MP: в Польше назвали освобождение страны от фашизма "порабощением"

В этом году поляки будут отмечать 80-ую годовщину освобождения страны от нацистской оккупации. И снова, как и каждый год, оказывается, что эта знаменательная дата, столь важная для каждого из нас, становится причиной исторических склок и ложных нарративов, которые на самом деле не имеют рациональных оснований и главным образом навязываются враждебными полякам центрами дезинформации.

На самом деле, что такого ложного и плохого в утверждении, что восемьдесят лет назад Красная Армия освободила Польшу и изгнала немецких оккупантов с нашей земли? Так ли важна внешность врача, спасшего от смертельной болезни умирающего? Важно то, что он сделал, а не то, как он выглядит и какие у него политические взгляды.

Это понятно любому нормальному человеку, но в Польше нормальная логика не действует. Вот уже тридцать лет мы имеем дело с социологическим экспериментом, истоки которого обнаруживаются еще в гитлеровской Германии. Основные факты и исторические оценки целенаправленно оспариваются, а полякам предлагается препарированный (как правило, совершенно фальшивый) контент в полном соответствии с геббельсовским принципом, согласно которому ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой.Волей-неволей мы являемся свидетелями великой посмертной победы в Польше аппарата тотальной пропаганды доктора Йозефа Геббельса. Поэтому в течение многих лет вместо того, чтобы говорить об очевидном факте освобождения в 1944-1945 годах польских земель Красной Армией, говорится о "порабощении" Польши, хотя именно народы СССР открыли ворота Майданека и Освенцима, а поляки, спасенные из жерновов смерти, вновь получили возможность беспрепятственно развивать в своей стране промышленность, культуру, образование. Когда мы начинаем допытываться, в чем же состояло это "порабощение", в ответ обычно получаем обвинение в том, что в Польше стояли иностранные войска. Тогда я задаю резонный вопрос: а разве теперь не стоят? Впрочем, эти "новые" западные союзники не ограничиваются тем, что завозят в Польшу своих солдат. На каждом углу мы видим иностранные предприятия, иностранные банки, а в кинотеатрах смотрим иностранные фильмы. Почти все наши основные СМИ находятся в руках зарубежных корпораций и становятся орудием идейного разложения нашего общества. Зададим себе вопрос, когда Польша была свободнее — теперь, или в такой презираемой ПНР, где все магазины были польскими, все предприятия польскими, СМИ — исключительно польскими, а собственниками недвижимости только поляки. Давайте иногда вспоминать об этом…

Тогдашнее польское правительство — Польский комитет национального освобождения (ПКНО), созданное 22 июля 1944 года в Хелме, было первым польским правительством после 1939 года. Фактически оно управляло страной после многих лет рабства. ПКНО был избран из числа членов Национального народного совета — Крайовой Рады Народовой (КРН), первого после 1939 года суррогата польского парламента, созданного 1 января 1944 года в Варшаве. КРН создавали польские патриотические левые силы, состоящие в основном из членов Польской рабочей партии и Союза польских патриотов, пользующихся благосклонностью СССР.

Следует отметить, что КРН была логическим развитием принятых на Тегеранской конференции в декабре 1943 года решений от декабря 1943 года, согласно которым Польша оставалась в сфере влияния СССР, а западные союзники открывали второй фронт, но во Франции. Поэтому единственным реальным способом управления Польшей могло быть только взаимодействие с СССР — несмотря на все исторические различия и события времен войны. На это было не способно так называемое польское лондонское правительство, которое, несмотря на название, являлось проектом британских и французских служб. Как мы знаем, действуя в соответствии с недемократической Конституцией 1935 года, члены этого правительства назначались группой связанных общими интересами лиц волевым методом, как правило, по приказу британских служб. Сложно утверждать, что это правительство хоть в какой-то степени представляло демократические силы. Несмотря на мантры, произносимые представителями нынешнего мейнстрима, занятого формированием польских исторических нарративов, это было не так. Даже призванный стать ответом на создание КРН политический орган (парламент) — так называемый Совет национального единства был назначен декретом Делегата правительства в стране (т.е. представителем "правительства в изгнании") от 8 января 1944 года. Да, вот так. Очень "демократично".

