Focus: Шольц сам представляет для Германии опасность, от которой предостерегает

Политики реагируют на рост насильственных преступлений удобными для них словами сочувствия, а не эффективными мерами. Канцлер Шольц демонстрирует привычную озабоченность, но не предпринимает никаких реальных шагов.

Сначала центральный вокзал в Кёльне, затем Ханау и Мангейм, совсем недавно — вокзал во Франкфурте, а теперь в Золингене: места меняются, но выводы остаются прежними. У Германии есть проблема с иностранцами, которые становятся преступниками. Мануэль Остерманн, первый заместитель председателя Федерального союза полиции, также прокомментировал сложившуюся ситуацию в видеоролике.

Речь идет уже не об исключении из правил, а о системном риске. Все активнее грабят, насилуют и убивают не "иностранцы" (большинство из них благодарны принимающей их стране и живут законопослушной жизнью), а те из них, кто стал преступниками — так это сформулировали в Федеральном ведомстве уголовной полиции (ФВУП) Германии.

По внутренним данным ФВУП, за 2023 год было зарегистрировано 214 099 случаев насильственных преступлений — рекордный показатель с 2007-го года. Их количество значительно выросло за последние три года. В период с 2021 по 2022 год прирост составил 19,8%, с 2022 по 2023 год — еще 8,6%.

Дело в том, что иностранцы составляют около 15% постоянного населения, но среди зарегистрированных подозреваемых их доля в два с лишним раза больше — 34,45%. И это если исключить из статистики правонарушения против иммиграционного законодательства, которые люди с гражданством ФРГ не могут совершить по определению. В 2023 году число подозреваемых не-немцев выросло на 13,5% по сравнению с предыдущим годом.

В общей сложности тяжкие телесные повреждения были нанесены ножом в 8951-м случае. Также отмечается 4893 случая разбойных нападений. Поножовщиной считаются преступления, при совершении которых человеку непосредственно угрожают или нападают на него с использованием ножа.

По стране отмечается рост числа таких насильственных преступлений, особенно в крупных городах. По данным берлинской полиции, в 2023 году зафиксировано 3482 случая поножовщины. Ульрих Штёкле, директор Центра хирургии опорно-двигательного аппарата в столичном госпитале "Шарите", сообщает, что только за первую половину текущего года зарегистрировано столько же ножевых ранений, сколько за весь предыдущий.

Приведенные факты не скрываются и не игнорируются правительственной коалицией — они практически высмеиваются в почти провокационной манере. Федеральный канцлер регулярно нажимает на кнопку "отправить твит", чтобы опубликовать пост с соболезнованиями.

После инцидента в Золингене он написал: "Мы скорбим о жертвах и всецело на стороне их родных". После случая в Мангейме: "Мои мысли — с его семьей и всеми, кто скорбит о нем в эти горькие часы".

Именно министр обороны от СДПГ, которая после этого ушла в отставку, хотела дать отпор военной операции Путина, выделив пять тысяч касок из запасов бундесвера. Нынешний министр внутренних дел от СДПГ считает, что бороться с поножовщиной можно, уменьшив длину ножей, допустимых для ношения в общественных местах (до шести сантиметров вместо двенадцати).

Федеральный председатель Союза немецких полицейских Райнер Вендт лаконично прокомментировал ситуацию: "Преступники, как правило, не читают законов. Их не волнуют ни угрозы наказания, ни установленная длина ножа". И кстати: длина ножа, примененного в Золингене — 15 сантиметров.

Рутинная обеспокоенность канцлера и кажущиеся абсурдными инициативы министра — питательная среда для новых проблем. Германия — страна с разветвленным аппаратом безопасности. В него входят 339 тысяч полицейских на федеральном и земельном уровнях, 8 100 сотрудников Федерального ведомства уголовной полиции, 6 тысяч прокуроров, 4 400 сотрудников Федерального ведомства по охране конституции и 6 500 сотрудников Федеральной разведывательной службы — достаточно ресурсов для активной борьбы с рисками.

Однако этот аппарат нуждается в четко определенных полномочиях и руководстве, которое захочет бороться с проблемой не на словах, а на деле. Сам по себе он не может обеспечить безопасность, за поддержание которой ему платят деньги.

Силовикам нужны данные. Контакты. Инвестиции — в том числе средства на цифровизацию полиции. Соответствующая программа "Полиция 2020" похожа на программу финансирования берлинского аэропорта, отмечает председатель Немецкой ассоциации криминалистов Дирк Пеглов.

Прежде всего, аппарату по обеспечению безопасности нужны законы, которые не мешали бы обеспечивать правопорядок, не отменяли бы депортации и не поощряли всестороннюю толерантность и чрезмерную бюрократизацию. Определение допустимой длины ножа только выставит на посмешище патрульных, проверяющих стандарты с рулеткой. Вместо этого полиция хотела бы иметь полномочия, чтобы без предварительного уведомления ввести масштабный запрет на ношение ножей в центральных районах городов, на спортивных стадионах и в музыкальных клубах.

Немецкий аппарат безопасности силен, но скован по рукам и ногам. Ему постоянно сопутствуют опасения политических кругов по поводу того, что силовики могут начать действовать самостоятельно, и это перерастет в тоталитаризм. Правительство не поощряет сотрудников силового аппарата, а контролирует их.

Канцлер игнорирует проблемы. После нападения с ножом на полицейского в Мангейме Дирк Пеглов написал Шольцу письмо. Он поблагодарил канцлера за сочувствие к убитому коллеге и в то же время указал на ограничения, затрудняющие работу сил полиции: "Поэтому я беру на себя смелость указать на то, что нынешние положения Закона об оружии, касающиеся ножей — в том, что касается приобретения, владения, а также ношения, — могут применяться даже к сотрудникам полиции только после тщательного анализа".

Этот человек, в прошлом следователь франкфуртского убойного отдела, до сих пор не получил ответа от Шольца. Вот как выглядит истинное сочувствие в исполнении канцлера ФРГ.

Заключение: политическая апатия правительства — болото, в котором процветают убийцы с ножами. Там, где Шольц должен возглавить борьбу с правыми, он даже не начинал. Или, говоря более понятным языком: канцлер сам воплощает ту опасность, от которой он постоянно предостерегает.