GN: формула Запада "Россия не должна победить" погубит весь мир

Российская общественность все настойчивее требует жесткого военного ответа от Москвы вне зависимости от последствий, которые это может повлечь, в том числе, для самой России. Поэтому российские аналитики считают, что у Владимира Путина нет выбора и что впервые он предпримет военные контрмеры против западных государств. Против каких и какие именно меры, прогнозировать никто не берется.

Начало российской спецоперации на Украине 24 февраля 2022 года ознаменовало начало нового "периода похолодания" в отношениях Москвы и Вашингтона. Эти отношения и до того стремились к точке замерзания, поэтому нет сомнений, что и без этого российского непопулярного шага они достигли бы такого же уровня, как и сегодня. Только с одним большим отличием: они не угрожали бы так же безопасности и даже самому существованию этих двух стран (а с ними и всего мира), потому что у них не было бы места для вооруженного противоборства (сегодня это Украина). А все остальное рано или поздно пришло бы к одинаковому результату. Были бы и жесточайшие санкции, и попытки международной изоляции России на всех уровнях, и влияние на конфликты в традиционных зонах российских интересов, особенно в странах бывшего Советского Союза и, прежде всего, как раз на Украине с целью ослабить российское влияние.

Американский и российский взгляд на мир, их интересы уже давно настолько разные и противопоставлены друг другу, что Вашингтон даже не снял все свои санкции с России после распада Советского Союза. Напротив, с каждым годом они только ужесточались. Особенно после знаменитой речи президента Владимира Путина на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году, когда он откровенно предупредил Запад, что Россия, будучи великой державой с продолжительной и славной историей, не согласна играть ту роль, которую ей навязывают в будущем устройстве мира, не признавая за ней прав на собственные национальные интересы даже по соседству с ее государственной территорией, то есть на территории бывшего Советского Союза.

С того момента Владимир Путин назначен главным врагом Запада (эту идею тут же подхватили СМИ, которые прежде в целом равнодушно относились к нему). Уже в следующем году Запад бросил Путину серьезнейший вызов за все годы его предыдущего правления. Тогда откровенно западный игрок, президент Грузии Михаил Саакашвили, приказал своим войскам напасть на российские миротворческие силы на границе с отделившимся грузинским регионом Южной Осетией. В результате погибли десять российских военнослужащих, и бомбардировке подвергся административный центр Цхинвали. Владимир Путин, который тогда возглавлял правительство (президентом был Дмитрий Медведев), во время нападения находился на открытии летних Олимпийских игр в Пекине, и тем больший шок испытала Москва.

Не вдаваясь в подробности, скажу, что последовал российский вооруженный ответ, и в результате грузинские войска потерпели поражение всего за неделю. Российские силы остановили их продвижение, не дойдя всего 30 километров до столицы Грузии Тбилиси. Сегодня в России найдется немало аналитиков (скорее всего, и Владимир Путин считает, что они правы), которые расценивают нежелание Путина взять Тбилиси и установить там лояльное к российским интересам правительство как стратегическую ошибку. Однако Владимир Путин тогда по-прежнему наивно руководствовался желанием и убеждением, что в российско-американских отношениях все же возможна определенная гармония. (В то время у власти в Белом доме был Джордж Буш младший, с которым Владимир Путин поддерживал весьма неплохие отношения, и он был первым мировым лидером, кто связался с Бушем и предложил ему российскую помощь сразу после террористического акта в США 11 сентября.)

С этими иллюзиями Владимир Путин жил вплоть до украинской революции (он верил, что США все же не пойдут на такой шаг ради будущих отношений с большой и богатой ресурсами Россией). Но даже после Майдана Путин не утратил окончательно надежды на возможность ужиться с Западом. Да, он присоединил Крым, но оставил вероятность договориться с Западом насчет Донбасса и будущего Украины в целом, прежде всего, благодаря подписанию Минских договоренностей. С их помощью удалось остановить войну между украинскими войсками и пророссийскими сепаратистскими силами на юго-востоке (причем в момент, когда дела украинских сил на фронте шли не лучшим образом).

Эти договоренности предполагали предоставление широкой автономии Донецку и Луганску, населенным в основном русскоговорящими гражданами. Они могли бы получить широкую автономию и остаться в составе Украины, а государственные границы этих автономий охраняли бы украинские войска. Для выполнения договоренностей требовалось внести изменения в конституцию Украины, а значит, референдум. Но Киев тянул, трактуя Минские договоренности по-своему, прежде всего, в области порядка действий. То есть что делать первым: провести в мятежных регионах выборы и установить новую власть, или украинским войскам сначала выйти на границу с Россией, а потом внести изменения в конституцию, и далее провести выборы и референдум. Киев предпочел второй вариант, но мятежные регионы воспротивились, и никаких подвижек не было. Впоследствии разгорелись новые конфликты, пусть и меньшей интенсивности, которые сводились в основном к периодическим обстрелам сторонами друг друга. Однако с каждым годом обстановка все больше накалялась, и противостояние достигло пико в те месяцы, которые предшествовали началу российской специальной военной операции.