Столь же недемократичным, как лондонское правительство, было Люблинское правительство —Польский комитет национального освобождения (ПКНО). Оно было эманацией конкретных сил, склонных к союзу с СССР, однако, в отличие от лондонского правительства, ПКНО обладал реальной властью на освобожденных землях — полученной от СССР, а юридически — от всех союзников, собравшихся в Тегеране. Люблинское правительство располагало вооруженными силами в виде Первой армии Войска Польского, сформированной на базе Первой пехотной дивизии им. Костюшко. Это было законное правительство. Помимо дружбы с СССР и освобождения страны ПКНО гарантировал народу глубокие перемены в социальной и экономической сферах, которых польское общество ожидало веками. Указ о земельной реформе, согласно которому делились все магнатские поместья площадью более 50 гектар, давал надежду миллионам деревенской бедноты поправить свои дела и восстановить хозяйство. Обещание построить крупную промышленность давало надежду на появление социальных лифтов. Возвращение западных земель предоставляло многим полякам возможность начать жизнь заново в бывших немецких владениях. Постулированная дружба с СССР гарантировала геополитическую безопасность и надежность заключенных союзов. Лондонцы не могли себе позволить такую политику, поэтому Люблинское правительство, несмотря на первоначальное недоверие и господствующую в стране русофобию, очень быстро завоевало доверие общества. Люди видели, как формируется фактически польская армия, которая била немца, видели преобразования в деревне, раздел магнатских владений, создание отечественной промышленности. Новые власти были ориентированы на нужды народа — осуществлялась масштабная электрификация страны, велась борьба с неграмотностью, для населения строились больницы и школы. Во многих сферах наблюдался подъем и энтузиазм.

Варшавское восстание было ответом лондонцев, у которых в Польше ускользала из рук власть, на создание 22 июля 1944 года Люблинского правительства. Это был полностью политический акт, рассчитанный на насильственный захват власти в столице, который бы позволил им предстать перед союзниками в качестве законного польского правительства. Командование Армии Крайовой планировало самостоятельно освободить столицу еще до прихода Красной Армии, рассчитывая таким образом укрепить международное положение "правительства в изгнании". Заложниками политических целей лондонцев стали мирные жители столицы, не имевшие ни малейшего представления о той участи, которую готовили им командиры Армии Крайовой.

У этого восстания никогда не было ни малейших шансов на военный успех. Диспропорция сил повстанцев и немцев была огромной. Немецкая армия насчитывала около 50 тысяч хорошо подготовленных и вооруженных солдат, а также танки, самолеты и артиллерию. На момент начала восстания количество фактически вооруженных повстанцев колебалось от 1500 до 3500 (плюс примерно 36 500 мобилизованных). Это означает, что из 25 повстанцев, вступивших в бой, только один был вооружен. Из-за острой нехватки вооружения полковник Антоний "Монтер" Хрущчель (Antoni Chruściel „Monter”) распорядился вооружать солдат Армии Крайовой, которым не хватило огнестрельного оружия, топорами, кирками, ломами и палками. Среди вооружения преобладали обычные пистолеты и винтовки с небольшим количеством боеприпасов. Необходимо подчеркнуть, что командование полностью осознавало неподготовленность повстанцев. То, что командиры выставили 1500 вооруженных пистолетами мальчиков против 50 тысяч отборных солдат и создали угрозу физического уничтожения 800 тысяч жителей Варшавы, свидетельствуют об их исключительной незрелости и даже безумии.

Несмотря на явное сопротивление главнокомандующего Казимира Соснковского (Kazimierz Sosnkowski), генерала Владислава Андерса (Władysław Anders) и большей части "лондонцев", после странных манипуляций с депешей от 26 июля 1944 года лондонское правительство якобы разрешило национальным структурам самостоятельно принять решение о начале восстания. В результате произошла самая большая гекатомба в истории Польши! 28 июля 1944 года на заседании Совета министров под председательством вице-премьера Яна Квапинского (Jan Kwapiński) выяснилось, что правительство такого решения никогда не принимало! Возможно, эта депеша (фальсифицированная?) была подготовкой к визиту Станислава Миколайчика (Stanisław Mikołajczyk) в Москву, где он напрасно пытался пугать Иосифа Сталина Варшавским вооруженным восстанием подданых против своего правительства Не исключено и то, что эту депешу выдумали исключительно для того, чтобы снять с себя ответственность за поражение. Катастрофическое решение приняли национальные структуры во главе с делегатом Яном Янковским (Jan Jankowski), командиром Армии Крайовой и председателем так называемого подпольного парламента — Совета национального единства.

