потерях со стороны врага, составлявших 387 погибших (из них 350 — с честью), 259 пленных и 25 перебежчиков, 4350 эвакуированных гражданских лиц, 72 разрушенных партизанских лагеря с 1008 бункерами и 242 жилищами. Среди войск вермахта: четверо офицеров, 20 унтер-офицеров и рядовых погибли, 183 офицера и 639 унтер-офицеров были ранены, 13 человек пропали без вести.

В общей сложности потери противника по завершении операции "Цыганский барон", составили 1585 убитых и 1568 пленных. Генерал Иоахим Лемельзен (Joachim Lemelsen) говорил об "абсолютном успехе".

С февраля 1942 по июнь 1944 года было проведено 68 операций, аналогичных "Цыганскому барону". В ходе партизанской войны в тот период лишились жизни около 500 тысяч жителей Советского Союза и около 50 тысяч немцев. По оценкам историка Бернхарда Киари (Bernhard Chiari), в ходе партизанской войны приблизительно 390 тысяч человек были отправлены в Германию на принудительные работы, а вместе с ними — обширные запасы продовольствия и большое количество домашнего скота.

Однако командование 7-й пехотной дивизии не питало иллюзий касательно своих успехов. В конце одного из донесений была лаконичная фраза: "Боевой дух врага несокрушим".