Но, как вскоре после ее начала признала бывший немецкий канцлер Ангела Меркель, одна из подписантов Минских договоренностей (ее слова подтвердил и другой подписант — французский президент Франсуа Олланд), благодаря этим договоренностям Запад выигрывал время на дополнительное вооружение украинских войск. Иными словами, Владимир Путин опять проявил наивность, согласившись на прекращение огня ради отношений с Западом в момент, когда война вошла к самую критическую фазу для новых властей в Киеве.

Как бы там ни было, американо-российские отношения после украинской революции начали быстро портиться, и примеру США последовал Европейский Союз. Но все началось намного раньше. В момент, когда еще администрация Дональда Трампа ввела жесткие санкции против Москвы, а тон им чаще всего задавал Лондон, который критиковал ситуацию с правами человека в России, отношение Путина к оппозиции и так далее. Все это кульминировало скандалом вокруг Скрипалей и мнимым отравлением русскими отца и дочери химическим веществом "Новичок". (Судебное разбирательство на этот счет так и не завершилось, хотя официально об этом было заявлено.) При администрации же Джо Байдена Россию обвинили и в отправлении оппозиционного активиста Алексея Навального тем же химическим средством.

Последовало и ухудшение российско-европейских отношений (особенно после прихода к власти в США Джо Байдена). Европейский Союз принял антироссийские санкции, и Брюссель все чаще стал говорить о закрытии проекта российско-немецкого газопровода "Северный поток", который был уже построен.

Тем временем (еще во время мандата Дональда Трампа в 2018 году) Соединенные Штаты Америки официально признали в своих стратегических внешнеполитических и оборонных документах Россию главной (военной) угрозой для американских национальных интересов и безопасности, тогда как Китай назван главным американским соперником в XXI век. Эта более мягкая формулировка оставляет возможности для определенного сотрудничества в области общих интересов. В последние недели, однако, и Китай приближается к тому же статусу, что и у России, в стратегической концепции Вашингтона. Я отмечу, что статус главной угрозы — всего в шаге от статуса государства-врага, который на самом деле означает вооруженный конфликт с ним.

Все это, я повторюсь, происходило задолго до российской спецоперации на Украине. Я напомнил об этом только из-за тезиса, изложенного в начале моей статьи, о том, что отношения России и Запада и без СВО пришли бы к тому, что мы имеем сейчас.

Но давайте вернемся в наши дни, когда ситуация выглядит куда опаснее, чем все вышеописанное.

Я нисколько не сомневаюсь, что именно понимание невозможности нормализации отношений между Москвой и Вашингтоном в обозримой и долгосрочной перспективе послужило одной из главных причин того, что Владимир Путин решил начать на Украине спецоперацию. Кстати, все помнят его слова о том, что если на улице "драка неизбежна — бить надо первым". Таким образом, Путин и ударил, тем самым ускорив уже наметившийся процесс ухудшения американо-российских отношений, что уже влечет (а вооруженный конфликт еще не закончился) серьезные геополитические последствия для всего мира.

Эти отношения сегодня, как я уже писал в одной из своих предыдущих статей, даже хуже, чем во времена холодной войны между США и СССР во второй половине ХХ века. Поэтому я их назвал "ледяной войной", желая подчеркнуть ту опасность, которую представляет их дальнейшее разрушение. Процессы могут приобрести неуправляемый характер и повлечь пагубные последствия. Хотя я не склонен распространять панику, как некоторые считают, нынешние события не опровергают мое мнение и мои предостережения. Более того, они их подтверждают.

США недавно приняли два важнейших и далекоидущих решения относительно украинского вооруженного конфликта. Первое — это разрешение Киеву применять американское оружие для ударов по российской территории. Второе — возможное разрешение на отправку войск западных государств на Украину.

И первое, и второе решение сопряжены с некоторыми ограничениями, но трудно поверить, что они заставят российское государственное руководство изменить свое мнение о том, что Запад после таких решений превращается наконец-то в непосредственного противника в войне против России со всеми вытекающими.