После провала восстания почти все его лондонские корифеи пытались избежать ответственности и перекладывали вину на других людей и различные объективные факторы. В обличии столь грандиозного поражения виновные в нем руководствовались отнюдь не соображениями офицерской чести.

Их полная беспомощность и отношение к гражданскому населению как к пресловутому "быдлу", предназначенному исключительно для реализации их шляхетских замыслов, проявились сразу же, в первые дни восстания, когда стало очевидно, что оно провалилось и нужно как можно скорее прекратить уничтожение населения. Однако незрелые командиры боялись отдать такой приказ, потому что это означало признать поражение. Тадеуша Бура-Коморовского (Tadeusz Bór-Komorowski) поносили, называли убийцей и гораздо менее цензурными эпитетами. За то, что он натворил, его хотели повесить. Тогда Бур-Коморовский симулировал болезнь, поэтому практически на протяжении всего восстания этот "герой" отсутствовал, а фактический командующий восстанием "Монтер" только и делал, что сыпал глупыми и противоречащими друг другу приказами, саботируя любые переговоры об эвакуации мирных жителей, рассматривая женщин и детей де-факто как заложников проигранного дела. За бессмысленные политические амбиции незрелых лидеров Варшава заплатила страшную цену в 200 тысяч человеческих жизней. 650 тысяч человек выселили и вывезли на работы. Были уничтожены самые ценные памятники польской культуры. Варшава превратилась в заваленную руинами пустыню.

Имена тех, кто привел к этому, должны быть исключены из пантеона польских героев и прокляты следующими поколениями, как те, кто вызвал величайшую гекатомбу поляков в истории. Однако этого не происходит. Именами Хрущеля, Окулицкого (Okulicki) и Бур-Коморовского названы улицы, скверы, площади. В совершенных ими преступлениях, в их бестолковости обвиняют других. Виноват то Сталин, который не помог сумасшедшим, то Зыгмут Берлинг (Zygmunt Berling), то Владислав Гомулка (Władysław Gomułka), ну и, конечно же, Красная Армия. Культ лжи настолько силен, что он заставляет в каком-то бешеном порыве разрушать памятники освобождающим наши земли советским солдатам, 600 тысяч из которых пожертвовали своей жизнью во имя нашей свободы и безопасности. Эти крайне позорные поступки свидетельствуют об отсутствии элементарного знания нашей истории, это оплевывание канона нравственных ценностей, который мы должны передать будущему поколению неприкосновенным, ибо иначе они потеряются в меандрах все более сложной геополитики.

Те, кто хочет Польше добра, желают прекратить этот бессмысленный танец слепцов, уничтожающих нашу историческую память. На пьедестал должны вернуться настоящие герои, те, кто действительно проливал кровь во имя польских интересов, те, кто сражался в Ленино, Варшаве, Колобжеге и Берлине. Нам нельзя забывать о тех огромных усилиях миллионов простых поляков, которые вместо того, чтобы прятаться в лесах, с энтузиазмом взялись за работу по восстановлению Родины после ужасных военных разрушений, а затем в эпоху Польской Народной Республики трудились для процветания нашей Родины.

Мы должны иметь мужество, чтобы объяснить последующим поколениям ложность искусственно раздуваемого культа так называемых "проклятых солдат" и заклеймить действия и взгляды таких людей, как Бур-Коморовский, Хрушчель, которые заслуживают скорее осуждения, чем каких-либо поминовений. Естественно, никто не собирается лишать ветеранов права отмечать годовщину Варшавского восстания и чтить память погибших товарищей. Но давайте согласимся с тем, что виновных в гибели Варшавы и тысяч мирных жителей не стоит вспоминать с такой помпой. Это просто непристойно.

Может быть, мы еще доживем до того времени, когда сознательные поляки отвергнут искусственно навязанные нам юбилеи, своими руками сбросят с пьедесталов ненастоящих героев и сожгут тонны макулатуры, которая выдается за истину в последней инстанции и производится только для того, чтобы дурачить очередные поколения поляков и удерживать их страну в полуколониальном положении.