Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
США переживают крах институтов и ценностей – причем на всех уровнях, убежден автор статьи для AT. По его мнению, винить во всем нужно мыслителей XIXи XXвеков – именно их "философская диверсия" положила начало упадку западной цивилизации.
Э. Джеффри Людвиг (E. Jeffrey Ludwig)
Узрев взрыв первой в мире атомной бомбы в штате Нью-Мексико, Роберт Оппенгеймер, блестящий физик Принстонского университета, помогавший руководить Манхэттенским проектом, вспомнил строку из “Бхагавад-гиты” и сравнил взрыв с яркостью тысячи солнц. Завороженный, он изрек: “Теперь я — смерть, разрушитель миров”. Скромного автора этих строк охватывают схожие чувства, глядя на крах институтов и ценностей в США. Причем крах этот наблюдается на всех уровнях и охватывает философские, теологические, правовые и политические институты и ценности в течение длительного периода времени.
Наиболее примечательная перемена в философском плане коснулась уровня комфорта политического и неполитического дискурса начиная с “переоценки ценностей”, которую провозгласил Фридрих Ницше. По Ницше, философия стремится отойти от универсальных библейских ценностей, определивших западную цивилизацию как таковую, и достичь полного обновления, когда все, что прежде считалось добром, будет считаться злом, — и наоборот. В шедевре Ницше “Так говорил Заратустра” одноименный мыслитель спускается с горы и, встретив мудреца, изумляется, что тот не знает, что “Бог умер”. Из этой “смерти” следует, что мораль, вытекающая из веры в Бога, преобразуется и заменяется противоположной. Ценности подлежат переоценке, поскольку мы с нетерпением ждем новых людей — Übermensch или сверхчеловека, который воплотит в себе новую систему ценностей.
Это преображение нравственного ландшафта активно происходит в США с 19-го века, особенно под влиянием философии Ральфа Уолдо Эмерсона. Здание философского факультета в студенческом городке Гарвардского университета названо в честь Эмерсона, который там профессорствовал. Мистический трансцендентализм Эмерсона впитал в себя идею “Сверхдуши” из индийской философии и в итоге повлиял на таких теософов, как мадам Блаватская и Анни Безант.
Эмерсон полагал Сверхдушу источником всей истины и мудрости, и считал, что именно через связь с ней мы достигаем духовного роста и просветления. Постичь Сверхдушу можно медитацией, а еще через эту стадию проходят души усопших в ожидании будущих воплощений.
Кроме того, на Эмерсона повлияли английские поэты-романтики, склонные обожествлять природу. Один психоаналитик и мой научный руководитель, когда я был интерном при канадской психиатрической больнице полвека назад, сказал мне, что человеческая жизнь отражает времена года в природе — весну, лето, осень и зиму. Мы распускаемся (весна), достигаем расцвета (лето), увядаем (осень) и, наконец, переходим к стадии распада и смерти (зима).
Хотя во время стажировки я был атеистом и о таких понятиях до этого даже не задумывался, я спросил: “А как же тогда насчет спасения? Какое место в вашей метафоре отводится ему?”.
Без колебаний добрый доктор ответил мне: “Спасение? Никакого спасения не существует”.
Я возразил: “Но должно же быть! Мы ведь не только действуем сообразно природе, но и в каком-то важном смысле ее превосходим!”. Моя настойчивость так его разозлила, что он вскочил и выбежал из своего кабинета, оставив меня одного перед пустым столом.
В 1859 году был опубликован труд Чарльза Дарвина “О происхождении видов”. Всего одиннадцатью годами ранее Карл Маркс и Фридрих Энгельс написали и опубликовали “Манифест Коммунистической партии”, за которым вскоре последовал “Капитал” Маркса. Идеи Маркса в некоторой степени опирались на рассуждения Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, который в 1807 году бросил вызов большинству привычных размышлений о разуме и вселенной, присущих лютеранскому богословию, — и в каком-то смысле стали их развитием.
Хотя диалектический материализм Маркса по ряду ключевых вопросов расходился с диалектикой Гегеля, оба они отошли от линейной концепции жизни и от мистического подхода, когда исторические или природные события объясняются Провидением или волей Божьей. Фолиант Дарвина бросил вызов библейскому толкованию сотворения Земли и заменил его натуралистическим объяснением — эволюцией. Причем это касалось как видов, населяющих нашу планету, так и человеческого самосознания как представителей рода Homo sapiens. Для Маркса и Энгельса идеи капитала, труда, личной мотивации, создания богатства, производительности и лидерства — все это было лишь плодом эгоистичного индивидуализма, вытекающего из своекорыстной мифологии о Боге и морали.
В важной статье, опубликованной в 2006 году, автор, опираясь на докторскую диссертацию прославленного профессора Мортона Уайта, провел сильную взаимосвязь между Джоном Дьюи, ведущим американским философом образования, и гегелевской философией, которая, как отмечено выше, порвала с христианством (особенно лютеранством) в ряде ключевых моментов. Кроме того, хотя сам Дьюи не провозглашал себя марксистом, его близость к марксистской идеологии очевидна. Один комментатор отметил в связи с этим: “Как и Маркс, Дьюи придерживался социальной трактовки человеческой природы [курсив мой, Э. Джеффри Людвиг]. Он считает, что доктрина “индивидуализма” в привычном понимании создает ложный образ “рудиментарного индивида, не входящего ни в одно сообщество”.
Вышеуказанные личности сыграли решающую роль в подрыве нравственных и интеллектуальных корней нашей цивилизации. Их философская диверсия имела место в 19-м веке, и лишь Джон Дьюи записал свои неясные, но в итоге пагубные идеи в 20-м веке. Все это произошло задолго до обеих мировых войн, до Гитлера и Муссолини, до рузвельтовского “Нового курса”, до того, как Россия стала СССР, а Китай стал Народной Республикой, до сексуальной революции, до запрета молитв в государственных школах, до всеобщего выжигания совести, приведшего к массовым абортам, до эротических колыбельных “Битлз”, до того, как обращения “мистер”, “мисс” и “миссис” стали для многих оскорбительными — и до окончательного перехода демократов к коммунизму в 21-м веке.