Упомянутые ограничения — это, например, условие Байдена, который на прошлой неделе разрешил ВСУ обстреливать только те российские регионы, которые граничат с Харьковской областью, где сейчас РФ ведет наступление, и только комплексами "Хаймарс" (дальностью около 70 километров). Другие же регионы Киев не должен трогать, и уж тем более ему нельзя, по мнению Байдена, применять ракеты большой дальности ATACMS (до 300 километров).

Что касается другого ограничения, связанного с отправкой западных войск на Украину, то оно сводится к американскому тезису о том, что подобные решения относятся исключительно к компетенции европейских государств, которые того хотят. НАТО же никогда на это не пойдет и не позволит.

Но как тогда относиться к тому, что в случае вступления в украинский конфликт, например, официальных польских войск, которые или обучали украинских бойцов нападать на русских, или сами бы в этом участвовали, весьма вероятно, последовали бы российские удары по самой Польше или по крайней мере по ее базам, где хранится масса западного оружия, предназначенного для Киева? А ведь Польша — член НАТО, и никто не отменял пресловутой пятой статьи Вашингтонского договора. Об этом никто не говорит.

На прошлой неделе президент США Джо Байден дал большое интервью американскому журналу "Тайм". В нем он резко раскритиковал Россию и Китай. Что касается последнего, то Байден заявил ни много ни мало о планах по военной интервенции в случае, если Китай нападет на Тайвань.

Такие заявления Пекину, конечно, не понравились, ведь он основывает дипломатические отношения с США на договоре о признании американцами принципа "единого Китая", подписанном еще в 70-е годы прошлого века. Но теперь подтверждается американская стратегия обострения напряженности в Азии и вовлечения в конфликт вокруг Тайваня ключевых союзников Вашингтона в Индо-Тихоокеанском регионе: Японии, Южной Кореи и Австралии. Все это заставляет Китай еще больше сближаться с Россией в экономическом и военном смысле.

Но давайте вернемся опять к России и украинскому вооруженному конфликту, который решит все. Джо Байден в том же интервью сказал то, что прежде еще никогда не говорил. По его словам, российская победа на Украине привела бы к ослаблению американских позиций и доминирования в Европе, прежде всего, на ее востоке. Страны Восточной Европы в таком случае, весьма вероятно, встали бы на путь самостоятельного обеспечения своей безопасности и восстановили бы сотрудничество с Россией, которая стала бы державой-победительницей так же, как это было после Второй мировой войны.

Иными словами, Джо Байден говорит, что подобный сценарий опасен для США и неприемлем. Де-факто это означает, что он впервые признал, что украинский вооруженный конфликт для США — это борьба на выживание. А поскольку с США в геополитическом и любом другом смысле сейчас связан и "остальной" Запад, то есть Европейский Союз, то ясно, что и для этого "остального" Запада украинский вооруженный конфликт превратился в жизненно важный. (Хотя на самом деле это определенно не так, и все сводится к рассуждениям в духе "если бы да кабы".)

Учитывая, что Москва в начале своей спецоперации откровенно дала понять Западу, что украинский вооруженный конфликт для нее — это борьба не на жизнь, а на смерть, то есть она не может потерпеть в нем поражение и будет бороться всеми доступными ей средствами, мы понимаем, что вся эта "большая игра", которая уже давно и не игра вовсе, ведет исключительно к двум единственно возможным вариантам.

Или Украину разделят по договору, то есть Киев пойдет на неизбежные территориальные уступки. Или начнется непосредственный вооруженный конфликт между Россией и НАТО, который, несомненно, очень скоро вылился бы за пределы Украины и охватил бы весь континент, а потом и мир. Причем это был бы конфликт двух ядерных держав, ни одна из которых никогда не позволит противнику победить, а значит, такая война вскоре превратилась бы в ядерную со всеми апокалиптическими последствиями.

То, что такая война вполне возможна, подтвердили слова Владимира Путина, сказанные им на встрече с представителями ведущих мировых агентств и СМИ на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге. Владимир Путин сказал, что США и НАТО уже вовлечены в украинский вооруженный конфликт в качестве одной из сторон и что Россия сохраняет за собой право на ответ. Президент Российской Федерации упомянул о возможности применить тактическое ядерное оружие на основании действующей российской доктрины, которая предполагает такой вариант в случае угрозы российскому суверенитету и существованию.

При этом Владимир Путин напомнил две вещи. Во-первых, Соединенные Штаты Америки уже первыми однажды пошли на такой шаг, когда применили атомные бомбы против Хиросимы и Нагасаки. Во-вторых, он напомнил, что это были бомбы мощностью около 15 и 20 килотонн, тогда как современное российское тактическое оружие обладает боеголовками мощностью не менее 70 килотонн. Президент РФ снова призвал проявить разумность и не создавать ситуаций, требующих подобных шагов. Последние действия США Владимир Путин считает опасными, и эта угроза может привести к полному коллапсу международной системы безопасности.

