Историк Фидлер: попытки ВСУ бить по российским радарам грозят ядерной эскалацией

Иржи Фидлер: Я не юрист и поэтому юридические тонкости этой проблемы я оставляю юристам. Причем я опасаюсь, что "определяющих" объяснений и обоснований будет больше одного. Не зря говорят, что в разговоре трех юристов рождаются как минимум четыре совершенно безошибочных и полностью обоснованных вывода, к сожалению, не бесспорных. Я могу рассмотреть этот вопрос только с точки зрения историка или просто с позиций логики.

— На мой взгляд, мнение верное. Если кому-то отправляешь оружие, то вряд ли можешь требовать, чтобы его применяли избирательно, скажем, только в среду, или после дождичка, или в строго определенном месте. В вооруженном конфликте каждая из сторон применяет свое оружие так, как считает максимально эффективным для достижения своих целей. Перефразирую Яру Цимрмана: "Мы можем с этим не соглашаться, можем об этом вести споры, но это все, что мы можем с этим поделать!" В нашем случае раз мы поставляем оружие, то должны учитывать, что его применят в бою совершенно независимо от нашего мнения. Единственное, что можно сделать, так это не поставлять оружие.

— Далеко ходить не надо, и пример найдется во второй половине ХХ века. После образования государства Израиль в мае 1948 года соседние страны на него напали. Международное сообщество объявило эмбарго на поставки оружия в этот регион, но наше правительство (Готвальда и Запотоцкого) не считалось с распоряжениями ООН и продало оружие Израилю. Один бомбардировщик В-17, купленный некой еврейской организацией, был сделан в Жатце и, помимо других грузов, был нагружен авиационными бомбами. В Израиль он летел через Египет и причем попытался бомбардировать королевский дворец.

В течение следующих двух десятилетий мы целенаправленно поставляли оружие арабским государствам, прежде всего Египту и Сирии, не учитывая геноцидные планы их политических руководителей в отношении Израиля. Весной 1959 года мы отправили на корабле "Лидице" партию оружия — официально для Марокко. При этом было заранее объявлено, что это оружие будет передано алжирскому Фронту национального освобождения, который совершал террористические акты против мирных жителей в алжирских городах.

И так можно продолжать, вспоминая не только Африку и Юго-Восточную Азию. Взрывчатка "Семтекс", столь популярная у террористов по всему миру, говорит сама за себя. Я не могу сказать, что тут преобладало: идеи или финансы.

— Такие прецеденты случались. Зимой 1939 — 1940 года шла советско-финская война, и на финской стороне воевали добровольцы из многих европейских стран. Многие европейские государства вооружали Финляндию, совершенно этого не скрывая, в том числе оружием, которое могло бить по советской территории.

Если чуть больше углубиться в историю, то скажу, что во второй половине 30-х годов немало наших добровольцев участвовало в испанской гражданской войне — причем на стороне противоположной той, на которой воевали "добровольцы", отправляемые из Германии. То есть наши воевали на той стороне, которую поддержал Советский Союз. На чешско-немецкие отношения напрямую это не повлияло, хотя мы и они поставляли оружие противоборствующим сторонам. (…)

— Вы правы. С момента вступления в ядерную эпоху, начало которой положили американские бомбардировки двух японских городов, все больше различий, особенно в военном деле и дипломатии, между эскалацией неядерной и ядерной. Если неядерную эскалацию в целом считают нормальной, то с ядерной все очень осторожны, поскольку мало кто хочет повергнуть мир в ядерный Армагеддон.

Во время холодной войны стороны несколько раз приближались к явной линии между неядерной и ядерной эскалацией, но ни разу ее не переступали. Лучше всего, если бы нынешние политики побыстрее повысили осведомленность в этой области (…).

— Есть, так как украинский удар по российскому радару — такое же приближение к разделительной линии между неядерной и ядерной эскалацией, как, например, Карибский кризис, особенно если подобная попытка повторится. Как я говорил, я не разбираюсь в принципах международного права и поэтому не знаю, изменилось ли что-то в понимании оружейных поставок воюющей стране. Но эту линию я бы соблюдал очень внимательно и всячески давал бы понять, что мы не желаем ее пересекать.

— Он вправе предупреждать, а мы вправе не прислушиваться. Но, с другой стороны, у наших политиков нет карт-бланша от избирателей на провоцирование конфликта, который для нас не обязательно был бы полностью симметричным. Проще говоря, у нас нет ядерного оружия и, в отличие от прошлого режима, у нас нет ни одного его носителя. Полагаться на альянс стоит с осторожностью. Намного более значимое государство альянса оказалось не так давно в ситуации, когда фактически потерпело поражение на территории, которую считают частью пространства альянса. Однако никто из союзников и пальцем тогда не пошевелил.

— Может, связано, а может, и нет. Гарантии альянса сформулированы таким образом, что интерпретаций может быть множество, а значит, осторожность никогда не помешает. (…)