НС: Россия стала ключевым игроком в борьбе за новое мироустройство

Я слышал от друзей, что один российский философ спросил влиятельного индуса, почему Индия не займет более ясную позицию в современном нестабильном мире, то есть почему решительнее не противопоставит себя гегемону. Индус ему на это ответил что-то вроде: "Мы выжидаем, когда станет понятно: вы Рим, или вы уже Италия".

Таким образом, все ждут исхода вооруженного конфликта, когда станет ясно: это был всего лишь проходной эпизод или нечто, что пусть не прямо, но неизбежно всерьез повлияет на отношения в мире. То есть на Россию смотрят как на того, кто докажет, что способен нести бремя переустройства мирового порядка, которое Россия уже, хоть и невольно, на себя взвалила. Конечно, Россия ведет СВО по собственным причинам и ради собственных интересов, которые, прежде всего, важны в региональных масштабах, и реально борется за собственную безопасность, а может, даже за существование. При этом пропаганда облекает все это в возвышенную форму борьбы за изменение несправедливого мирового порядка.

Но, с другой стороны, дело тут не только в пропаганде, оправдывающей локальные региональные цели всеобщими. Есть четкое понимание, что при нынешнем мировом порядке у России просто нет права защищаться и отстаивать собственные, даже самые элементарные и жизненно важные интересы. Поэтому чтобы Россия могла развиваться, изменения в мировым соотношении сил необходимы. Она не единственная, кто видит ситуацию таким образом, но сейчас одна участвует в конфликте, в котором преломляются интересы и тенденции всех остальных, как и других конфликтов в мире, а их немало, хоть многие и скрыты.

Означает ли это, что Россия — империя, на что намекал своими словами о Риме индус, или хотя бы идет к этому статусу? Ответ, конечно, зависит от определения империи. В прошлом все было просто: если у власти стоял император, то его государство — империя. После поворота в сторону Запада при Петре Первом титул царя в России заменили западным императорским титулом или, если говорить точнее, титулом "императора и царя", чтобы уравновесить новые тенденции и традицию.

Вообще понятие империи предусматривает контроль на довольно большой территории, что предполагает определенную модель интеграции множества ее частей. Поэтому империя никогда не является классическими национальным государством, и ее самоидентификация лежит в области транснационального и цивилизационного. С другой стороны, империи, как правило, приписывают тенденцию к универсализму, то есть стремление если не покорить целый мир или его определенную часть, то уж точно дать миру некую идею, которая может быть привлекательна и за пределами империи. В этом смысле Россия была ближе всего к идее империи во времена Советского Союза, который основывался на универсальной идее социалистической революции.

Но тут возникает проблема, как отличить государство от идеологии. Советский Союз уже с середины 30-х годов проводил политику, основанную на государственных интересах, только лишь декларативно оставаясь верным идее Ленина о мировой революции. В этой концепции России отводилась роль только трамплина, колыбели; и теоретически можно было пожертвовать матерью (Россией) ради жизни ее дитя (революции). Вторая мировая война окончательно изменила эту концепцию, показав, что сохранение территорий и населения — все же главная задача любого государства, является оно империей или нет. Также стало ясно, что ситуация в мире останется такой, что России, по-видимому, придется всегда ставить эту задачу на первое место. Так остается и поныне, даже когда побеждена нацистская Германия и когда развалился Советский Союз, а государство, которое осталось на его месте, продемонстрировало максимальную готовность к сотрудничеству с западными силами.

Под империей сегодня чаще всего подразумевается не только большая территория, глобальные претензии и универсальная идеология, но и, прежде всего, государство, которое покоряет другие государства и высасывает ресурсы из них в обмен на "модернизацию и просвещение", то есть навязывает им собственную модель развития или модель развития, которая соответствует не базовым интересам подчиненной страны и народа, а интересам империи. Если оценивать с точки зрения этих критериев, Соединенные Штаты Америки, несомненно, являются империей. Что касается России, то из перечисленных характеристик, у нее есть только большая территория, а также историческая традиция сплочения представителей разных этно-религиозных сообществ под единым идейным и институциональным зонтиком. Конечно, не всегда все в этом смысле шло гладко, хотя российская риторика о "многонациональном народе" и уверяет нас в обратном.

Таким образом, сегодня Россия рассматривает себя как страну, которая защищается и, что еще важнее, защищает свое право на защиту. А чтобы отстоять свое право, недостаточно показать себя самым сильным "на районе" или по крайней мере тем, с кем не стоит связываться. Нужно изменить соотношение сил и систему отношений так, чтобы постоянная борьба за самые элементарные интересы больше не истощала все силы и чтобы у России появилась возможность относительно спокойно развиваться.

В соответствии с этим Россия сформулировала свою доктрину как борьбу не исключительно за свои интересы, а за право каждого развиваться в мире и в соответствии со своими реальными интересами и культурно-цивилизационными традициями. Это касается также стран и народов современного Запада, от которых ждут, что они перестанут верить в собственную исключительность и в право навязывать себя всем не только в качестве судьи, но и по необходимости в качестве палача. Хотя, судя по всему, ждать этого от Запада бессмысленно. Поэтому теперь слово взяло оружие. И поэтому теперь, о чем бы мы ни говорили, мы вынуждены прислушиваться к тому, что говорит оружие.

Кроме того, Россия уже давно создает наднациональную доктрину для внутреннего потребления, идею, которая могла бы заменить социалистическую и объединить все то разнообразие, которое есть в этой стране. Поэтому сейчас Россия преподносит себя как особую цивилизацию, способную интегрировать разные с точки зрения идентичности элементы.

Поэтому она говорит и о традиционных ценностях, которые в ее пропагандистской риторике называются в основном духовно-нравственными. С ними себя могут ассоциировать представители самых разных культур и религий, а не только преобладающего православия. Также это означает, что Россия делает ставку, в первую очередь, на традиционные, в своей основе этно-религиозные, формы идентичности, понимая, что так называемые меньшинства уже безвозвратно превратились в инструмент западного влияния.

Не являясь в полном смысле империей, Россия, начав вооруженный конфликт на Украине, де-факто выступила в роли ключевого игрока на международной арене, к которому прикованы взоры со всех сторон. Одних ее подъем пугает, а другие видят в нем надежду. Оценивая любое действие России сегодня, мы должны помнить, что эта страна воюет, причем в мировой войне, и является ее главным носителем. А война тем или иным образом влияет на все сегменты общества. В России еще стараются сделать так, чтобы война не слишком отражалась на повседневной жизни, но вопрос, сколько это еще продлится.

А где же тут наше место? Мы, как и все, где-то в стороне и наблюдаем, но мы как будто испытываем инстинктивное желание выскочить из-за угла и ввязаться в драку, хотя нам еще хватает здравого смысла, чтобы дождаться подходящего для этого момента. Дай бог, чтобы все мирно разрешилось прежде, чем подвернется этот подходящий момент, и тогда удастся избежать эскалации этого вооруженного конфликта и нашего участия в нем. Однако никаких гарантий сейчас нет, и вообще неясно, возможен ли такой исход.

В любом случае, все выжидают, но в ожидании не следует сидеть сложа руки. Нужно так или иначе готовиться, как можно тише и продуманнее, к тому, что, возможно, грядет. И не обязательно нас ждет самое плохое.