Однако Владимир Путин также анонсировал возможные ассиметричные меры в случае, если российскую территорию будут обстреливать западным оружием ВСУ, которые, как считается, не в состоянии самостоятельно его применять, а значит, им помогают военные из Североатлантического альянса. Предположительно, они же определяют цели на российской территории и наводят ракеты на них.

Одна из таких возможных мер — передача Россией вооружений другим странам, недружественным тем государства Запада, которое снабжает Украину подобными вооружениями. То есть Москва может передать российское оружие тем странам или организациям, которые уже совершают вооруженные нападения на западные объекты.

Даже недолго думая, легко себе представить, какие регионы это могут быть. Например, Ближний Восток, где действует ряд проиранских организаций из круга так называемых сил сопротивления, которые уже давно нападают на американские базы в Сирии и Ираке. К ним можно добавить и йеменских проиранских хуситов, которые контролируют бóльшую часть этого государства и стратегически важный пролив Баб-эль-Мандеб. С начала израильской операции в секторе Газа они нападают на торговые и военные корабли, связанные с Израилем, Соединенными Штатами и Великобритании в акватории Красного моря. Но еще чаще они сбивают американские дроны. Все это делает ситуацию еще более опасной. В том же контексте, но уже в связи, прежде всего, с израильской безопасность, стоит рассматривать и ливанскую шиитскую и проиранскую организацию "Хезболла", которой современное российское оружие тоже очень пригодилось бы.

Кроме того, если бы Россия, к примеру, передала самое современное оружие и самому Ирану, под угрозой оказалась бы не только израильская безопасность и его региональные интересы, но и стратегические интересы США и их военные базы на Ближнем Востоке, в основном расположенные недалеко от самого Ирана — в западной части Персидского залива. Речь идет, прежде всего, о Бахрейне, где находится база 5-го флота Соединенных Штатов Америки, отвечающего именно за надзор за этим заливом, через который пролегают основные трассы для экспорта ближневосточной нефти. Также под ударом оказалась бы крупнейшая ближневосточная авиабаза США в Катаре.

Современное оружие большой дальности Россия может передать и Северной Корее, что поставило бы под серьезную угрозу американские силы, размещенные на базах в Южной Корее.

Дело движется к эскалации, так как Россия не намерена отступать, испугавшись американских угроз обострением (их Вашингтон оправдывает начавшимся в Харьковской области российским наступлением, как будто этот конфликт не длится уже два года и как будто русские еще в самом его начале не захватили эти территории, откуда потом ушли после неожиданного контрнаступления летом 2022 года). Это подтверждает решение российского военного руководства провести военно-морские учения в Карибском море, в зоне непосредственного влияния США — близ Кубы и Венесуэлы.

Если ко всему этому добавить и начавшиеся в середине мая первые в истории Российской Федерации учения с тактическим (нестратегическим) ядерным оружием на юго-западе страны и в Белоруссии, то всем, кому адресовано это "послание", понимают, что время игр прошло (если и было) и что Владимир Путин ясно дает понять: Вашингтону следует поскорее изменить свою политику в отношении этого конфликта.

Однако, как считают ведущие российские аналитики, этих шагов Владимира Путина, какими бы серьезными они ни были, будет недостаточно для того, чтобы Вашингтон изменил свое поведение. Я бы добавил, эти ожидания столь же ошибочны, как и надежды Владимира Путина на нормализацию американо-российских отношений, о чем я писал ранее.

Как говорят в последние дни эти же аналитики, выступая на российских государственных телеканалах, у Москвы после означенных шагов Вашингтона и ведущих европейских держав, ввязавшихся в украинский конфликт, больше не остается выбора. Она уже вынуждена военными, а не политическими (пусть даже самыми жесткими) мерами ответить, "перебросив" этот конфликт на территорию одной из стран-членов Североатлантического альянса.

При этом они считают, что отрезвляюще на Вашингтон не подействовал бы даже российский ракетный удар по одному из восточных членов альянса или даже по Великобритании. А вот удар по американским военным целям подействовал бы. Поэтому, как считают российские аналитики, следует рассматривать вероятность удара по американским базам в Европе и по американским дронам и разведывательным самолетам над Черным морем, которые активно участвуют в координировании украинских ударов по целям в России, прежде всего, в Крыму и которые, по мнению Москвы, были бы невозможны без американской помощи.

Кроме того, упомянутые российские аналитики полагают, что если Россия не даст военный ответ на недавние действия НАТО, то Запад не остановится и продолжит повышать градус эскалации. Вероятно, за этим последуют партии американских боевых самолетов F-16 Киеву от некоторых европейских государств (Нидерландов и Дании), полагают российские аналитики, и все это в итоге навредит российским солдатам на фронте, а также мирному населению в российских городах. Оно подвергнется (и уже подвергается, например, в Белгороде и населенных пунктах близ него, а также в Курской области) украинским ударам западным ракетным оружием.

Поэтому, по их мнению, усиливается и запрос у российской общественности на жесткий военный ответ Москвы невзирая на последствия, которые он может повлечь даже для самой Российской Федерации. В этой связи они полагают, что у Владимира Путина больше нет иного выбора, кроме как впервые предпринять военные контрмеры по отношению к западным государствам. К каким и какие меры, этого прогнозировать никто не берется.

Но лично я считаю, что Владимир Путин еще выждет и посмотрит, воспользуется ли Киев разрешениями, данными ему ведущими западными странами, и будет ли наносить удары в глубине российской территории (это Украине, в отличие от США, как я писал выше, разрешили Великобритания и Франция, одновременно отправив крылатые ракеты Storm Shadow и SCALP дальностью 300 километров).

Ведь удары западными ракетами малой дальности по российским приграничным регионам продолжаются уже давно. Я напомню, что украинцы сбили российский транспортный самолет Ил-76 в начале года над Белгородской областью с помощью американского комплекса "Пэтриот" (средней дальности, до ста километров), и в данном случае тоже трудно поверить, что управляют им исключительно украинские военнослужащие. Помимо того, что это высокотехнологичный комплекс очень сложны в использовании и требующий глубоких знаний, он еще и очень дорогой, чтобы Пентагон вот так просто отдал его в распоряжение ВСУ. Американских военных в США учат обращаться с ним более двух лет.

Иными словами, на фронте ничего нового все еще не происходит, и только риторика с обеих сторон обостряется.

Но если украинские войска действительно решатся применить западное оружие большой дальности для удара в глубине Российской Федерации (сейчас это выглядит маловероятным, особенно учитывая сигналы из Вашингтона, и удары американскими "Хаймарсами" и чешскими "Вампирами" по-прежнему ограничиваются Белгородской областью), то не исключен такой российский ответ, о каком говорят российские аналитики. Более того, я даже считаю его в долгосрочной перспективе просто неизбежным.

Я также не исключаю вероятность того, что Киев в какой-то момент самостоятельно решится на подобный шаг эскалации (особенно если на фронте ситуация для него будет складываться очень плохо), желая вовлечь и Запад в этот конфликт, ведь пока украинцы в одиночку сражаются с ядерной державой за западные геополитические и геостратегические интересы. Ранее украинские руководители уже несколько раз заявляли об этом, особенно когда пробуксовывали поставки западных вооружений.

Таким образом, сейчас возможны любые политические ходы, включая и вышеупомянутые, направленные на прекращение вооруженного конфликта за счет украинских территориальных уступок России. Прежде всего, речь о Донбассе и юго-восточных прибрежных областях в Запорожской области, а также о Крыме, который Россия присоединила еще в 2014, хотя ни Киев, ни большая часть международной общественности так никогда этого и не признали. (…)

В заключение я еще раз хотел бы отметить, что в украинском конфликте ничего нельзя исключить. Слабую надежду оставляет тоже все слабеющая, но все еще не иссякшая осторожность Джо Байдена, который против поражения целей в глубине Российской Федерации американским оружием большой дальности. Также оптимизм внушают заявления Владимира Путина, которые все еще можно считать больше предупреждениями Западу, нежели угрозами эскалацией.

Однако, как это часто бывало в истории в подобных ситуациях, когда напряженность и вражда между противоборствующими сторонами достигала пика, возможности принимать окончательные и судьбоносные решения исключительно самостоятельно у правителей, даже если это "всесильный" Владимир Путин, резко ограничиваются. Кроме того, брать на себя исключительную ответственность за судьбу государства в таких обстоятельствах, как сегодня, точно никто не хочет.

И в окружении Путина, как и в окружении Байдена, есть сторонники жестких действий, склонные идти до конца и уверенные в том, что стоят на правильной стороне истории (это больше свойственно русским), или в том, что их военная мощь абсолютна (таких больше в Вашингтоне).

И хотя первый вариант выглядит "романтичнее", он ничуть не менее опасен, чем безумная вера в превосходство оружия в условиях ядерного паритета.